— Вот разве что трупов. Если их только до нашего прихода не унесли.

— Кто же, интересно, так погулял?

— А вот это уж, извините, разглашение конфиденциальной информации о клиенте, — погрозила ему пальцем Вера. — Не имею права.

— Но я ведь партнер.

— Все равно не скажу.

— Сдаюсь, — развел руками он. — Я — человек, уважающий чужие принципы.

— Может, хотите весь офис посмотреть? Я столько сил в ремонт тут вложила! Видели бы вы, на что это помещение было похоже. Бомжатник. А в одной комнате вообще было болото. Лягушки, правда, не квакали, но в остальном…

Они уже шли по коридору.

— Кто бы мог подумать, — восхищался Александр Михайлович. — У вас тут просто замечательно.

— Знала бы заранее, сколько придется трудиться, прежде чем можно будет начать работать, ни за что бы не взялась.

— Я, между прочим, вам честно предоставил выбор.

— И я его сделала, — подхватила она. — И теперь нисколечко не жалею.

— И, думаю, никогда уже не пожалеете, — с какой-то странной интонацией проговорил он.

Она хотела заглянуть ему в глаза, но он отвел их и быстро добавил:

— А теперь я предлагаю поехать в ресторан и наконец-то отметить ваш выбор.

Они замечательно провели время в ресторане, весело беседуя, в общем-то, ни о чем. Вероника чувствовала себя так хорошо и уютно, как не чувствовала себя уже очень давно. Он понимал ее буквально с полуслова, реагировал на малейшие ее шутки. Ему достаточно было намека, жеста, движения глаз, улыбки, по которым он чутко улавливал, что она имеет в виду, словно был с ней близко знаком уже много лет.

И когда они уходили, он, распахнув перед ней дверь машины, сказал:

— Не знаю, как вам, но мне сегодня понравилось. Может, сделаем такие встречи традицией?

— Каждые сто дней отмечать? — не поняла Вера.

— Сто дней слишком долго. Боюсь, не выдержу. Я вот думаю… Хорошо бы завтра.

Теперь Вероника и Александр Михайлович обедали вместе достаточно часто. И называла она теперь его не Александром Михайловичем, а Сашей и на «ты». Он решительно настоял на этом. И сам перешел с ней на «ты». И цветы каждую встречу ей дарил. Словом, все как полагается. Но больше решительно ничего. Он даже в щечку не позволял себе ее поцеловать. Ни при встрече, ни при расставании. И ни разу никуда не приглашал ее вечером. Только днем и только пообедать, что само по себе было крайне неудобно. Порой они больше времени проводили в пробках, нежели в ресторане, — каждого ведь после обеда ждали дела.

Вера была сильно заинтригована столь странным его поведением. Саму ее продолжали раздирать противоречия. Саша нравился ей все больше и больше, она неизменно ждала встреч, и какая-то часть ее души с нетерпением ожидала, когда он наконец решится еще хоть на шаг продвинуться в их отношениях. Другая часть, однако, яростно этому сопротивлялась и заставляла по возвращении домой стыдливо отводить счастливые глаза от портрета Андрея и Севы. Эта часть заставляла ее постоянно чувствовать себя виноватой перед памятью о них. Вероника не могла отделаться от ощущения, что чем больше у нее появляется радостей в ее новой жизни, тем больше наполняются болью глаза сына и мужа. «Как ты могла? Ведь ты забываешь нас!» — читалось в их взорах.

И радость и покой покидали ее сердце, вновь уступая место боли, горю и слезам. И она мысленно обращалась к покойным мужу и сыну:

— Простите меня, мои милые. Я, конечно же, помню вас. Но вы меня здесь оставили совсем одну.

А чтобы жить дальше, мне нужна хоть крошечка счастья. Я так в нем нуждаюсь!

А утром ей вновь звонил Саша, и она, забыв о ночных терзаниях, вновь проникалась радостью и с нетерпением ждала новой встречи за обедом, гадая, решится он или не решится, наконец, на что-нибудь, и в то же время боясь этого момента. Тогда ведь и ей придется принимать решение. А готова ли она к этому? Вера не совсем была уверена. Однако и он, кажется, никуда не торопился. И они по-прежнему все обедали и обедали.

В отличие от их полных неясности отношений, дела в «Чибисе» определенно шли все успешней и успешней. Количество клиентов росло. Больше того, приглашать для уборки персонал из «Чибиса» становилось в определенных кругах даже модно.

Об этом Вероника узнала от Олеси Коршуновой. Встретились они совершенно случайно. Фирма получила заказ на уборку только что выстроенного коттеджа в элитном подмосковном поселке. К VIP-клиентам Вероника чаще всего ездила сама, и этот раз не стал исключением.

Дверь ей открыла Олеся.

— Ника! Подруга! Как ты меня нашла?

Обнимаясь, Олеся посмотрела через Верино плечо на оставленную ею у входа машину.

— О-о, вижу, у тебя дела наладились. И машина приличная, и шофер. Так, значит, послушала меня? Замуж вышла? Не упустила своего!

— Нет, не вышла, — резко ответила Вера. — Просто у меня теперь своя фирма.

— Никак Киреев деньги вернул? — ахнула Олеся.

— Не только не вернул, но даже не представляю, где он. Ничего о нем не слышала. Он так и сгинул с моего горизонта.

— Как же ты сама? — Олеся уже подталкивала ее в дом. — И что за фирма? Чем занимаешься?

— Фирма «Чибис» к вашим услугам.

— Так это ты? — Олеся изумленно вытаращилась. — Кру-уто.

— Стараемся.

— Я ото всех только и слышу: «Чибис», «Чибис». Без вас теперь никуда. Мне вот за две недели пришлось к вам записываться.

Слышать это Веронике было приятно. И она решила проявить благородство:

— В следующий раз можешь звонить прямо мне. Проведем уборку без очереди, по высшему разряду и даже скидку дадим.

— Ну да? — просияла Олеся. — Да все лопнут от зависти.

— Мы ведь с тобой близкие подруги, — не без труда произнесла Вероника.

— Еще бы! — не уловила подтекста Олеся. Теперь она опять готова была считаться близкой подругой. — Мне, между прочим, Ника, так тебя не хватало! Куда ты исчезла? Я тебе много раз звонила, звонила.

А у тебя все никто не подходит. Я уж решила, ты вновь куда-нибудь переехала.

— Было очень много работы.

— Ну, ты настоящая героиня, — продолжала источать восторги Олеся. — Такое дело с нуля поднять! Неужели совсем без спонсора? Ни за что не поверю!

— У меня не спонсор, а инвестор, — сочла необходимым объяснить Вера. — И каждую его вложенную копеечку мне придется отработать и вернуть.

— Инвестор-то хоть ничего?!

— Он в прямом смысле инвестор, — решила закрыть тему Вера. С Олесей она обсуждать Сашу не собиралась.

Та, однако, ничуть не смутившись резкостью ее тона, продолжила:

— Кстати, о спонсорах и инвесторах. Ты, значит, про Киреева ничего не слышала?

Вера покачала головой.

— А он, между прочим, «Офис-стайл» загнал и съехал за границу. Деталей, конечно, не знаю, но там какие-то большие проблемы возникли. В общем, по слухам, он где-то в Праге обитает.

«А место ему в аду на сковородке, — подумала Вероника. — Но то, что он в Праге, даже хорошо. По крайней мере, здесь нигде случайно с ним не столкнемся, и глаза ему не выцарапаю».

Олеся принялась водить ее по этажам своего нового жилища. Их оказалось три.

— Видела, как мой-то спонсор-инвестор меня радует. Наконец достроили. Хоть заживем по-людски.

— Да ты вроде и до этого не плохо жила, — осторожно заметила Вера.

— Подруга, в возрасте и положении моего мужа уже принято иметь загородный дом. И не просто хорошую дачу, как у вас была, а действительно дом. В приличном месте. Чтобы и окружение соответствовало.

Дом поразил Веру монументализмом и шикарной безвкусицей.

— Сейчас с вашей помощью отмоем и мебель завезем, — продолжала, то и дело распахивая перед ней все новые двери, бывшая подруга. — Все, кроме кухни, на складе ждет.

Тут они как раз прибыли в кухню, напичканную современной техникой и массивной мебелью из красного дерева.

— Ты своим-то скажи: поосторожнее тут. Мы за все это кучу денег выложили.

— В договоре, который ты сейчас подпишешь, предусмотрена компенсация за любую порчу имущества, случившуюся по нашей вине, — ответила Вероника. — Сейчас опись поштучно составим, я все осмотрю…