— Вот почему все ночью спали в ШТ? — догадался Железный Глаз.

— Неплохо для неуча, — улыбнулся Пятница, повеселев от новой надежды, сменившей горе и тревогу.

— Может быть, она будет не так уж рада нас видеть, — заметила Рита. — Мы не знаем, что с ней делает Нген.

Пятница покачал головой.

— Да, не знаем. Она в руках Паука. Он поддержит ее и подскажет, что делать, укажет путь.

— За путь Паука, — Железный Глаз поднял бокал, заметив изображение, нарисованное у Риты на потолке. Предзнаменование?

В ту ночь Железный Глаз сделал последний обход, проверив часовых, пошутив с одним, послушав байки другого. Они перекрывали практически все подходы к ШТ. Какой странный мир, этот Сириус. Он посмотрел вверх, заскучав по лунам своей родной планеты. Звезды — те, которые были видны, — образовывали совсем другие конфигурации, редкие облака казались мрачными и зловещими. Он принюхался к ветру, приносившему резкие запахи. Линия горизонта, в противоположность холмам и скалам Мира, состояла из нагромождения неправильных форм в темноте, во всяком случае пока не были восстановлены энергетические кабели и не подключено освещение.

Прямые линии, углы, повороты — для Железного Глаза это была бессмысленная геометрия. Сириус был явно неподходящим местом для воина. Как можно было идти по следу на бетоне? Где найти вершину для молитвы? На крыше здания? Станет ли Паук говорить с человеком там?

Дурацкое место, дурацкая война. Воины отправлялись домой с полными воздухопланами трофеев. Они брали бластеры, женщин, электрическое оборудование. Конечно, не упускали они и золота, серебра, обогревателей, компьютеров, устройств связи и всего остального. Размеры добычи, которая будет доставлена на Мир, были невообразимыми.

Добыча действительно была большой, но и цена за нее тоже. Многие остались здесь, разорванные на части, превратившиеся в атомы. Другие легли в чужую землю. Третьи остались лежать, там где они упали… или были выброшены в конвертеры. В любом случае, Мир уже никогда не будет прежним.

Задумавшись, он медленно зашагал назад, к ШТ. Он кивнул десантнику-часовому и произнес пароль контрольному устройству люка. Внутри его ослепил яркий свет. Он добрался до своей маленькой каюты, где уже настойчиво горел красный сигнал вызова.

— Да? — спросил Железный Глаз.

— Джон? Я могу тебя увидеть? — появилось лицо Риты.

Он улыбнулся, обрадовавшись тому, что ее волосы спускались рыжими волнами на плечи и она впервые за очень долгое время выглядела отдохнувшей. Ее глаза манили густым зеленым цветом на фоне ярко-рыжих волос и разбросанных по носу веснушек.

Дойдя до ее каюты, он открыл дверь и вошел, удивившись тому, что она была не в форменной одежде. Ее одеянием служил кусок ткани, прихваченный у талии и выгодно подчеркивавший ее фигуру.

— Хочешь еще этого восхитительного виски?

— Пожалуй, — он взял протянутый бокал, чувствуя себя неловко и не зная о чем говорить.

Ее пальцы ловко расстегнули его костюм. Железный Глаз смутился. Уже пару дней у него не было возможности принять душ, так как он все время был в работе.

Как будто прочитав его мысли, Рита предложила:

— Зайди туда. Чувствуй себя как дома, Джон. Это праздничный вечер.

— У меня нет чистой одежды, — запротестовал он, когда она затолкала его в душ и забрала грязное белье.

— Не беспокойся на этот счет, — ее певучий голос дразнил его, как будто и не было последних месяцев.

Когда Железный Глаз протянул руку, она подала ему легкую ткань.

— Что мне с этим делать?

— Выходи сюда, — приказала она.

Он вышел, прикрываясь тканью. Рита едва сдержала улыбку при виде его смущения.

— Сегодня не стоит быть таким зажатым, — она повела бровью, взявшись за углы ткани и обернув его.

— Приятный материал, — пробормотал Железный Глаз, ощупывая тонкую ткань. Он не возражал, когда Рита толкнула его на койку и сама пристроилась рядом.

Она посмотрела на него слегка косившими зелеными глазами.

— Ну что, как ты себя чувствуешь в роли завоевателя планеты?

Он засмеялся и глотнул виски.

— Я только что был на улице и пытался это понять. Не знаю, кажется, что все это как во сне. Все ценности здесь другие, нет радости, какая бывает от успеха хорошо организованного набега. Вместо этого есть облегчение, что с этим… наконец-то покончено.

Она провела рукой по его мускулистой спине, снимая напряжение.

— В этом разница между игрой в войну и настоящей войной.

— Я не могу не… то есть, интересно, будет ли доволен Паук теми изменениями, которые это принесет его народу? — Железный Глаз тяжело вздохнул. — Мы все теперь изменились. Стали старше.

Рита сохраняла молчание, успокаивая его своими пальцами. Наконец она спросила:

— А как насчет Литы? Тебе удалось осмыслить ее смерть? Ты можешь жить, потеряв ее?

Его лицо было бесстрастным.

— Мне всегда будет ее не хватать. Она так много мне дала. Я всегда буду сожалеть, что… Черт! У нас не было времени, чтобы быть вместе! Это неправильно. Мы занимались только тем, что строили козни против Директората. У нас не было возможности… любить.

— Я поняла, как оправдать и принять смерть Филипа, — сказала Рита. — Мне все стало ясно, когда я узнала, что случилось с Сюзан, — она посмотрела на него. — Я потеряла ориентацию, Железный Глаз. В моей жизни есть любовь только к мертвым. Мне некого обнять — просто почувствовать себя рядом с другим человеком. Я всегда только строгий майор. Похоже, этого мало.

— Так кто же тот сильный человек, который может тебе это дать? — спросил Железный Глаз, полуприкрыв глаза, пока она продолжала массировать его.

— Ты… если тебе это интересно.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, — сказал он, повернувшись, чтобы взглянуть ей в глаза. — Ты сможешь делить меня с призраком?

— У меня тоже есть свои призраки. Тебя это беспокоит? — она глубоко дышала. — Филип был особенным человеком. Я любила его больше, чем сама могла тогда осознать.

Железный Глаз прижал ее к себе.

— Я думаю, нам стоит попробовать. У меня никогда не было лучшего друга, чем ты, Рыжий, Великий Трофеями, Никто не может понять меня так, как ты. Мне всю жизнь не хватало рядом ласкового тела. Похоже, я не прочь привыкнуть к такому.

— Я надеялась на то, что ты это скажешь, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Теперь посмотрим, как у тебя получится еще одно завоевание.

— Не получится, — пробормотал он ей в волосы, — я уже завоеван.

— Дело в том, Первый гражданин, что у нас нет выбора. Единственное, что нам остается, это капитуляция. Люди просто отчаялись. И я… не могу их в этом винить, — Витр выглядел подавленным, его глаза потухли, широкие плечи обреченно ссутулились.

Нген прошипел ругательство и прервал связь, повернувшись к Джиоржу.

— Вот так, инженер, планета пала.

Джиорж безразлично кивнул. Нген прищурился.

— Что-нибудь случилось? Ты выглядишь расстроенным, обозленным?

— А моя мать? — поинтересовался Джиорж, с волнением в голосе.

КАК МНЕ ВЫГОДНЕЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЭТО? ХВАТИТ ТОГО, ЧТО Я СКРЫВАЛ ОТ НЕГО ИНФОРМАЦИЮ, КАСАВШУЮСЯ ЕЕ БЛАГОПОЛУЧИЯ. И ВСЕ ЖЕ…

Нген придал своему лицо выражение искреннего раскаяния.

— Дружище, — тихо начал он, — она была с нами. Мои люди эвакуировали ее в Апахар. Я приказал посадить ее в последний челнок. Они попытались взлететь. Пилот делал все возможное, но ШТ Патруля перехватили их… прими мои глубочайшие соболезнования. Патруль в очередной раз обагрил свои руки кровью.

Джиорж отвернулся, громко скрипя зубами. Когда он повернулся обратно, Нген заметил на его обычно бесстрастном лице признаки душившей его злобы.

ТОЧНОЕ ПОПАДАНИЕ! ПРИ ОСТОРОЖНОМ ОБРАЩЕНИИ Я СМОГУ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ ПРИВЯЗАТЬ ЕГО К СЕБЕ! ЕГО ЛЮБОВЬ К МАТЕРИ МОЖНО ПРЕВРАТИТЬ В НЕНАВИСТЬ К ПАТРУЛЮ И ДИРЕКТОРАТУ — ЧТО ДАСТ МНЕ В РУКИ ЕЩЕ ОДНО ЭМОЦИОНАЛЬНО ЗАРЯЖЕННОЕ ОРУЖИЕ.