— Совсем как мужчины? — нахмурился Рамон, поглядывая в направлении Сюзан. Потом он хрипло засмеялся. — Они меняются местами? Просят руки у мужчин? Я не понимаю, как… Кто готовит пищу? Кто беременеет, а? Это неправильно, воин. Паук не предназначал женщинам быть такими же, как мужчины. Они существуют, чтобы служить нам! Согревать нашу постель…

— Возможно, Рамон. Но позволь сказать тебе, старина, — он помолчал, задумавшись. — Идут новые времена. Звезды будут нашими, если мы отправимся вместе с людьми «Пули» сражаться с какими-то бандитами, называемыми сирианами. Именно поэтому вчера прекратился бой.

— Поход? Далеко… к звездам? — в голос Рамона закралась робкая тоска. — Это сулит много трофеев? Если бы только я…

— Много трофеев, — Конокрад злорадно улыбнулся. — Не только трофеи, дружище, но нам были обещаны богатства, которые мы сможем увезти с собой. У нас тоже будут такие вещи, как у звездных людей. Кто знает, чем это закончится? Их Директорат ослабел. Им нужно много десантников и много кораблей. Теперь мы им нужны, хотя до этого они с радостью готовы были уничтожить нас и пророков. Речь идет об очень многом, и храбрый человек мог бы…

— Был бы я помоложе, — Рамон прикрыл глаза, огонь бросал причудливые отсветы на его голову в повязке. — Я бы удостоился чести на звездах.

— Вот почему все изменится, Рамон. Таков ход вещей. Наши люди…

— Паук ничего не меняет, — покачал головой Рамон. — Что бы он сделал? Внял жалким отговоркам девушки… — он указал на Сюзан… — и сделал из нее воина? А? Порази нас сантос! — он с отвращением хмыкнул и как бы стряхнул воду с пальцев.

Сюзан вытянулась. Она старалась опустить голову… не попадаться на глаза старику.

— Возможно, я обрету могущество среди… — Конокрад остановился, нахмурившись. — Грядут новые порядки. То, как мы всегда себя вели, во что всегда верили, будет…

— Чушь! — Рамон плюнул в огонь и улыбнулся, услышав, как он зашипел. — Так не будет. Паук не даст нам сойти с пути силы и свободы. Мы владеем… владеем истиной! — он хлопнул по костлявому колену узловатым кулаком.

— Уже сейчас есть такие, которые называют себя братьями сантос. Кто бы мог в это поверить? — настаивал Конокрад. — Говорю тебе…

— У нас есть звезды, — пожал плечами Рамон. — Может быть, мы можем получить это звездное оружие только для себя, а? Мы бы… Я хочу сказать, что сантос нам больше будут не нужны. Пауку не годится водить с ними дружбу.

— Паук получил один корабль, Рамон, — Конокрад откинулся назад, не обращая внимания на пронзительный взгляд старика, и взял чашку чая. — «Пуля» корабль не только Патруля. Теперь там есть люди, которые молятся Пауку и Хейсусу. Все смешалось. С нашим Миром это тоже произойдет. Перемены…

— Старые порядки вполне хороши! — возмутился Рамон. — В них наша сила…

— Так ли? — мягко возразил Конокрад, подняв бровь. — Среди звезд много удивительного. Я летел над Землей подобно ветру. Я видел звезды сверху… видел этот мир из космоса. Вещи, которые нельзя… Достаточно того, что там могущество и власть, старина. А туда, где есть власть, приходит человек, чтобы завладеть ею! — пальцы Конокрада плотно сжались в кулак.

Воцарилось молчание.

Старик выслушал все с вниманием, насупившись.

— Ты говорил с пророками? Они знают о твоих притязаниях?

Конокрад отмахнулся от этого.

— Пророки знают обо всем великом, что должно наступить. Они видят будущее. Почему, по-твоему, звездные люди хотели нас уничтожить?

— Ты отправишься вместе с сантос? — Рамон покачал головой. — В этом нет ничего хорошего. У них нет Бога. Я слышал, что пауки и сантос молились вместе. Это плохо…

— Сантос не так сильно держатся своих убеждений, — Конокрад злорадно засмеялся. — Большой Человек пытался продать нас кораблям Патруля. Сантос видят предательство в Хейсусе. Могущество у Паука. С Большим Человеком был пророк сантос. Для многих Хейсус сходит на нет. Уже есть воины сантос, которые теперь молятся только Пауку. Все меняется.

Рамон погладил свой морщинистый подбородок.

— А что с Большим Человеком? Он могущественный… Что сделают с ним?

Конокрад осклабился.

— Джон Смит Железный Глаз дал кровью обет смертельной мести. Он ненавидит Большого Человека. Послезавтра они будут сражаться на ножах в «Пуповине». И если Железный Глаз погибнет… — Конокрад улыбнулся какой-то своей затаенной мысли.

— Хотел бы я посмотреть, — Рамон отхлебнул чаю. — Величайший воин пауков и величайший воин сантос в смертельной схватке. Это будет дело чести. Да, чести…

Глаза Конокрада заблестели.

— Я не пропущу это. Мы с тобой должны поехать туда и увидеть это.

Мужчины помолчали несколько минут. Наконец Конокрад вздохнул.

— Что с этой девушкой, которая доставляет тебе так много хлопот? Что ты собираешься с ней делать?

Сюзан замерла. Рамон снова сплюнул в огонь.

— Сегодня утром я бы вышвырнул ее из моего дома. Я проклинаю Рыжего, Великого Трофеями за то, что она прислала ее обратно! Бери ее. Без всякого выкупа. Я делаю это ради нашей дружбы…

— Извини, Рамон, — Конокрад с сожалением поднял руку. — Она слишком много раз отвергала меня, чтобы это не повредило моей чести. Я сам больше не могу принять ее из твоих рук. Я возьму себе в дом женщину со звезд, — он лукаво взглянул на Сюзан, улыбаясь тайком. — Она самая красивая женщина в поселении. Я надеялся сломить ее гордыню — приручить ее. Думаю, она родит сильных сыновей — но после того, что было сегодня утром? — он покачал головой, добавив: — Может быть, ты сможешь отдать ее старику Уотти?

Сюзан непроизвольно ахнула.

Рамон услышал и поднял голову, едва придя в себя от смущения.

— Старик Уотти? Никто не отдаст женщину…

— Она прилюдно опозорила тебя сегодня, — заметил Вилли Красный Ястреб Конокрад. — Ты не получишь за нее лошадей. Возможно, тебе придется ОТДАТЬ лошадей, чтобы избавиться от нее, — он сложил свои мозолистые пальцы и, прищурившись, наблюдал за Рамоном. — Почему бы не отплатить ей? Почему бы не позволить старику Уотти взять ее к себе в постель? Она могла бы долго жить и помнить твою… хм, щедрость.

Рамон облизнул губы, его лицо просветлело.

— Так и сделаю. Я ОТДАМ ЕЕ СТАРИКУ УОТТИ. Попрошу за нее только плетку из конского волоса.

Сюзан пыталась сдержать слезы — не опозориться. У старика Уотти была только одна нога — другую он потерял в молодости, когда ревнивый муж женщины, которую он пытался изнасиловать, прострелил ее. Женщина выцарапала ему один глаз и чуть не лишила его жизни. Покрытый позором как трус, Уотти жил на краю поселений. Он побирался, питался отходами и плакался каждому встречному, что у него никогда не было жены. Шутники говорили, что женщина лучше отдастся сантос, чем ему.

Сюзан испуганно посмотрела на Рамона. Она встретилась с его сощуренными глазами, ужаснувшись их торжествующему блеску и ненависти. Она станет женой другого человека и не будет больше обременять клан — что бы ни говорила Рыжий, Великий Трофеями.

Рыдания разрывали ей грудь. Отвратительный образ старика Уотти завладел ее сознанием: его грязная ухмылочка при виде проходящих женщин, вонючий обрубок ноги, замотанный в тряпье, слюна, стекавшая по заросшему подбородку, когда он подмигивал единственным здоровым глазом.

Она не могла избавиться от вида его развратных, потрескавшихся рук. Она представила его возбужденным, когда он привлечет ее к себе, — чувствовала, как его руки задирают ей платье, добираясь до нежной кожи.

Не помня себя, она сорвалась с места и с проклятиями стремглав бросилась к выходу, туда, где сгущались закатные сумерки. За ее спиной пронзительно прозвучал торжествующий вопль Рамона.

Почти обезумев, она бежала, сверкая голыми пятками и размахивая руками, ее длинные волосы развевались сзади. Наступала ночь, но она все бежала, иногда переходя на шаг, заставляя себя работать ногами, несмотря на сбивавшееся дыхание. Она направлялась на восток, где простирались горы.

— Паук, — простонала она, — забери меня отсюда! Возьми меня, и я буду твоей на всю жизнь!