Тут пришла в голову еще одна версия: может, кричал именно Публий, вдруг Реминт уже добрался до него? Нет, почему-то он был уверен, что пленник благополучно сбежал, решив смириться с потерями и покинуть поле боя.

Руиз снял с пояса ошейник, взвесил его на ладони и зашвырнул как можно выше, так что охранное поле причала он пересек в самой высокой точке. Последовала яркая вспышка, и у агента уши заложило от грохота. Секундой позже раздался второй взрыв.

И тут он заметил, что крик прекратился.

Задолго до того, как причалить к батискафу, Руиз понял, что именно сделал Публий. Голова Олбани бледным пятном выделялась на фоне перископной башенки. Кровь окрасила металл обшивки темными полосами. Когда челнок подошел ближе, Руиз увидел тело друга, которое покачивалось на тихих водах лагуны. Руки и ноги все еще ритмично подергивались под действием нейросжигателей, присоединенных к телу Публием.

Бывший агент поднялся на борт. Враг подвесил Олбани, прибив его жиденькую косичку к башенке металлической скобой. И оставил беднягу вопить сколько душе угодно, пока не вернется Руиз и не взорвет ошейник. Глаза несчастного были налиты кровью.

Его напарник медленно вскарабкался по лесенке. Он вытащил нож и отсек косичку. Голова скатилась на палубу, подскочила и с плеском упала в воду.

Руиз спустился в рубку и ввел в автопилот курс на лабиринт Публия. Враг все еще был нужен.

Кореана пришла в себя, когда морассар выносил ее из дворца развлечений. Она вдохнула показавшуюся ей неземным ароматом вонь его тела и на миг утратила все ощущения, кроме пьянящей радости жизни. Болели ребра — наверное, Реминт сломал парочку. Неважно, ребра заживут.

Краем глаза она заметила Мармо, который молча летел рядом с энергометом наперевес.

— Мармо, — прошептала она таким слабым голосом, что сама устыдилась собственной слабости.

— Кореана? — старый пират повернулся к ней. — Уже почти рассвело. Я начал волноваться, и мы пошли за тобой следом.

Она нежно улыбнулась, глядя на его потрепанное полуметаллическое лицо.

— И правильно сделали. Где Руиз Ав? Секунду Мармо молчал.

— Твоего врага там не было, Кореана. Контрольная упряжка валялась разорванная на полу комнаты, и мне показалось, что это один из наемников Реминта расстегнул ее, прежде чем умереть.

Радость несколько померкла.

— Опять? — она не могла поверить.

— Черт с ним. Пора лечь на дно, Кореана, пока буря не прекратится. Моревейник просто в панике. Пиратские главари бесятся от злости. Сейчас крайне опасно предпринимать что бы то ни было, Фенш ждет нас в воздушном катере, чтобы увезти в тихое место, где мы сможем переждать смуту. Мы покинем город, когда все стихнет.

Похитительница рабов попыталась призвать на помощь ярость, чтобы отклонить это весьма разумное предложение, но не нашла в себе сил. Оказавшись между почти механической жестокостью Реминта и нечеловеческой одержимостью Руиза, она вдруг почувствовала себя беспомощной и испуганной. Ей очень хотелось надеяться, что это лишь временная слабость.

— Да, — согласилась она и обмякла в мощных лапах морассара.

Укрывшись в тени соседнего небоскреба, Руиз проверял, какие охранные устройства стерегут на данный момент вход в гавань Публия. Он испытывал ироническое удовольствие оттого, что использовал для этой цели новейший анализатор пространства, купленный на деньги создателя чудовищ и благополучно вынесенный из крепости Юбере.

Батискаф преследователь оставил подальше. Теперь надо подобраться к врагу со всей хитростью и осторожностью, на какие способен агент всесильной Лиги. У одного из фермеров, которые владели небольшими участками на окраинах Моревейника, он за смехотворную цену купил набитую овощами небольшую лодку. Одежда Руиза состояла из засаленного кожаного жилета, потрепанных шортов и большой соломенной шляпы, приобретенных у того же фермера. Двигался он размеренно и неторопливо, а маленький сенсорный экранчик спрятал под кучей пахучих крепких кочанов.

Разобравшись в показаниях приборов, он устроил себе самый что ни на есть крестьянский обед: головка сыра с голубоватыми прожилками, сладкая луковица, полбуханки хлеба и пластиковая миска золотисто-зеленых пряных слив. Поев, он пришел к выводу, что это лучшая трапеза за последние недели. На дне лодки бывший агент обнаружил термос с чистой холодной водой и как следует напился, поглядывая на покрытые зеленью выступы небоскреба, который возвышался над ним. На какое-то мгновение течение вынесло лодку на полуденный солнцепек, и жара умиротворяюще обняла его израненные плечи, пока он не подтянул канат и не вернулся в спасительную тень. «Как же это здорово — жить!» — подумалось ему.

Руиз был поражен новизной этой мысли. Когда последний раз в голову приходило нечто подобное? Может, на барже? То сладостное путешествие, которому они не ведали конца, казалось теперь таким далеким…

Руиз потряс головой и погрузился в изучение показаний приборов. То ли он что-то упустил, то ли неверно понял, но никаких признаков деятельности охранных систем обнаружить не удавалось. Либо барахлит его собственное оборудование, либо Реминт добрался сюда первым.

В конце концов он закончил трапезу, отвязал канат, вставил весло в уключину и повел суденышко через всю лагуну к причалу.

Подплыв поближе, преследователь понял, что Юбере или какая-то иная враждебная сила явно его опередили. В воздухе все еще висел вонючий дым энергетических разрядов и раскаленного металла. Огромная бронированная амфибия Публия медленно погружалась в воду посредине лагуны, и еще одна такая же покачивалась на волнах у входа в лабиринт.

Все здание окутывала зловещая тишина, которую нарушало только доносившееся из тонущей амфибии слабое потрескивание горящей электроники. Руиз еще раз медленно проплыл вокруг лагуны, внимательно глядя на приборы, чтобы определить, один он здесь или нет. Все указывало на то, что конкурентов можно не опасаться. Однако индикаторы вдруг обнаружили, что один детектор ближнего расстояния на входе все-таки работает. Насколько разведчик понял, этот датчик регистрировал только синтетические материалы и металл.

Руиз облегченно вздохнул — он ожидал худшего. Мужчина поснимал все оружие и спрятал в лодке под овощами, надеясь, что недавнее побоище отпугнет мародеров от такого непрезентабельного трофея, как лодка, набитая зеленью, фруктами и овощами. Затем агент срезал с матерчатых туфель декоративные металлические пряжки и пригляделся к пуговицам на шортах. Но они вроде бы были вырезаны из толстой рыбьей чешуи. Он взял дубинку фермера — кусок плотного дерева в руку длиной, который увенчивала грубо вырезанная голова маргара. Отполированная частым употреблением рукоять уютно ложилась в ладонь.

Разведчик перешел на корму, привязал канат к причальному кольцу и сошел на пристань.

«Ты — идиот, Руиз Ав, — сказал он себе. — Охотиться за самым лучшим убийцей во вселенной с палкой в руках…» — и смущенно рассмеялся.

Пасть лабиринта источала запах недавней смерти, и Руизу Аву вдруг нестерпимо захотелось получить самую замечательную возможность на свете: никогда туда не входить!

Однако войти пришлось, и он обнаружил, что теперь это переплетение коридоров населяют исключительно мертвецы. За каждым поворотом он находил все новые и новые тела. Порой попадались неудачные экземпляры творчества Публия, но в основном это были охранники-дирмы. Все убийства, по мнению Руиза, совершались с той небрежной уверенностью и точностью, которая вообще отличала стиль Реминта.

Каждый выстрел нес мгновенную смерть, каждая отрезанная конечность свидетельствовала о том, что нападавший метил в какой-нибудь жизненно важный центр. Руиз осмотрел оружие убитых дирмов в надежде воспользоваться им, но обнаружил, что его предшественник скрупулезно выжег лазером механизм каждого.

Руиз никак не мог понять, как Реминту удалось в одиночку пробраться через укрепленный лабиринт создателя чудовищ. Он то и дело останавливался и прислушивался, не подаст ли кто-нибудь или что-нибудь признаков жизни. Но не слышал ничего настораживающего, и как раз это тревожило больше всего.