— Пожалуйста, Публий, не доводи меня. В моем теперешнем настроении это может оказаться смертельным для нас обоих. Изложи мне свой план, если он у тебя есть, или давай думать вместе. Публий с сомнением покачал головой:

— Ты таки настаиваешь? — Да.

— Ладно. Ты знаешь Иванта Тильдореаморса?

— Понаслышке.

Тильдореаморс был одним из самых кровожадных пиратских властителей, главой старинной корсарской семьи, представители которой терзали пангалактические миры в течение многих столетий. Он славился такой безудержной свирепостью, какая нечасто встречалась даже в Моревейнике, где любой, чтобы жить и процветать, должен был стать в своем роде чудовищем.

— А? Дело в том, что Ивант мне кое-чем обязан, и так получилось, что я в курсе одной из самых больших его тайн, коей я должен теперь поделиться с тобой. В сотне километров к востоку, на побережье, Тильдореаморс держит космодром, и один из его челноков там сейчас наготове.

Руиз отнесся к этой информации скептически. — На востоке расположены Огненные Пустыни. А Лезвия Нампа не позволяют неверным проникать туда.

— В общем, верно. Однако Ивант снабжает Лезвия тем, что для них свято.

— Ясно. И как мы туда попадем?

— Разумеется, на барже.

— Брось меня дурить, Публий. Ни один владелец баржи в здравом уме не отправится на восток.

Пленник выглядел чрезвычайно довольным собой. Наверное, ему доставляло немалое наслаждение демонстрировать Руизу свою предусмотрительность — при том, что старый пройдоха явно не рассчитывал на новую встречу со своим наемником.

— Ты ошибаешься, Руиз, — изрек он, — Редко, но ошибаешься. Два раза в год одна баржа ходит на восток. И солнцестояние близко.

Руиза замутило от дурного предчувствия.

— Подробнее.

— Ты и так догадался, что я имею в виду. Секта Жертвующих уже сейчас готовится к путешествию. Нам надо только облачиться в подходящие одежды, выдрать пару прядей волос, испачкать лица, попрактиковаться в причитаниях — и мы вполне подойдем для этой роли. Уверен, пиратам сроду не придет в голову обыскивать сектантов на таможне — в конце концов, они же отправляются умирать либо в мясницких лабораториях Лезвий, либо среди костров Пустынь.

— А как мы сами избежим подобного конца?

— Элементарно! Под рубища наденем ливреи Тильдореаморса. Достигнув Пустынь, мы снимем рясы и представимся посланниками Тильдореаморса. В качестве доказательства протащим с собой несколько килограммов ганжи и оставим травку тамошним жрецам. Лезвия проводят нас до челнока, и мы улетим.

Руиз принялся обдумывать план. Если Публий не врет, идея вполне осуществима, правда, не очень удобна в исполнении. Перспектива дальнего морского путешествия в дырявом корыте, да еще в тесном соседстве с несколькими сотнями религиозных фанатиков, выглядела малопривлекательной. Но по сравнению с уже пережитыми трудностями это казалось сущим пустяком. «Я слишком долго вел весьма своеобразную жизнь», — подумал про себя Руиз. Он вспомнил о Низе и их близящемся воссоединении. Невольная улыбка озарила лицо бывшего агента.

Публий улыбнулся в ответ, ошибочно приняв выражение лица собеседника за одобрение.

— Тебе понравилось? Я так и думал.

Руиз нахмурился. В каком странном мире живет, должно быть, изобретатель кошмаров. Со стороны казалось, что пленник успел запамятовать, на что ему пришлось пойти, лишь бы никогда не открывать Руизу этот план. Неужели теперь он рассчитывал, что бывший товарищ забудет о предательстве и станет обращаться со своим невольным гостем как с союзником? Может, Публий надеется, что сила его личного обаяния, будучи должным образом направлена, заставит Руиза пренебречь какими-то важными предосторожностями? Коли так, создателя монстров подстерегает жестокое разочарование. Руиз всегда помнил, что у старого врага необыкновенно гибкий ум, пусть и до предела извращенный.

— Во всяком случае, он кажется вполне реальным, — неопределенно откликнулся агент. — Многое зависит от достоверности излагаемых тобой деталей — а мы оба знаем, насколько мала вероятность того, что ты говоришь правду.

Публий напустил на себя обиженный вид, чем вызвал у Руиза приступ истерического хохота, который удалось подавить с огромным трудом. Не следует проявлять даже малейшую слабость перед лицом врага. Пока у командира погибшего отряда было изрядное преимущество: он меньше Публия боялся умереть. Стоит творцу уродов прознать о его привязанности к Низе, и чаша весов склонится на его сторону.

Но Руиз с нетерпением ждал встречи с ней, и чувство это становилось почти невыносимым.

Кореана мерила шагами свой номер в гостинице, словно только что посаженный в клетку хищник, который еще не привык к регулярным кормлениям и ненавистному ограничению пространства. Мармо завис где-то в темном углу, продолжая бесконечную игру, где противниками были его собственные дополнительные процессоры. На металлическом лице поблескивали огоньки видеоэкрана, и единственными раздававшимися в темноте звуками были стук каблуков Кореаны и пощелкивание клавиатуры компьютера под пальцами киборга.

В прихожей застыл наготове охранник-морассар.

Больше в комнате никого не было. Доставив фараонских рабов в крепость Юбере, Реминт планировал набрать побольше наемных убийц, чтобы сделать поставленную на Руиза ловушку более надежной. Вестей от него не было уже много часов.

Когда наконец раздался сигнал коммуникатора, Кореана подскочила и цветисто выругалась. Мармо двинулся было к переговорной панели, но она рванулась вперед и ударила ладонью по сенсору выключателя. Экран заполнило холодное напряженное лицо Реминта.

— У меня важные новости, — произнес он характерным бесцветным голосом.

— Что?

— Руиз Ав побывал в Спиндинни. Позапрошлой ночью он заключил полдюжины контрактов и отправился куда-то на тяжеловооруженном катере. У него была при себе куча денег, и он нанял лучших, кого только можно найти, — если такие вообще водятся в Спиндинни. Во время собеседования с кандидатами он мало говорил о своих намерениях, но из рассказов тех, кто ему не подошел, я заключил, что Руиз Ав намеревается совершить убийство.

Кореана молчала, переваривая эти сведения.

— Кого он хочет убрать? Реминт пожал плечами:

— Четких данных нет, но на основании собранной мною информации мне кажется маловероятным, что его жертвой станешь ты. Навыки и опыт тех, кого он выбрал в помощники, указывают на большую социальную значимость и лучшую защищенность объекта.

— Ясно. — Такой ход мысли Кореане не понравился. Как это Руиз Ав посмел так скоро отказаться от войны с ней и отправиться на какое-то другое дело? Она еще заставит его пожалеть о своем пренебрежении к ней, ее талантам и настойчивости. О да!

— Откуда у него деньги и бронированное судно? — По всей вероятности, он работает на кого-то, чьи ресурсы во много раз превышают твои. Это может усложнить задачу по его поимке, если он выживет в процессе выполнения задания.

Казалось, Реминт совершенно равнодушен к ситуации и просто делится своими наблюдениями и соображениями, не придавая никакого значения эмоциональной подоплеке вопроса. Но Кореана немедля пришла в бешенство от мысли, что Руиз Ав может умереть прежде, чем она залечит его кровью собственные раны.

— Что мы можем?

— На данном этапе — очень мало. Я нанял убийц и расставил их по местам в своей ловушке. Казармы рабов также взяты под наблюдение. У тебя есть для меня дополнительные инструкции?

— Нет, — ответила она. — А как насчет моих фараонцев? Ты доставил их по назначению? Проблем не возникло?

— Ничего особенного. Однако я не видел брата. Обычно он не упускает возможности поиздеваться надомной.

Бесстрастное лицо Реминта на миг зажглось ненавистью, превратившись в демоническую маску. Но это выражение быстро пропало, словно он был не в состоянии долго поддерживать подобную свирепость и снова превратился в бесчувственную машину для убийств.