От подозрений Дитке не осталось и следа. Она решила: Семеша потому так редко встречается с нею, что очень занят на стройке, где изо всех сил торопит рабочих.

Получив толстую пачку денег, завернутую в газетную бумагу, Семеш сунул их во внутренний карман пиджака.

Дитке, преисполненная нежности к будущему супругу, прижалась к нему:

– Все будет так, как ты захочешь.

– Словом, мы с тобой обо всем договорились, хорошо? – Семеш беспокойно ерзал на стуле.

– Ты кого-нибудь ждешь? – поинтересовалась «невеста».

– Инженера-строителя, но он почему-то опаздывает. Наверное, мне придется самому подъехать к нему.

– Ты знаешь, дорогой, мне так хорошо с тобой. Не сердись на меня, ладно?

– Я? Почему я должен на тебя сердиться?… – проговорил Семеш и вдруг осекся.

Он уставился на входную дверь. Не веря своим глазам, Семеш протер их кулаками, но наваждение не исчезло: на пороге кафе стояла Анита.

Ее появления в этом кафе Семеш не ожидал. Девушка была в темных очках. Ее длинное, до пят, черное пальто было с таким большим разрезом, что, когда она шла, виднелись и мини-юбка, и белые ножки во всей красе.

Семеш нервным движением поправил рукой галстук. Танцовщица уже заметила Семеша и жестом руки еще издали приветствовала его.

– Хелло, Путя! – нежно пропищала она, не обращая ни малейшего внимания на женщину, сидевшую за столом рядом с Семешем.

Семеш растерянно уставился на Аниту.

– Чего ты молчишь?… И вообще, как ты сюда попал?

Вдовушка с подозрением разглядывала шикарно разодетую девушку.

– Не сердись, милый! – как ни в чем не бывало щебетала танцовщица. – Ты, наверно, рассердился на меня за вчерашний вечер? Поверь, я никакого отношения не имею к хозяину дома, просто…

– Хватит! – недружелюбно бросил ей Семеш. Ему было крайне неприятно, что девушка упомянула сейчас о вчерашнем вечере.

Дело в том, что с первого дня знакомства Семеш снимал для Аниты самые дорогие номера в самых шикарных гостиницах. А вчера, как назло, он никак не мог достать номера, и тогда девушка предложила поехать к ней на квартиру.

Поздно вечером они на такси подъехали к неказистому дому в Эржебетвароше. Анита не хотела попадаться на глаза привратнику, у которого, как она объяснила, слишком длинный и злой язык. Они поднялись на третий этаж, миновали длинный неуютный коридор. Вошли в темную прихожую. Девушка почему-то не зажигала света. Взяв Семеша за руку, она повела его в комнату.

Темень была хоть глаз коли. Семеш даже не мог определить, где находится окно, и потому сделал вывод, что оно, наверное, закрыто жалюзи. Семеш начал считать шаги, при необходимости ретироваться никогда не вредно знать расстояние до двери.

Паркет жалобно скрипел под ногами.

Семеш насчитал двадцать два шага, когда Анита тихо прошептала ему на ухо:

– Тут кровать, садись.

Путя сел и с помощью Аниты начал раздеваться.

Семешу показалось, что они не одни в этом узком, длинном помещении. Его подозрения возросли еще больше, когда Анита вдруг куда-то исчезла. Вскоре он услышал приглушенные голоса, а затем почувствовал, как в руки ему всунули стакан.

– Пей, милый! Это коньяк, – прошептала Анита.

Кровать была низкой и неудобной, но Анита знала толк в любви. И вскоре Семеш забыл обо всех неудобствах. Неожиданно из противоположного угла комнаты раздался хриплый мужской голос:

– Это ты?

– Да, спи спокойно, – тихо ответила девушка.

– У тебя гость?

– Да.

Послышались какие-то шорохи и кряхтение, а потом загорелся тусклый желтый свет.

Семеш испуганно вскочил с постели. Из дальнего угла прямо к нему шел кривоногий старик с согнутой спиной. На нем была трикотажная майка и темные вязаные кальсоны. Подойдя вплотную к Семешу, он по-военному стукнул каблуками домашних шлепанцев, нагнулся в полупоклоне и, протянув руку, представился:

– Честь имею, Эде Вагарф.

Семеш растерянно пробормотал свое имя. У него было такое чувство, будто он попал в западню. Он инстинктивно схватился за брюки и начал надевать их.

– Пардон, – произнес Вагарф и, повернувшись кругом, поплелся в свой угол.

– Правда, милый этот Эде, а? – пропищала Анита, но, увидев, что Семеш одевается, заволновалась: – Хочешь уйти? Это с твоей стороны очень некрасиво!

Нельзя сказать, чтобы Семеш был чересчур изнеженным человеком, однако в таком положении ему бывать еще не приходилось. Он посмотрел на Аниту и ужаснулся: в этой жалкой комнатушке, освещенной тусклым электрическим светом, даже Анита, пленявшая его красотой, оказавшись без красивых сапожок, мини-юбки и парика с очками, смотрелась как самая обыкновенная, ничем не выдающаяся девица. Вот что делает обстановка!..

– Ты хотя бы предложил мне сесть, – прощебетала Анита, остановившись перед столиком, за которым сидели Семеш и Дитке. – Я тебя все утро разыскиваю…

Столь неожиданное вторжение Аниты вывело Семеша из равновесия, и он недовольно буркнул:

– Какая ты грубая.

– Это почему же? А ты почему такой? Или ты меня уже больше не любишь?

– Путя, что я слышу? – воскликнула вдруг возмущенная Дитке, метнув в сторону Аниты презрительный взгляд. – Собственно говоря, кто она такая?… Да, Путя, кто она?… Почему ты мне ее не представил?

Семеш повернулся к Дитке и, нервно покашливая, проговорил:

– Разреши, дорогая, представить тебе мою сестру.

Семеш сверлил Аниту умоляющим взглядом. Однако она не поняла его и затараторила:

– Ну и шутник же ты!.. Ну и шутник!.. Я – его сестра? Что придумал! Если я твоя сестра, тогда эта дама, наверное, приходится тебе тетушкой, которая приехала из Америки и о которой ты рассказывал мне разные истории, не так ли?

Семеш, цепляясь за последнюю надежду, вновь повернулся к Дитке и начал объяснять:

– Малышка у нас с заскоками. Знаешь, современная молодежь вся такая…

– Представь меня как следует своей тетушке! – не отступала Анита. – Я – Анита, невеста Пути.

– Что такое?! – возмущенно взвизгнула вдова. – Какое бесстыдство! Путя, немедленно выбрось отсюда эту соплячку! Я – невеста Пути! И попрошу вас не забываться!

– Это я попрошу вас не забываться! И попрошу не оскорблять меня! Зачем Путе такая старая развалина?!

– Путя?! – Вдова задыхалась от распиравшей ее злости. – Я требую объяснения…

Семеш встал и быстро направился к туалету. Однако он вошел в дверь, что вела в служебный коридор, а оттуда во двор.

– В бюро жалоб сидит и плачет одна женщина… – позвонил Шатори Салкаи.

– Ну и что? – перебил его Шатори, недовольный тем, что его все время отрывают от работы и не дают возможности внимательно ознакомиться с очередным делом.

– Эта женщина называет себя тоже невестой мужчины с белой гвоздикой. Прислать ее к вам?

Минут через десять в дверь кабинета Шатори тихо постучали. Вошла пожилая женщина, с одутловатым лицом, очень полная.

– Вдова Телеки Армандне.

– Прошу вас, садитесь. – Шатори показал на стул возле небольшого столика.

– Прошу у вас защиты. Меня грубо обманул один мерзавец.

– Уважаемая, вопросами расторжения брака занимается суд, а не полиция.

– О каком расторжении вы говорите? – со слезами в голосе воскликнула женщина.

«Ах, да, – вдруг осенило Шатори, – она ведь представилась мне вдовой».

– Извините, но кого вы считаете мерзавцем?

– Как кого?! Своего жениха!

– Доктора Иштвана Семеша?

– Да, – тихо проговорила Дитке и даже перестала всхлипывать. – А вы его знаете, господин инспектор? Вот хорошо-то!..

– Прошу вас, изложите свою жалобу. К сожалению, у меня много работы, так что прошу вас изложить суть дела.

– У вас тоже много дел? А я-то думала, что их только у меня полно.

– Вы познакомились с Семешем через объявление в газете, да?

– А откуда вам это известно?… После смерти супруга я четыре года жила одна-одииешенька, а вы, наверное, знаете, каково женщине жить одной, тем более если у нее есть небольшая мастерская. Всякие мерзавцы… простите, поставщики товара, рабочие, видя, что в деле не чувствуется твердой мужской руки, буквально на каждом шагу стараются тебя обмануть… Вот почему я откликнулась на объявление в газете. Там было написано, что мужчина серьезный… Я считала: раз так в газете напечатано, – значит, так оно и есть…