ТАНЕЦ СО ЗМЕЯМИ
Борьба увлекает меня: она высвобождает все мои способности, она собирает все мои силы, она становится танцем, танец становится чудодейством, он вяжет из моих движений свой волшебный узор.
Я остерегаюсь его. И все-таки жду его.
А из моря уже выползли две змеи – две неотвратимые мести.
Они яростно бросаются на меня, они душат меня в своих скользких и цепких объятьях, они мечут мне жала прямо в лицо…
Я отдираю их от себя, я давлю их, топчу, я верчусь, извиваюсь, кричу…
Со всех сторон, словно притянутые магнитом, собираются горожане.
Они смотрят на мою смертельную борьбу, на мои отчаянные усилия…
– Какое зрелище! – восхищенно они говорят.
– Мы впервые видим такой напряженный ритм!
– Мы впервые видим такой изощренный танец!
ПАСТИ
Чтоб не бояться ходить в лес, односельчане в лесу понаставили всяких пастей-капканов: на рысь, на волка, на кабана, на медведя…
Пошел Симон посмотреть, кто попался в его самолов, – и в чей-то попался сам,
пошел Тарас поглядеть, кто попался в его силки, – и сам в петле очутился,
пошел Доминик взглянуть, кто попал в его волчью яму, – и сам как сквозь землю провалился, пропал куда-то…
И стали люди бояться леса еще сильнее:
там – рыси,
там – волки,
там – кабаны,
там – медведи,
и там – пасти.
ПОСЛЕДНИЙ АРГУМЕНТ
Перед тем, как начнется битва, бессонные звездочеты рассуждают-гадают, чем она кончится, на чьей стороне будет победа.
Я тоже вглядываюсь в звезды,
слушаю, как шелестят листья,
слежу, куда дует ветер, смотрю, как мечется пламя, -
все примечаю, все учитываю и решаю уклониться от завтрашней битвы:
обстоятельства против нас.
– Забыл ты, однако, учесть еще один аргумент – последний, – говорит мне старик-звездочет, – тот аргумент, что все время заслоняется от тебя тобой.
Я гляжу на него – и понимаю его.
Подставляю руку огню – и языки пламени, которое перед этим люто кусалось, ласково лижут мою ладонь.
Мой последний, непобедимый, утаенный от меня аргумент – это я сам.
ВСЕВИДЯЩИЙ КАМЕНЬ
Из века в век у большака лежал камень.
Из века в век по большаку шли люди.
Люди глядели на камень, камень глядел на людей, глядел-приглядывался и, наконец, стал всевидящим.
И стало его всевиденье на большак излучаться, и облучать стало каждого, кто большаком шел.
И всевидящими стали делаться люди, и стал каждый у каждого видеть мысли – белые, черные, серые, яркие, запутанные, простые, и стал каждый каждого без слов понимать.
Сначала все возрадовались, а потом бояться стали этого своего пониманья, всевиденья необычного своего.
Накинулись все скопом на камень – и зашвырнули его в глубокую яму, но на третий день стала светиться яма,
закинули камень далеко в море – на шестой день стало светиться море,
закинули камень высоко в небо – камень лишь улыбнулся и стал, будто новый месяц, кружить и сиять надо всей землей.
Так окончился век тогдашний и наступил – всевидящий.
ДУБОВЫЙ ЗАБОР
Я двигаюсь мимо забора – и забор двигается мимо меня,
стою перед забором – и забор неподвижен передо мной…
Он в двух шагах, но когда я делаю шаг в его сторону, – он отступает…
По ту сторону забора в длинной холщовой рубахе ходит мой дед. Он заговорщицки мне машет рукой: иди сюда, я открою тебе тайну жизни…
Но между нами – дубовый забор.
На каждой штакетине забора – безмолвная дедова голова.
ПОДАРОК КРЕСТНОЙ МАТЕРИ
Крестная мать сделала мне подарок. Это – зеркало. Я пытаюсь поглядеться, но тщетно: его поверхность – как чья-то ладонь.
– В нем живет бог, – сказала крестная мать. – Может быть, тебе когда-нибудь удастся его увидеть…
Бывает, что зеркало разглаживается и проясняется – и тогда я вижу то летящую птицу, то фигуры людей, то контуры странных предметов…
Я теряюсь в догадках: может быть, я уже вижу бога, но только не знаю, что это бог?
ЗАВОЕВАТЕЛИ
Они идут по чужой земле.
Каждый их шаг – уничтоженье незримой границы, удерживавшей их самих в их обличьях, и в их именах, и в их жизнях.
Выходят они из себя, выворачивая наизнанку кожу старых запретов.
За ними следит неотступная линза небес.
На их перемещеньи сосредоточено все внимание мира.
За ними пылает земля.
Они не смогут вернуться.
ОСКОЛКИ
Зеркало, в котором я видел себя, раскололось,
и каждый осколок рассказывает мне свое,
и каждый осколок со мной говорит по-своему…
В одном – я на поле битвы со щитом и мечом,
на берегу великой реки сижу я – в другом,
в третьем – пашу кленовой сохою поле,
в четвертом – бегу от погони оврагами и кустами,
в пятом – склонившись над тиглем, смешиваю серу и ртуть.
Я пытаюсь сложить из осколков целое, но не позволяют сколы,
хочу познакомить этих – таких разных – людей, но не позволяют края…
Ты, загнанный бедный беглец, которого неусыпно пасет опасность,
ты, застывший в позе лотоса йог,
ты, старательный пахарь,
и ты, чародей-алхимик,
неужели вы ну совсем ничего не знаете обо мне?!
Я тот, кто стоит перед вами и примеривает ваши судьбы, переходя из осколка в осколок и не ранясь об острые кромки краев.
