"Господи! - воскликнул начальник тюрьмы. - Ты действительно опасен. Я слышал об этом... И это правда! Что за идеи ты мне внушаешь? Мне скоро на пенсию, не ломай мою жизнь".

"Это была твоя идея. А ты почему не живешь в тюрьме? На свободе опасно. Будь тут, и безопасность тебе обеспечена".

"С тобой очень трудно спорить. Все, что ты говоришь, неправильно, хотя звучит убедительно".

"Но ведь это твоя идея. Ты сказал мне: "Здесь тебе ничто не угрожает - расслабься и ни о чем не беспокойся; никто не потревожит тебя". Я просто довел твою мысль до логического завершения. Следуй своему же совету - не ходи домой".

Он действительно меня полюбил. Три дня я провел в тюремной больнице. Сестры рассказывали мне: "Вы совершенно изменили здесь обстановку. Начальник редко заглядывал сюда - раз в полгода или в год.

Теперь же, когда вы здесь, он приходит по шесть раз в день, чтобы увидеть вас. Ему не сидится в своем кабинете". Он приглашал меня в свой кабинет... "Пойдём, выпьем по чашке чая, поговорим".

"Но если об этом узнает вышестоящее начальство, у тебя будут проблемы", - сказал я.

"Мне все равно, я скоро ухожу на пенсию".

Журналисты всемирных новостей хотели взять у меня интервью в тюрьме. Начальник тюрьмы сказал: "Это беспрецедентный случай, но я разрешу провести здесь всемирную пресс-конференцию". И он разрешил... В тюрьме собрались около ста представителей средств массовой информации: радио-, тележурналисты, газетчики, сотрудники журналов, кабельного телевидения.

Начальник тюрьмы сказал: "Я собираюсь подавать в отставку. Меня могут отправить на отдых немногим раньше. Что они еще могут мне сделать? Тюремный кодекс не запрещает проведение пресс-конференции в здании тюрьмы. Я не вижу никаких проблем".

«Отлично», - сказал я.

Он получил огромное удовольствие от пресс-конференции и от того, что я говорил журналистам. Собрался весь тюремный штат: врач, сестры, все-все. А со следующего дня они стали приводить свои семьи для встречи со мной. Я очень удивился, а дети приходили со своими блокнотами, чтобы взять у меня автограф!

У медсестер не было блокнотов, но они нашли выход. Газеты пестрели моими фотографиями; они вырезали их и просили поставить на них автограф: "Мы всегда будем помнить, что вы провели у нас три дня. Это будут самые приятные воспоминания... На эти три дня эта тюрьма перестала быть тюрьмой".

Медсестры приходили даже в свои выходные дни. Они говорили: "Пусть мы потеряем этот день; но вы можете уйти в любой момент, а нам не хочется упускать и минуты такой возможности".

Ты беспокоишься о своей безопасности: если я проникну в тебя, стану твоей душой, кто гарантирует твою безопасность? Ты уже живешь в тюрьме. Если мне удастся проникнуть в тебя, я смогу вытащить тебя из твоей тюрьмы; да я и так смогу это сделать. Именно к этому я и стремлюсь: освободить тебя от оков твоего старого ума.

Ты не безнадежен, Прабодх Нитьйо, но если ты будешь продолжать так себя вести, ты помешаешь мне помочь тебе. Если ты паникуешь, захлопываешь дверь, мчишься в свое убежище - прячешься за свой сильный, взрослый ум, - твое поведение можно назвать шизофреническим: с одной стороны, ты просишь; чтобы я пришел и изменил тебя, а с другой - ты закрываешь двери, когда я прихожу.

Решай сам - выбирай, что тебе больше подходит. Если твой прежний ум доставляет тебе большую радость, если ты удовлетворен, то мне лучше тебя не беспокоить. Но я не думаю, что это так. Если бы твой ум был прав, тебя бы здесь не было. Ты пришел сюда в поисках чего-то нового, неизведанного, в поисках алхимического преображения. Теперь соберись с духом. Это вопрос лишь одного мгновения.

Перестань захлопывать дверь, перестань прятаться в убежище. Я не могу тебе навредить, я могу уничтожить только то, что тобой не является. Я могу обнаружить и помочь тебе раскрыть твою истинную сущность. Но ты совершенно запутался.

Первая брачная ночь. Почистив зубы, проповедник возвращается в спальню и видит: на кровати лежит его новоиспеченная супруга, совершенно обнаженная, с недвусмысленно расставленными ногами.

- Слава Богу! - воскликнул священник. - Я ожидал увидеть такую прилежную христианку, как ты, на коленях у своей кровати.

- Ну, хорошо, - покраснела жена, - только в такой позе я всегда икаю.

Вот такие они, люди... Таковы их предрассудки. Бедняга-священник думает о молитве, а девица думает совсем о другом.

Скончался Генри Форд. Но прежде, чем его приняли на небо, Бог задал ему несколько вопросов. На вопрос о его достижениях на земле Форд с гордостью ответил:

"Мой "Т-Форд" - величайшее изобретение всех времен. Между прочим, что Ты думаешь о нем?"

Бог улыбнулся и ответил: "Хорошее изобретение. А что ты думаешь о моем величайшем изобретении - женщине?"

"Неплохо, - ответил Генри. - Но, с Твоего позволения, замечу, что впускной клапан расположен слишком близко от выпускного".

Форд есть Форд; он понимает только один язык. Твой старый ум знает только одно: как защитить тебя. Но жизнь принадлежит тем, кто отбросил все защитные сооружения, ибо каждая защита - это проявление недоверия к жизни.

Жизнь принадлежит тем, кто доверяет ей. Тогда отпадает всякая необходимость в какой-либо обороне. Это твой дом... Все эти звезды, все эти океаны, все эти горы составляют твой дом. Вся эта Вселенная и есть источник твоей жизни. Ничего не нужно бояться, не нужно погружаться во мрак недоверия.

Недоверие - это все равно, что смерть.

Доверие - это единственная известная мне жизнь.

Хорошо, Маниша? Да, Ошо.

Совсем необязательно разбираться в закономерностях мышления: это пустая трата времени. Осознания уже достаточно, даже более чем достаточно. Становясь более осознающим, ты освобождаешься от оков ума, и ум превращается в ископаемое.

Возлюбленный Ошо,

Должен ли я разобраться в природе моих старых шаблонов мышления, чтобы избавиться от них, или достаточно одного осознания? Разъясни, пожалуйста.

Дева Супарни, в этом как раз и заключается различие между западной психологией и восточным мистицизмом. Западная психология пытается изучить закономерности ума и шаблоны поведения человека, но это еще никому не помогло от них освободиться.

Ты достиг более высокого уровня понимания, научился трезво мыслить, стал "нормальным человеком"; твой ум, наконец избавился от хаоса. Теперь в нем все разложено по полочкам. Но проблемы продолжают оставаться проблемами - они просто дремлют. Ты уже можешь понять свою зависть, свою злость, алчность, амбиции, но все это понимание происходит только на уровне ума. Вот почему даже самые выдающиеся западные психологи сильно отстают от мистиков Востока.

Основатель западной психологической мысли Зигмунд Фрейд испытывал такой ужас перед смертью, что одно упоминание слова "смерть" повергало его в шок. Он просто терял сознание - таким сильным был страх смерти. Это случалось с ним трижды. Он страшно боялся призраков и никогда бы не пошел через кладбище. Такой человек, как Зигмунд Фрейд, обладавший острым, проницательным умом, знавший об уме практически все, сам так и не смог выйти за его пределы.