– Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
– Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
– Готовь, если Родион не возмутиться, мне давно никто ничего не готовил, разве, что мать, когда я к ней в отпуск приезжал.
Два человека сидели на кухне, и пили вино, дети спали, Родиона не было дома.
Самсон Сергеевич протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.
– Прохор Степанович, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, – сказала Рая, и закрыла дверь за гостем.
Самсон Сергеевич пошел спать, и уснул, как провалился. На следующий день к ней опять приехал Самсон Сергеевич, так, что на банкете сидели три человека с различной совестью. Родион спокойно разговаривал с Самсоном Сергеевичем, и был рад, что их полку прибыло, он боялся оставаться наедине с новой Раисой. А Самсон Сергеевич приехал к Рае за прощанием, потому что он всерьез решил жить с Биланой.
Банкет пришелся к месту со всех сторон. Раиса сказала, что любит Родиона и детей, и Самсон Сергеевич за последние годы снял, наконец, грех со своей души за жизнь Раисы, а для большей убедительности он оставил Рае несколько тысяч рублей для малышей. Она взяла.
Рая поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала. Ряд зеркальных прилавков с косметикой, притянул ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один – магазин, теплый, шикарный, освещенный.
Сумочки, сапожки, костюмчики… Рая осмотрела все, но есть но, одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса, как заколдованная шла внутрь помещения.
Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу.
Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Рая пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Рая выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
Она увидела, что кассирша держась за голову, упала за свой стол за кассой.
Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Рае продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то электронного экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с электронным экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.
Прибыла группа милиционеров, Раису опросили, как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Петром Ивановичем ым. Симпатичный мужчина.
Его визитка легла в ее ладошке вместе с чеком на зубную щетку. Рая и Петр Иванович познакомились. Петр Иванович работал там, где была работа, то милиционером, то частным детективом. Рая стала его временным партнером. Петр Иванович по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.
Глава 27
Маня, бывшая дворничиха, обнаружившая труп Егора Сергеевича и цветовод по совместительству, жила теперь рядом с запасным аэродромом, почему он запасной, ей было не понять, но он ей безумно нравился. Странный аэродром, чаще всего на нем стояли Яки, иногда приезжали летчики, садились в самолеты и улетали. Женщина на глаза им не попадалась. У нее в огражденье аэродрома был свой лаз, она его никому не продавала, сама подкопала, сама лазила и закрывала ветками перед уходом. Надо сказать тем и жала.
Аэродром обслуживали несколько человек, иногда вообще никого не было видно, поэтому вездесущая Маня чувствовала себя на нем, как дома. Она знала, где стоит горючее, как открыть двери, как их закрыть. У нее был такой беспробудный вид, что, глядя на нее, все пытались ее в упор не видеть и не видели, на свою голову.
В ветвях одного дерева Маня не поленилась и сделала насест, она забиралась на него, и ощущала себя летчицей, наблюдая за обстановкой на аэродроме. Ей нравились летчики, нравились военные в форме, мужчины, что надо, но не для нее, это она безрадостно осознавала.
Женщина не кручинилась, ходила в брюках и куртке списанных служителями аэродрома на помойку, поэтому сильно от них не отличалась, то есть сохраняла свою невидимость. Волосы ее никто не видел, на голове у нее всегда была кепка, которая менялась непонятным образом. Как-то на аэродром приехал картеж машин, один военный и один местный летчик сели в самолет. У военного на погонах была одна звездочка, Маня разбиралась в их количестве, но не в качестве. Военный с одной звездочкой улыбался задорной улыбкой, Маня так и обомлела, он ей явно понравился.
Она уже жалела, что горючее взяли из ангара, которое она сама лично разбавила.
Каким образом? Все вам расскажи, что она зря жила под его забором, можно сказать в землянке. Рядом с аэродромом шла траншея времен второй мировой войны, в одном месте этой траншеи была землянка, ее Маня и облюбовала себе в качестве летней дачи. За подобное жилье она естественно не платила, но кушать ей всегда хотелось.
Она нашла мужичка без особых примет и внешности, он у нее без лишних слов покупал авиационный бензин. Так и жила Маня на своей летней даче. Как-то сидя на насесте ей пришло в голову, что люди могут обнаружить отсутствие горючего, его утечку. В минуты трезвости Маня решила, что не позволит такого обстоятельства, нет, она не вредитель, она Маня. Все, и стала Маня носить воду. У нее было две фляжки, в одну бензин вливала, из другой добавляла воду. Все путем, как в аптеке.
Дебет и кредит.
Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не бензина. Маня прищурилась, глядя в голубое небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость. Правильно чувствовала. Самолет пошел в пике, и нырнул в землю.
Маня прямо ахнула. Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, а больше у нее денег не было.
Маня пошла к своему насесту с пакетом молока, и булкой. Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо, не видимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, ели пробралась она к своему насесту.
Видит она сквозь листву, что останки люди собирают, два ведра набрали. Ужас прямо охватил Маню. Решила она, что не будет больше бензин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть, какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сравняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь. Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного.
От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку за два восемьдесят семь, и голова не болела. Молоко явно промыло одну извилину в ее мозгу, и Маня вспомнила, что у нее был муж, летчик, что он летал на Яке, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом.