– Скажите…

Клэнси отвернулся, ни слова не говоря, и принялся разглядывать комнату. Его взгляд быстро скользнул по двуспальной кровати с гладким светло-коричневым покрывалом и пухлыми подушками, подметил заляпанный бурыми пятнами веревочный ковер, колченогий письменный стол со стулом, два кресла в углу с, как и следовало ожидать, порванными в нескольких местах сетчатыми спинками и неизменную гостиничную акварельку, косо висящую на стене, – ваза с увядшими цветами.

Он шагнул к окну, поднял жалюзи и выглянул на улицу.

– А где пожарная лестница? Коренастый задумался и пожал плечами.

– Я и сам не знаю. Я только что въехал. Наверное, она в дальнем конце коридора, а может, у них тут ее и нет. Это же маленький отельчик…

– Да. Ну да ладно. Раз ее нет вблизи твоего окна, то и ладно. – Клэнси еще раз оглядел комнату, пошел в ванную, открыл дверь и исследовал помещение. Он сдвинул в сторону полиэтиленовую занавеску над ванной, взглянул на крошечное окошко, заметил, что оно не закрывается на щеколду, заглянул в комнату, вышел и закрыл за собой дверь. Потом подошел к стенному шкафу, открыл его и с удивлением увидел, что шкаф пуст.

– Путешествуешь налегке?

Постоялец не ответил. Клэнси закрыл дверцу. Он в последний раз окинул комнату взглядом.

– Ну что ж, все ясно, Рэнделл. – Он взглянул на него с плохо скрываемым отвращением. – Это детектив Стэнтон. Он будет находиться здесь с восьми утра до восьми вечера. Его сменщик Капроски будет все остальное время.

– Я придумал удачное прикрытие для ваших людей, – сказал коренастый. Он произнес это так, точно изъявлял желание разделить с ними ответственность. – Если кто-то заинтересуется, я скажу, что это мой двоюродный брат с Запада…

– Очень умно придумано, – сказал Клэнси презрительно. – Твой братец на это, конечно же, клюнет. Как и все прочие ребята из калифорнийской мафии, которые знают тебя с пеленок. – Он покачал головой. – Рэнделл, не надо усложнять простые вещи. Никто тут тебя не найдет. А если найдут, то предоставь все Стэнтону. Он для этого здесь и будет сидеть.

Широкий гладкий лоб избороздили морщины.

– Слушай, лейтенант…

– И не выходи из номера, – добавил Клэнси холодно. – Ни под каким видом.

– Не выходить из номера?

Клэнси взглянул на Стэнтона. Рослый детектив понимающе кивнул.

– Он не выйдет из номера, лейтенант. – Стэнтон откашлялся. – А чем ты намерен питаться в этой дыре?

Этот вопрос заставил Рэнделла насупиться еще больше. Он раздраженно обернулся.

– Коридорный отправится в какой-нибудь ресторан на Бродвей. Можешь заказывать себе все, что хочешь. – Он обратился к Клэнси: – Послушай, лейтенант…

Клэнси устремил на него взгляд.

– Да?

Коренастый подыскивал слова.

– Это дельце вполне надежное. Я не вижу, как и где может случиться прокол… – Рэнделл заколебался, точно давая им понять, что отлично знает, как и где может случиться прокол в прочих ситуациях. Он облизал губы. – Во всяком случае, бабки в этом дельце завязаны хорошие. Я же не жмот.

Он многозначительно посмотрел на Клэнси.

– Побереги свои денежки, – сухо сказал Клэнси. – Покупай места на кладбище. Я слыхал, это неплохое вложение денег.

Рэнделл стиснул зубы.

– Да ты не понимаешь…

– Ты объясни, чтобы я понял.

Коренастый отвернулся на мгновение и снова посмотрел на Клэнси. Он раскрыл рот, собравшись что-то сказать, но передумал.

Клэнси невозмутимо следил за ним.

– Ты пойми одну вещь, Рэнделл. Мне совершенно неинтересно, почему ты решил заложить своих дружков. Или каким образом в этом деле завязаны бабки. Это проблема Чалмерса. Мне надо только довести тебя живым до комиссии в следующий вторник. Если хочешь поболтать, обращайся к Стэнтону. Он будет тебя слушать. Я не буду.

Стэнтон в это время разглядывал комнату.

– Слышь, Росси, то есть я хочу сказать Рэнделл, у тебя тут нет картишек?

– Картишек?

– Ну да, игральных карт. Знаешь, для игры в бридж, покер, джин-рамми.

– Нет, я в карты не играю.

– Ты не играешь в карты? – изумился Стэнтон, не поверив своим ушам.

– Нет. – Коренастый нетерпеливо повернулся к Клэнси, но лейтенант уже стоял у двери и снимал дверную цепочку.

– Лейтенант…

– Тогда давай попросим колоду у коридорного. У него должны быть, – сказал Стэнтон. – Я тебя научу.

– Чего?

– Я говорю, научу тебя играть в джин-рамми, – сказал Стэнтон терпеливо. – Это очень просто.

Но Рэнделл не обращал на него внимания. Он подошел к двери и схватил Клэнси за руку. Клэнси сбросил ладонь, но человек в халате схватил его за локоть.

– Лейтенант…

– Ну что еще?

– А что, ты думаешь… ну, я знаю, что ничего не случится, но… Ты сказал, чтобы я не выходил из номера. Но ведь это относится и к твоим людям тоже? Они тоже будут тут со мной все время?

Клэнси взялся за дверную ручку.

– Они оба, то один, то другой, будут тут с тобой все время, так что успокойся. – Он внезапно нахмурился и его глаза сузились. – Мне сказали, что никто не знает, где ты и под каким именем скрываешься. Но вот ты, видно, сам не очень-то уверен в этом.

– Да нет, я не о том, – поспешно сказал Рэнделл. – Я просто…

Он закрыл рот, точно уже и так наговорил слишком много. Клэнси терпеливо ждал, глядя в озабоченные маслянистые глаза. Потом приоткрыл дверь.

– Научись играть в джин-рамми, – сказал он тихо. – Тогда сумеешь отвлечься от своих неприятностей. – Уже закрывая дверь, он добавил: – Ну, до вторника…

Пронзительно-настойчивый телефонный звонок наконец-то прорвался в глубины сна, вернув Клэнси из чудесного мира грез, где не было места преступлениям, а следовательно – что за потрясающая вещь! – и полицейских управлений. Некоторое время он лежал, не в силах окончательно пробудиться, потом встряхнулся и стал шарить рукой в поисках ночника. Нащупав кнопочку, он включил свет. Телефон трезвонил не переставая.

Клэнси посмотрел на циферблат часов на тумбочке и чуть не заплакал от обиды. Прошло менее трех часов с тех пор, как ему удалось добраться до постели, и вот уже какой-то сукин сын тревожит его! Он высунул руку из-под одеяла, снял трубку и рывком поднес ее к уху.

– Алло!

– Привет, лейтенант! Это Капроски…

От дурного предчувствия он сразу сел, опустил ноги на пол и тут же отдернул ступни, ощутив неприятный холод линолеума. Затем крепче сжал трубку и свирепо помотал головой, пытаясь стряхнуть остатки сна. С пустынной улицы за окном доносился негромкий шум проезжающих автомобилей.

– В чем дело?

– Сам не знаю! – Здоровяк-детектив, звонивший из гостиничного номера, был скорее озадачен, чем обеспокоен. – Кажется, он приболел. Я имею в виду Росси. Он все стонет и корчится, держится за живот, точно боится, что у него его отнимут.

– Когда это началось?

– Да совсем недавно. До этого он был в полном порядке.

– Температуры у него нет?

– Не-а. Не похоже. Он так беснуется, что можно подумать, у него душа горит, но с ним все нормально. Я щупал лоб. Все в норме.

– Что он ел?

– Это не от еды, лейтенант. Мы с ним за ужином ели одно и то же. Более того, он не был голоден, и я доел его порцию. А со мной все о'кей.

Клэнси так и подмывало спросить, уж не подавали ли им на ужин паштет из гусиной печенки, но не спросил. Однако эта мысль навела его на другую.

– А что он пил?

– Он заказал бутылку в номер, но выпил только стопку… – Внезапно наступила смущенная пауза, но потом Капроски продолжал уверенным голосом: —…Нет, это не от спиртного, лейтенант.

Клэнси не обратил внимания на косвенное признание. Не выпуская трубку из руки, он стал размышлять. Капроски кашлянул, нарушив молчание.

– Лейтенант, он хочет выйти из номера и показаться врачу.

– Это в три часа ночи? – Клэнси с удивлением воззрился на телефон.