Прежде всего, мы можем принять за принцип, что всеобщая Экзистенция едина по своей внутренней природе, подобно тому как Бытие едино в себе самом, и именно в силу такого единства; ведь всеобщая Экзистенция есть не что иное, как целостное проявление Бытия или, говоря точнее, реализация в проявленном виде всех возможностей, которые Бытие изначально содержит в самом своем единстве. С другой стороны, как и единство Бытия, на котором она основана, эта «единственность» Экзистенции — если позволительно употребить здесь данный термин, могущий показаться неологизмом,[7] — не исключает множественности способов проявления или не затрагивается ими, поскольку она в равной мере содержит все эти способы уже благодаря тому, что они в равной мере возможны; причем такая возможность подразумевает, что каждый из них должен быть осуществлен сообразно присущим ему условиям. Из этого следует, что Экзистенция в своей «единственности» содержит, как мы только что указали, неограниченное множество уровней, соответствующих всем видам всеобщего проявления; а последнее подразумевает, соответственно, для любого сущего, взятого в его целокупности, подобную же безграничную множественность возможных состояний, каждое из которых должно реализоваться на определенном уровне Экзистенции.

Эта множественность состояний сущего есть фундаментальная метафизическая истина; она характеризует и проявленные состояния, коль скоро речь идет только об Экзистенции, и еще более — совокупность состояний проявленности и непроявленности, составляющих целокупность сущего, взятого не только в области Экзистенции, но и во всей неограниченности всеобщей Возможности. В самом деле, следует уяснить, что Экзистенция содержит лишь возможности проявления — причем возможности эти понимаются как действительно проявленные, — ибо, будучи непроявленными, т. е. изначально, они существуют на уровне Бытия. Следовательно, Экзистенция далеко не равнозначна всей Возможности, понимаемой как истинно всеобщая и всецелая, находящаяся вне и за пределами всех ограничений, — даже того первого ограничения, которое составляет самое изначальное из всех определений — утверждение чистого Бытия.[8]

Когда речь идет о состояниях непроявленности сущего, следует также проводить различие между уровнем Бытия и тем, что находится за его пределами; в последнем случае очевидно, что термин «сущее» сам по себе не может здесь применяться строго в его собственном смысле; но мы, однако, вынуждены, в силу самой структуры языка, сохранить его за неимением другого, более адекватного, приписывая ему в этом случае лишь чисто аналогическое и символическое значение, — иначе мы были бы не в состоянии передать тем или иным способом то, о чем идет речь. Только так мы сможем по-прежнему говорить о целокупном сущем как о таком, которое одновременно проявлено в ряде своих состояний и не проявлено в других; притом, это никоим образом не означает, что состояния непроявленности мы должны рассматривать лишь на уровне собственно Бытия.[9]

Состояния непроявленности по преимуществу внеиндивидуальны, и так же, как первичная «Самость», от которой их невозможно отделить, они никоим образом не могут быть индивидуализированы; что касается состояний проявленности, то некоторые из них индивидуальны, тогда как другие неиндивидуальны, — различие, соответствующее, как мы указали, различению между оформленным и неоформленным проявлением. Если, к примеру, мы рассматриваем человека, его актуализированная индивидуальность, представляющая собой человеческое состояние как таковое, есть лишь одно состояние проявления среди безграничного множества других. Все вместе они должны пониматься как равно возможные, и тем самым как существующие по крайней мере виртуально, хотя и не реализованные в действительности для сущего, которое мы рассматриваем — в относительном и частном аспекте — в данном индивидуальном человеческом состоянии.

Действительная реализация множественных состояний сущего рассматривается в концепции «Универсального Человека»,[10] как обозначают ее различные традиционные учения, и в частности исламский эзотеризм; это понятие, как мы уже отмечали, вводит основополагающую аналогию всеобщей проявленности и ее индивидуальной человеческой модальности, или, на языке западного герметизма, «макрокосма» и «микрокосма».[11]

Данное понятие, впрочем, можно также рассмотреть на различных уровнях и с различными расширениями, причем во всех этих случаях сохраняется одна и та же аналогия:[12] таким образом, оно может быть сужено до собственно человечества, рассматриваемого с точки зрения либо его природы, либо его социальной организации, ибо преимущественно на этой аналогии и основан институт каст.[13]

На другом уровне, уже более обширном, то же понятие может охватывать область существования, соответствующую всей совокупности состояний данного сущего, каким бы оно ни было;[14] но это значение — особенно если речь идет о человеческом состоянии, даже взятом во всей полноте развития его возможностей, или о другом индивидуальном состоянии, — есть еще, собственно говоря, значение «космологическое»; а мы должны рассматривать здесь преимущественно метафизическую транспозицию понятия индивидуального человека во внеиндивидуальную и надиндивидуальную сферы. В этом смысле (и в свете вышесказанного) концепция «Универсального Человека» приложима, прежде всего и как правило, к совокупности состояний проявления; но можно сделать ее еще более универсальной — во всей полноте истинного значения этого слова, — применив ее, равным образом, к состояниям непроявленным — следовательно, к полной и совершенной реализации целокупного сущего; последнее при этом понимается в его высшем, указанном ранее смысле, и по-прежнему с той оговоркой, что термин «сущее» употребляется здесь лишь в чисто аналогическом значении.

Важно отметить, что всякая метафизическая транспозиция вроде вышеописанной должна рассматриваться как выражение аналогии в собственном смысле этого слова. Уточняя, что следует под этим подразумевать, напомним, что всякая истинная аналогия должна применяться в обратном смысле: именно это демонстрирует хорошо известный символ «Соломоновой печати», образованной соединением двух треугольников с противоположно направленными вершинами.[15] Например, подобно тому как отражение объекта в зеркале является обратным по отношению к самому объекту, первое или самое важное на изначальном уровне представляет собой, по крайней мере внешне, последнее или самое незначительное в области проявления.[16]

Если для сравнения воспользоваться терминами из области математики — дабы сделать предмет более доступным пониманию, — можно сказать, что чистое Бытие подобно геометрической точке, которая есть ничто в количественном отношении и не занимает никакого пространства; но она представляет собой первопринцип (это будет более полно объяснено впоследствии), посредством которого создано все пространство, являющее собой не что иное, как развитие или раскрытие собственных возможностей данного первопринципа. Точно так же, арифметическая единица есть самое малое из чисел, если рассматривать ее среди их множества; но в принципе она самая большая, поскольку виртуально содержит их все в себе и создает весь их ряд лишь тем, что неограниченно повторяет саму себя.

Итак, имеется аналогия, но не сходство, между индивидуальным человеком — существом относительным и неполным, — взятым здесь как тип определенного способа существования, или даже всего обусловленного существования, и целокупным сущим, не обусловленным и трансцендентным по отношению ко всем частным и обусловленным способам существования и даже по отношению к самой Экзистенции; его мы символически обозначаем как «Универсального Человека». Исходя из этой аналогии и поясняя вышеизложенное на примере, можно сказать, что если «Универсальный Человек» есть начало всякого проявления, то индивидуальный человек становится — на своем уровне — его результатом и завершением; вот почему все традиции согласны в том, чтобы и в самом деле рассматривать его как некий синтез всех элементов и царств природы.[17]