Если и этого мало, то вот еще одна заметка. Д. Латыпов. «Беспредел на линии Шеварднадзе» («Труд–7» от 2.08.01, в сокращении): «В июне 1990 года Россия и Америка подписали соглашение о разграничении морских пространств в Беринговом и Чукотском морях, по которому от России Америке отходило 50 тыс. квадратных километров морских рыболовных угодий. Американский конгресс ратифицировал этот договор, а бывший Верховный совет и Дума — нет. Американцы начали арестовывать и конфисковывать наши суда, пересекшие эту новую границу, «линию Шеварднадзе» (подписал договор). Наше правительство не изменило своих официальных морских карт и не нанесло на них «линию Шеварднадзе», да и не имело на это права, так как договор не ратифицирован российской стороной. А американцы продолжали арестовывать наших рыбаков, пересекших в их сторону эту пресловутую «линию» и фактически плавающих в наших суверенных водах. Тогда российский Госкомитет по рыболовству, которому стало жалко свои конфискованные суда, уже от «линии Шеварднадзе» в нашу сторону установил «буферную зону» для своих рыбаков, чтобы снизить риск случайного пересечения «линии Шеварднадзе» и ареста американцами. Американцы, в свою очередь, расширили свои владения еще ближе к нашим берегам на эту самую «буферную зону» и уже в ней начали арестовывать наши суда. Вот так и оказался 26 июля 2001 года наш траулер «Петропавловск» на буксире вместе с командой в американском порту Датч–Харбор. «Пробный шар» американцами был запущен в 1999 году на примере русского траулера «Гиссар» (порт приписки Владивосток), который пересек только «линию Шеварднадзе». Затем наше судно «Механик Брызгалов» было задержано американцами уже в «буферной зоне». 2 августа 2000 года американцы задержали наше судно «Спитак», которое только чуть углубилось в «буферную зону», фактически плывя по нашим водам, разворачиваясь, и вернулось из этой «зоны» в чисто свои «забуферные» национальные воды. При этом заметьте, американцы арестовали это наше судно уже не в «буферной зоне», а в наших, «забуферных» водах. Скоро придется «буферную зону» проложить по нашим дальневосточным берегам.
Марина Романова задала директору Института стран СНГ Константину Затулину всего один вопрос: «Могут ли у России возникнуть вооруженные конфликты с соседями из–за территориальных проблем? Ответ опубликовала под многозначительным заголовком «Воевать не будут, завоевывать – могут»: «Не думаю, что кто–либо из нынешних соседей России способен ввязаться в войну с ядерной державой, чтобы реализовать свои территориальные притязания. Однако в современном мире существует много других способов добиваться своих целей. Во–первых, возможны пограничные конфликты, возня из–за демаркации границы, как это было в ситуации с пограничным пунктом Верхний Ларс на границе с Грузией, которая стоила карьеры бывшему директору федеральной пограничной службы Андрею Николаеву. Во–вторых, нельзя не брать в расчет возможное провоцирование этнических и межэтнических конфликтов на территории России. Как это происходит сейчас на Кавказе в связи с Чечней: на границе с Дагестаном, с Абхазией и Грузией. Нечто подобное может начаться в Крыму. На мой взгляд, Крым, где под влиянием Турции растет сегодня число агрессивно настроенных против России крымских татар, постепенно превращается в тихое Косово. Также возможно постепенное изменение не в пользу российских граждан этнического баланса на прилегающих дальневосточных территориях в связи с проникновением и расселением там граждан Китая. Но наиболее вероятный метод отстаивания «своих» территорий – это своего рода «экономический шантаж», который может стать своеобразной реакцией на внутренний катаклизм в России. Если у нас что–нибудь случится, некоторые из наших соседей могут предъявить России, как векселя к оплате, свои отложенные территориальные претензии. Правда, сейчас нет оснований говорить об этом, но в любой момент все может измениться. Национально–территориальное устройство России может взорваться, если, например, будут поощряться выдвижения особых требований отдельными субъектами Федерации или если кто–нибудь начнет подбрасывать дрова к идее создания Сибирской или Дальневосточной республик. В связи с тем, что наш Дальний Восток в последние годы становится все более «завязанным» на Японию, Китай и страны Азиатско–Тихоокеанского региона, я не исключаю, что у кого–то возникнет соблазн подкупить региональную элиту, как это иногда случалось в нашей истории, и тогда вполне россияне по национальности и происхождению (руководители этих регионов) могут выступить за пересмотр отношений с федеральным центром в пользу большей экономической, а значит, и политической независимости. Так что не стоит, на мой взгляд, покупаться на отсутствие официальных территориальных претензий к России с чьей–либо стороны, а очень внимательно и постоянно заниматься этой проблемой, не отбрасывая ничего, даже если территориальный аппетит разыгрывается у националистов или политических аутсайдеров каких–то стран».
Как–то так вышло, что я не написал в этом параграфе, включая эпиграф, почти ни единого собственного слова. Думал, прокомментирую. А зачем комментировать? Что, так не понятно?
Все–таки добавлю: а разве Британская империя сразу развалилась? Канада в 1763 году стала английской колонией, в 1868 – доминион, сегодня чисто номинально входит в Британское содружество, хотя глава государства – английская королева. Австралия до 1901 года английская колония, затем доминион, сегодня – номинально в том же Содружестве, хотя фактически проводит собственную политику. Индия с 1859 года – колония Британии, с 1947 – независима. Это самые крупные колонии, мелкие же отскакивали от империи как горошины от стенки на протяжении ушедшего века.
И если вы думаете, что в Англии не было борцов за «единую и неделимую» Великобританию, то очень ошибаетесь. Вон как они боролись за Индию, Канаду, Фолкленды, да и сегодня борются за Северную Ирландию. Только обратите внимание, жить с потерей колоний англичане хуже не стали, по–моему, даже лучше стали жить, пустых забот и трат меньше.
Я сообщил факты. Теперь о двояком их восприятии. Если эти факты просто подавать как факты, то ни народ, ни правители даже не почешутся, так как я не видел в газетах «откликов читателей» на выше приведенное. Как говорится, а Васька слушает да ест. Но если начать конкретно спрашивать каждого российского человека по–отдельности об этих же фактах, то шуму будет до потолка, правда, без всякого дела. Хотите пример? Вот он.
Булат Столяров. «Как я распродавал Россию …» («Новая газета», №19, 1999): «Оцените 14 июня в телевизоре силу народного интеллекта. Там будет происходить лучшее ток–шоу современности «Акуна матата», производимое Авторским телевидением для канала РТР. И там буду я. А моя основная особенность как циника – желание изучать людей. Концентрация пафоса охватывает их сильнее всего в те минуты, когда они извергают праведный гнев. Тогда за ними наблюдать всего интереснее. Иногда появляется мечта: вот бы развернуть перед большой аудиторией россиян неоспоримое софистское доказательство того, что они – самая плохая и позорная нация на свете. Что они позже всех обезьян слезли с деревьев на землю и что в этом и есть глубинная причина их традиционного аутсайдерства. Начнут ведь что–то возражать. Жалко, я не биолог.
Но я нашел–таки, чем возбудить русский народ. Я предложил своим приятелям с АТВ снять меня в ток–шоу «Акуна матата» как человека, искренне жаждущего распродажи российских территорий. И я не ошибся: среди сотен людей в студии точку зрения моего лирического героя не поддержал никто. Съемки производились несколько недель назад, но я нахожусь под впечатлением от нашего народа до сих пор. Единственное, что можно о нем теперь сказать: в состоянии волнения народ этот до самозабвения патриотичен. Больше ничего положительного о нем сказать нельзя. Люд российский, исходя из степени собственной образованности, вообще не имеет права на собственное мнение, однако мнение у него всегда есть. Как сказал недавно лидер думской фракции НДР Владимир Рыжков. «Россия – это гигантское облако в штанах, которое, если начнет рефлексировать, обнаружит, что у него нет никаких представлений ни о чем». Более того, народ наш, утвердившись в такой вот основанной на собственном невежестве позиции, напрочь не допускает существования иной точки зрения по какому–либо вопросу. Поэтому очень бесится, когда ему неприятная позиция доказана логично. Когда он не может опровергнуть теорию, противоречащую самим архетипам его русского сознания. Он патриот и обижается, когда слышит, что тоска по большому размеру страны – это сексуальный комплекс.
