У коренных народов Сибири проглядывает то, что было на Великой русской равнине до начала работорговли. Народы живут обособленно, в основном не мешают жить друг другу, общаются мало и без войн. Даже один и тот же приблизительно народ живет довольно узкими кланами, иногда почти что семейными, отстоящими друг от друга довольно далеко. Так далеко, что приходится любого заезжего мужчину класть в постель своей жены для некоторого генного разнообразия. По какому бы они пошли пути своего развития, если бы не вмешались русские князья со своей водкой, остается загадкой. Сегодня первоначальная картина их жизни до русских очень смазана этими самыми русскими, их церквами, нравами и водкой. Приди сюда западноевропейцы, они хотя бы записали эту первоначальную картину наподобие Фенимора Купера про североамериканских индейцев. Но русские сами не умели писать в подавляющем своем большинстве, особенно те из них, кто руководил сибирскими ватагами. Притом им было слишком некогда: пришел, увидел, схватил, убежал. Само рассредоточение на больших просторах помогало формированию бесконфликтности, которая и закреплялась на генном уровне. Я хочу сказать, что у этих народов проглядываются черты природной, естественной демократии, дальнейший процесс которой был внезапно прерван, раз и навсегда.

Вообще говоря, русский синкретизм не имеет никакого отношения к русскому народу, которого в принципе вообще нет. Русский народ – это название сборного народа, которому дали имя русские. Оно в точности соответствует понятию «западноевропейский народ», который, как известно, состоит из англичан, французов и так далее. Поэтому, мне бы надо заменить заголовок, на «Синкретизм великорусских князей», да ладно, пусть остается заголовок, не в нем суть, а в тексте.

Напоследок замечу, что все то, что я написал о синкретизме, как бы не очень вписывается пока в канву этой книги. У него как бы нет ни затребованности, проистекающей из предыдущих исследований, ни явных последствий, на которые бы я явно и тут же перешел. Особенно заметно именно это: сказано без последствий. Примерно как пьяный работяга вывалился из ресторана и тут же упал и захрапел в ближайшей луже. Я описал все его долгую гулянку, как он кочевряжился над официантом, как приглашал танцевать благопристойных дам, которые ближе километра не подпустили бы его к себе. И так далее. А закончил бы: упал и уснул. Поэтому сообщаю, что этот синкретизм мне потребуется, и вы это увидите сами, когда я все–таки найду родину евреев, покажу вам их путь во все концы Земли. И, кроме того, покажу, что они такое сверхестественное изобрели, не считая грамоты, чтобы направиться в этот путь.

Вот тогда–то не столько мне, сколько вам, потребуется этот синкретизм.

А, если говорить без излишнего «уважения», то слово синкретизм русским надо использовать не в оригинале, а переводить его. Причем перевод его будет звучать так: тарабарщина.

Глава 11

Русское рабство – совершенно уникально

Введение

Разница в бережении своих здоровья и автомобиля, наследных и купленных рабов.

Мне очень хочется задать читателю вопрос, который поможет ему вникнуть в суть дела. Есть ли разница в сбережении купленной и прирожденной вам вещи? Разъясняю. Например, бережете ли вы купленный автомобиль на деньги, с большим трудом скопленные за долгие годы? «Новые русские» могут не отвечать. А свое здоровье бережете?

Как бы вы ни ответили про себя на эти два вопроса, я все–таки дам и свой ответ. Ответ на первый вопрос утрирован, но – истинная правда, наблюдался мной лично. Хороший, честный работяга с женой и двумя детьми лет семь копил деньги. В квартире у него было: три железные кровати, два стола, пять табуреток, холодильник и черно–белый телевизор. Больше ничего. В 1985 году ему как отличному работнику профсоюз выделил талон на покупку автомобиля, и он его купил, «копейку». С вождением у него плохо получалось, как съездит на свою «фазенду», так приезжает с помятым боком. А в те времена, не как сегодня, с побитым боком не ездили, сразу «правили», а стоило это, как и сегодня недешево. В общем, «поправил» он свою «копейку» в третий или четвертый раз, стала как новенькая, а на дачу стал ездить на электричке. Зато каждую субботу приходил в гараж с ведром теплой воды, выгонял свою красавицу из бокса, тщательно ее мыл с мылом и загонял обратно. Ему очень нравился процесс мытья, он чувствовал себя таким уверенным и преуспевающим, но за руль больше не садился и машину не продавал, хотя она и стоила раза в три дороже против того, что он за ее отдал «по талону».

Хотел также подробно ответить на вопрос о здоровье, не купленном, принадлежащим нам с рождения, но раздумал. Перечислю только, как мы его не бережем. Мы курим, пьем, едим отраву, не делаем зарядку, не говоря уже о шейпинге, страдаем от сидения перед телевизором, пренебрегаем овощами, сало заедаем салом, находим время для танцев и забегаловок, но у нас нет времени сходить к врачу, пока не поздно. Мы все это делаем, прекрасно зная, что этого делать нельзя, если хочешь прожить хотя бы на 10 лет дольше. В душе мы хотим прожить дольше, но хотя бы пальцем пошевелить для этого – дудки.

А теперь третий вопрос: будете ли вы беречь раба, купленного, как мой товарищ автомобиль? Я нисколько не сомневаюсь, что будете, хотя, может быть, и не так самоотверженно. А раба, который принадлежит Вам от рождения, по «естественному» праву, как Ваше здоровье? То–то и оно. Не будете, за самым редчайшим исключением. Вот в этом–то и состоит разница между рабом, купленным в Кафе каким–нибудь греком, и рабом, который еще в пеленках у матери в землянке, но уже принадлежит Вам и Вы можете делать с ним, что Вам угодно, даже убить или продать отдельно от его матери. Русские рабовладельцы этим и отличались от рабовладельцев всех других стран, где рабы покупные, в основном наши. Русский рабовладелец, даже в 1860 году, все еще не задумывался над принципом, давно выдвинутым, сперва в Древней Греции, еще до рождения Марка Аврелия, а затем ставшим всеобщим принципом уже в 1600 году в Западной Европе: свобода принадлежит человеку по праву его рождения. Человек в принципе рождается свободным. Никто и ничто в мире не может, не имеет права, лишить любого человека этой свободы, не говоря уже о лишении жизни. Вот почему в Западной Европе нет смертной казни. Даже суд может ошибаться, как в случае, когда убили не то одного, не то двух невинных людей за вину Чикатило.

Но не только крепостные рабы принадлежали нашим «просвещенным» помещикам и графам с князьями, включая наших «великих» писателей, разгуливающих с умным видом по парижским набережным Сены и Елисейским полям. Сами эти помещики, графы и князья, включая наших «великих» писателей, целиком и полностью принадлежали нашему «государю». Он хоть и не мог «отвести» их в Кафу, но он мог отобрать у них все до последней копейки, в любое время, когда ему заблагорассудится. Теперь перехожу к впечатлениям иностранцев о нас, русских, на рубеже 16 – 17 веков.

Рабы царя

Герберштейн, Ченслер и другие об отношениях царя и дворян. Кому служили митрополиты? Сегодня – то же самое. Конфискация имущества. Наша деспотия хуже ирано–турецкой. Истории на Руси нет. Учение запрещено даже боярам. Отправленные за границу учиться – поголовно не возвращаются. К 16 веку появилось КГБ. Русская власть не держит своих слов. «Все границы охраняются чрезвычайно бдительно». Про язык, уши и самую жизнь. «Среди судебных дел самое большое место занимают случаи непочтительного отношения к царю». Выходы в другие страны «заграждены».

Начну с самих эксплуататоров, рабовладельцев. Герберштейн (1526): «Князь имеет власть как над светскими, так и над духовными особами, и свободно, по своему произволу, распоряжается жизнью и имуществом всех. Между советниками, которых он имеет, никто не пользуется таким значением, чтобы осмелиться в чем–нибудь противоречить ему, или быть другого мнения. Они открыто признают, что воля князя есть воля Бога. Неизвестно, такая ли загрубелость народа требует тирана государя или от тирании князя этот народ сделался таким грубым и жестоким».