Колин недоверчиво прищурился, продолжая внимательно вглядываться в лицо жены:
– Вы можете встать?
Шарлотта кивнула и, опершись на подставленную им руку, встала сначала на здоровую ногу, а потом осторожно перенесла вес тела на ушибленную. Слегка приподнялась на носки, затем опустилась на пятки. Боль вроде бы понемногу утихала.
– Все в порядке, – с наигранной бодростью заявила Шарлотта.
– Ваша светлость? – послышался из-за спины Колина голос Сэди.
Колин обернулся и взял у Сэди стакан.
– Это бренди, – сказала Сэди, ласково погладив Шарлотту по руке.
– Выпейте немного, – предложил Колин, предварительно понюхав содержимое стакана и только после этого поднося бренди к губам Шарлотты.
Шарлотта послушно сделала несколько маленьких глотков. Напиток обжег язык и горло, а по всему телу разлилось расслабляющее тепло.
Толпа сочувствующих начала постепенно рассеиваться, но все продолжали взволнованно обсуждать случившееся.
Двое крепких рабочих сцены подняли упавшую балку и унесли ее за сцену; Адамо вдруг разразился полной негодующего пафоса речью в итальянском стиле и, бурно жестикулируя, покинул сцену. Эдвард Хибберт отвел Уолтера в сторонку и, понизив голос, начал что-то настойчиво бубнить. Шарлотта почувствовала себя лучше и постаралась собраться с мыслями. Она была уверена, что раны на бедре нет, и сочла совершенно неприличным задирать юбки и осматривать пострадавшее бедро прямо сейчас, при всех. Это всего-навсего сильный ушиб, на месте которого скоро образуется огромный синяк. Ей просто повезло, что дело обошлось только этим. Упади балка ей на голову, Лотти была бы уже мертва.
Колин продолжал стоять у нее за спиной. Шарлотта чувствовала, что его присутствие смущает всех окружающих и они изо всех сил стараются не таращить глаза на его внушительную фигуру; лишь несколько костюмерш и молодых рабочих некоторое время завороженно смотрели на Колина, но быстро опомнились и поспешили скрыться за кулисами. Шарлотта знала, что теперь весь театр несколько дней только и будет судачить, как и почему герцог Ньюарк оказался в зале на закрытой репетиции, насколько его появление связано с ней и почему он принял такое участие в случившемся. Никто из них лично герцога Ньюарка, разумеется, не знал, но его репутация неотразимого повесы была известна всем, и теперь по Лондону поползут слухи. У Шарлотты оставалась слабая надежда, что коллегам хватит такта не задавать ей щекотливых вопросов.
– Ваша светлость, – заговорила Шарлотта, изобразив смущенную улыбку, – благодарю за помощь, но, сказать по правде, я не очень хорошо себя чувствую.
Колин несколько нервным жестом пригладил волосы и всмотрелся в ее лицо:
– Мой кучер отвезет вас домой.
Это было сказано тоном, не терпящим возражений. Все, кто слышал слова герцога, были явно удивлены. Не менее прочих удивилась и Шарлотта. Обычно она пользовалась наемным кебом, чтобы никто не мог проследить, куда она едет. Шарлотта не посмела при всех вступить с герцогом в спор. Никто, само собой, не решился задать ни одного вопроса столь высокородному джентльмену, но было совершенно ясно, что как только Лотти уедет, театр загудит от досужих вымыслов. Шарлотта с тоскливым отвращением представила себе, что станут говорить о ней женщины.
Колин предложил ей руку и сказал:
– Идемте, прошу вас, мисс Инглиш. – С этими лаконичными словами он и повел ее к выходу.
Шарлотта медленно двинулась к двери на заднике сцены, тяжело повиснув на локте у Колина. Уже у выхода она обернулась и посмотрела на рабочих, которые стояли возле того места, куда упала балка. Задрав головы, они изучали стропила, о чем-то переговариваясь.
Через несколько минут Шарлотта сидела в элегантном экипаже своего мужа и ехала домой.
Путь домой занял больше времени, чем обычно, улицы были буквально запружены людьми. Шарлотта сидела напротив Колина и смотрела на улицу через стекло небольшого окна. Стекло треснуло, когда она тщетно пыталась открыть окно, чтобы впустить в душный экипаж хоть немного свежего воздуха. Ее отрешенное лицо было бледным. Обмахиваясь веером, Шарлотта не чувствовала облегчения. За всю дорогу Колин произнес лишь несколько ничего не значащих слов, видимо, понимая, что потрясенная Шарлотта не расположена к беседе. Он перебирал в голове подозрительные, как ему казалось, подробности инцидента. Колин считал, что как муж и защитник Лотти Инглиш он обязан разобраться во всем и получить ответы на многие вопросы. И самое главное – случайно ли балка упала именно на Лотти. Перед тем как все произошло, Колин слышал стук молотка и какой-то скрежет на колосниках. Инстинктивно он чувствовал, что так просто балка упасть не могла, что она была направлена чьей-то неведомой рукой. За все три часа репетиции Шарлотта оказалась на этом месте сцены одна именно в момент падения балки. Рядом с ней не было ни рабочих сцены, ни других артистов, и все происшедшее представлялось Колину как заранее спланированная акция.
Колину было жарко. Поерзав на кожаном сиденье, он снял сюртук, закатал рукава рубашки и решил, что, пожалуй, пора поговорить с Шарлоттой.
– Мы можем поговорить откровенно, Шарлотта? – спросил он.
Шарлотта вздрогнула и обратила к нему лицо:
– Вы что-то сказали?
Колин смотрел ей прямо в глаза.
– Я не думаю, что происшедшее сегодня в театре было случайностью.
Пытаясь осознать услышанное, Шарлотта несколько минут сидела молча. В голове у нее была полная неразбериха. Она нервно одернула юбки и посмотрела в окно.
– Я уверена, что это случайность, – неохотно ответила она, словно каждое слово давалось ей с трудом, – В театре такие происшествия не редкость, ваша милость.
– Это было заранее спланированное покушение, – с нетерпеливой досадой возразил Колин, подумав, что Шарлотта или недооценивает серьезность угрожающей ей опасности, или не хочет показать ему, что боится.
– Происшествие это, по сути, не могло быть заранее подготовленным, – сложив руки на коленях, со вздохом сказала Шарлотта. – Вряд ли кто-то намеренно пытался убить меня. Подобное предположение, на мой взгляд, попросту нелепо.
Пожав плечами, Колин все-таки решил пояснить ей некоторые вещи:
– Вы не допускаете, что в труппе есть один или даже несколько людей, которые завидуют вашему успеху? Кто, по вашему мнению, выиграет, если вы… потеряете свое место на сцене?
Шарлотта снова раскрыла веер и, обмахиваясь им, произнесла:
– Бог мой, как же сегодня душно!
– Шарлотта, прошу вас, не уклоняйтесь от ответа.
Она ответила неожиданно резко:
– Вы хотите поговорить об этом? Тогда сначала потрудитесь объяснить, сэр, почему вы оказались в театре?
И тут Колин вдруг подумал, что она считает его причастным к случившемуся: во-первых, именно он своим криком предостерег Шарлотту, во-вторых, в этот час в театре он был единственным посторонним человеком, причем человеком, которому она не доверяет. Да, скорее всего сейчас Шарлотта рассуждает именно так. У нее есть все основания обижаться на то, что он следил за ней без ее ведома.
– Я был там исключительно потому, что обожаю театр, – совершенно спокойно ответил он. – А также потому, что моя жена – выдающаяся певица, которая должна блистать в новой постановке самой известной оперы Балфа. Я не вижу ничего противоестественного в том, что хочу знать, чем вы заняты.
Шарлотта слушала его объяснения, нервно наматывая на палец локон, выбившийся из прически.
– Вам ни в коем случае не следовало являться в театр во время репетиции.
– Не думаю, что на всем свете найдется хоть один человек, который согласится с вами, – с улыбкой возразил Колин.
Шарлотта вначале никак не отозвалась на его слова. Она смотрела на него, подозрительно сощурив глаза и склонив голову набок. Потом спросила:
– Неужели у вас нет никакого другого, более важного, занятия, чем следить за собственной женой?
Ему хотелось бы знать Шарлотту лучше, хотелось бы полностью доверять ей, только тогда можно будет рассказать ей, что он делает на службе Короне. Решив про себя, что еще рано открывать Шарлотте все свои секреты, он ответил:
