Получается, сказочных глупостей наговорил Святослав Федоров. Что касается энергичного шейха, то, сверившись с еще парой источников, я позволю себе предположить, что Федорову кто-то рассказал об эмире Дубая — Рашиде (стал регентом Дубая в 1939 г.). Старый Рашид (по всей вероятности, он уже умер, мир его праху. Последний источник отмечает его живым в 1976 г.) был действительно выдающимся шейхом, но несколько иного рода, чем федоровский "шейх, поверивший в своих людей". Он был выдающимся спекулянтом и своего рода гением купли-продажи. Рашид спекулировал всем, от швейцарских часов (крошечный Дубай был при нем вторым по значению экспортером швейцарских часов в мире!) до бетонных блоков для строительства мостов. Рашид же построил первый в эмиратах аэропорт и нажился на этом. Все это интересно, но без обнаружения 10 % мировых резервов нефти скучные пески эти так бы и оставались Пиратским берегом.

Вот так ездят за границу советские капиталисты. И говорят о ней сказочные глупости. Но не отлучающиеся за границу советские простые граждане также говорят глупости о загранице. И чудовищные.

Анатолий Григорьев (Павлоград). Шахтер-проходчик. (Московские новости. 1990. № 29. 22 июля): "Наши требования — политические, в первую очередь отставка союзного правительства. В цивилизованных странах в таких случаях правительство, не задерживаясь, выходит в отставку".

Чепуха, Анатолий Григорьев. Приведу в пример самую знаменитую, самую массовую (500 000 бастующих), самую длительную (около года) забастовку английских шахтеров во главе с А. Скаргиллом в 1984–1985 гг. Правительство, пресса и даже общественное мнение были настроены к шахтерам враждебно. Самого Скаргилла сравнивали то со Сталиным, то с Гитлером. «Медия» изображала шахтеров едва ли не агентами мирового коммунизма (что заставило А. Скаргилла сказать на телевидении: "Или вы репортируете то, что действительно происходит, или принимаете на себя неизбежность продолжать вызывать у шахтеров ненависть и недоверие"). Причиной забастовки явилась объявленная правительством предполагавшаяся реструктаризация угольной промышленности — закрытие множества шахт, то есть прямая потеря работы десятков тысяч шахтеров. За год неравной борьбы шахтеры были буквально заморены голодом и доведены до состояния, когда они уже не могли сопротивляться (цивилизованное правительство мадам Тэтчер сумело путем юридических маневров наложить арест на финансовые фонды шахтерского профсоюза). Мстительное правительство "цивилизованной страны" не только не подумало уйти в отставку, но потребовало от шахтеров дополнительных унижений, когда они, обессилев, стали искать пути к окончанию забастовки. Цитирую журнал "Нью Стэйтсмэн" за 15 февраля 1985 г., колонка редактора. Подчеркнув "автократические манеры правительства Тэтчер", редактор продолжает: "…это подкрепляет чувство, начинающее находить отражение и в публичных опросах мнения, что настаивание мадам Тэтчер на безоговорочной и унизительной капитуляции в письменном виде от Национального юниона шахтеров до того, как она позволит "Совету Угля" вступить в переговоры без условий о прекращении забастовки шахтеров, продиктовано исключительно местью". Анатолию Григорьеву будет интересно узнать мнение Совета Церквей Уэллса (шахтеров Уэллса называют "шоковыми войсками" английского пролетариата) о важных причинах, по которым правительство решило уничтожить часть угольной промышленности. Это (цитирую "Коммюнике Cовета Церквей Уэллса" за январь 1985 г.) "капризы и прихоти недисциплинированной системы свободного рынка".

После разгрома, нанесенного мадам Тэтчер профсоюзу шахтеров, рабочее движение Великобритании находится в состоянии квазисредневековом. Что касается политических требований, то ни один профсоюз Европы или Америки и не заикается о политических требованиях со времен предвоенных (второй мировой) или в лучшем случае, как во Франции, послевоенных.

Шахтер-проходчик Григорьев вряд ли бывал за границей. Но, по всей вероятности, он не избег радио-, теле-и пресс-интервью Собчака, Шмелева, Федорова и сотен других боссов перестройки. Запад-сказка, Запад, где текут молочные реки с кисельными берегами… Таким он безусловно видится из окон дорогих отелей, где обыкновенно помещают радушные гости парламентские советские делегации. Я, живущий на Западе 16 лет, прошедший через безработицу, сменивший тринадцать профессий, не узнаю СВОЙ ЗАПАД в советских сказках о нем.

Вместо того чтобы тратить валюту и бумагу на публикацию многотомной антологии русской литературы эмигранта Эткинда (куплена издательством «Прогресс» у французского издательства "Файард"), вместо того чтобы издавать, отряхивая от пыли ветхого и второсортного Бердяева, советские издатели попытались бы хоть чуть-чуть развеять сказки о развесистых клюквах Запада. Следует срочно напечатать хотя бы несколько десятков современных книг, дабы включить советского человека в современность. Вот на моем столе лежат несколько. Рекомендую. Боб Вудвард (тот самый, журналист "Уотэргейта") — "Вуаль — секретные войны ЦРУ". Прекрасное пособие для тех, кто хочет понять, кем и как управляются США. Ги Деборд — "Общество Спектакля" и его же "Комментарии к обществу спектакля" — великолепный анализ современного западного общества. Барбара Гарсон — "Электронный потогонный цех" (как компьютеры трансформируют кабинет будущего в фабрику прошлого). Дабы советские люди знали хотя бы, в какое будущее зовут их Собчак, Шмелев, Федоров и другие.

Советская Россия. 1990. 2 ноября

Противники установления капитализма в СССР могут успокоиться. Не будет у вас капитализма. В СССР, казалось бы, есть все для его возникновения: богатейшие (еще) природные ресурсы, рабочая сила, желание, есть проекты построения. Однако мечты о советском капитализме утопичны.

На бумаге все выглядит возможным. Освобожденный во всех отношениях советский народ радостно бросается извлекать прибыль из своих свобод. Побуждаемый (он ведь себе не враг!) соревновательным духом свободного рынка, он создаст (упорным трудом, разумеется, никто не ожидает легкой победы) в СССР а ля западный мир: продуктивные, конкурентоспособные фабрики, а в области агрокультуры — продуктивные частные фермы. Кучка фермеров, вооруженная современными средствами производства, станет кормить три сотни миллионов граждан!

Я не стану ввязываться в ваши драки, обвинять и критиковать. Я попытаюсь подойти к проблеме с другой стороны, выяснить не кто виноват, но почему. В 1990 г. ясно уже, что где-то в расчеты экономистов, и сторонников полного капитализма, и тех, кто выступает за различные варианты смешения его с госконтролем, вкралась ошибка. Трудности (и большие) предвиделись и ожидались, но не ожидалось апатичного поведения русского и других народов СССР. За исключением, может быть, прибалтийских народов, новые экономические свободы не вызывают энтузиазма, никто не вырывает их из рук государства. За несколько лет лишь ничтожные проценты национального продукта СССР (главным образом, в сфере обслуживания) созданы «капиталистическим» способом. Почему?

В своих выкладках теоретики-экономисты — сторонники свободного рынка не учли один элемент, между тем самый важный: Human Factor. Не учли национальный характер тех, кто будет осуществлять их экономические маневры, не учли национальный характер народов Советского Союза, и в частности самого многочисленного из них — русского. Понятно, что в эпоху обожествления ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА ЭКОНОМИКИ "национальный характер" — понятие немодное, выглядит устарелым, как мамонт, однако именно он препятствует и будет препятствовать не только возникновению капитализма в полном смысле этого слова, но и многим более умеренным экономическим реформам. Советский человек не будет работать так результативно, как работает европейский.

Между тем возможно было предвидеть эту апатию. Дело в том, что в национальных характерах народов, составляющих ныне Советский Союз, а некогда Российскую империю, не хватает мотивировки, сильного побуждения к прибыли, к ее сохранению и приумножению. Искать причину этого отсутствия мотивировки следует не в соседних с нами эпохах сталинизма и застоя, но следует спуститься за объяснением куда глубже в прошлое, во времена первых русских государств-княжеств, к крещению Руси и к вторжениям половцев и монголов; именно тогда складывался характер русского народа. Ибо характер всякого народа складывается чрезвычайно медленно на протяжении столетий и изменяется не скоро и не сразу. Складывается же характер народов под влиянием климата, географического положения, его соседств, под влиянием его — особой у всякого народа — истории и (что очень важно) обусловливается в большой степени его РЕЛИГИЕЙ. Всякая религия — это не только и не столько вера в сверхъестественное начало жизни на Земле, в Творца, но каждая религия дает личности и народу, исповедующему ее, кодекс поведения, в известном смысле каждая религия есть устав поведения. (По уставу этому живут и атеисты — потомки атеистов.) Семьдесят лет Советской власти — большой срок для истории 20 в., однако эта власть не смогла изменить самые основы характера русского народа и других народов, входящих в состав СССР (средневековая взаимная враждебность армян и азербайджанцев — одно из доказательств).