Карфагенская серебряная монета.
АВЕРС. Голова нимфы Аретузы.
РЕВЕРС. Пегас. Пуническая надпись «БАРАТ» или, может быть, «Би АРАТ», «к Арату» — пуническое название Сиракуз, где находился знаменитый источник Аретуза. Безусловно, отчеканена в Сицилии и, вероятно, в Сиракузах.
Карфагенская монета из электрума.
АВЕРС. Голова нимфы Аретузы.
РЕВЕРС. Лошадь, на заднем плане — пальма, типично карфагенский сюжет. Монета меньшего достоинства, чем верхняя.
Однако нападения туземцев и могущественная конкуренция греков в западных водах Средиземного моря вынудило карфагенян взяться за меч или же нанять тех, кто за них и по их приказу взялись за мечи. При помощи такой наемной силы они покорили ливийские селения, окружавшие Карфаген, защитились от кочевников пустыни, и их город стал столицей царства, которое включало в свои пределы в самой Африке все финикийские поселения (кроме Утики, все это были неукрепленные места) и всю полосу покоренной Карфагеном земли до самых границ великой пустыни, а также и вне Африки лежащие колонии, разбросанные по берегам Андалузии и Гранады, на Балеарских и Питиусских островах, в Сардинии и Сицилии. В Сицилии греки оттеснили древнефиникийский элемент. Но Карфаген здесь вступил с ними в борьбу, которая длилась из поколения в поколение, постоянно меняясь в своих проявлениях, и то пунийские войска являлись под стенами Сиракуз, то мощные правители Сиракуз, вроде Агафокла, переправлялись на ливийский берег и водили свои победоносные войска к стенам Карфагена. Среди постоянной борьбы в пунийском городе развился и политический смысл, и чувство господства. Когда в 332 г. до н. э. на метрополию Карфагена — древний Тир — обрушилась страшная катастрофа и несколько знатных семей переселились оттуда в Карфаген, новый город почувствовал себя преемником славного имени финикийской нации, хотя, конечно, это гордое сознание не могло здесь вызвать того государственного настроения и того патриотизма, какой был в больших греческих городах или какой вырос и развивался в Риме. Весьма важно и то, что государственное устройство в Карфагене было основано на началах, совершенно противоположных государственным началам Рима. Римляне как бы срослись со своей почвой; большинство римского народа состояло из земледельцев, их благородное сословие — из небогатых землевладельцев. В Карфагене же, наоборот, вся жизнь держалась на торговле и промышленности (и семиты, и карфагеняне и слышать не хотели о земледелии), и только богатейшие из карфагенян-торговцев, обрабатывая свои обширные земельные владения при посредстве многочисленных рабов, занимались земледелием, как и всяким другим крупным оборотом, ради получаемой от него ренты. Риму его господство в Италии досталось путем долгих и тяжких усилий, но навсегда, и правил он народами Италии строго, но не произвольно, не жестоко, и его правление было для них благодетельным. Пунийцы же, наоборот, оставались чужаками на ливийской почве, и местное население ненавидело их и боялось, как господ жестоких и жадных. Государственное устройство Карфагена не в такой степени известно и ясно, как римское. Несомненно только, что там могущество обусловливалось богатством и что совет старейшин, по семитскому обычаю (нечто вроде олигархической герусии или правительственной коллегии), стоял во главе правления. Исполнительная власть и командование войсками на войне сосредотачивалось в руках двух суфетов, ежегодно избираемых царей или судей, которые были обязаны отдавать отчет в своих действиях перед советом старейшин и за успех отвечали головой. Вследствие внутренней борьбы с одной из знатных фамилий, главы которой некоторое время руководили политикой Карфагена, пользуясь почти царственной властью, явилось еще одно учреждение — «корпорация ста четырех», на которую все смотрели как на главный оплот аристократии и которая всюду вмешивалась со своими аристократическими притязаниями. Масса народа обладала политическими правами, но т. к. подкуп был в большом ходу, то эти права ни к чему не приводили. О духовной жизни карфагенян известно очень немногое. Из их литературы, служившей отражением этой жизни, не дошло ничего, кроме немногих надписей и известия о каком-то сочинении по сельскому хозяйству, настолько важном, что оно было переведено на греческий язык, а по приказу римского сената — и на латинский. Но об этой духовной жизни не получить благоприятного мнения уже потому, что этот могущественный, богатый, широко раскинувшийся народ все же не оказал глубокого влияния на другие народы, да и сам не воспринял ничего ниоткуда, а тот же культ Астарты и Баала, который пунийцы принесли из своей ханаанейской отчизны, укоренился и в новом городе со всеми ужасами сладострастия и жестокости его обрядовой стороны. При больших народных бедствиях приносились даже громадные человеческие жертвоприношения всепожирающему, беспощадному Молоху.
Руины храма Ваала Хаммона в Карфагене
Те благородные доблести, которые служат лучшим украшением народов арийского племени, у семитов-пунийцев не пользовались почетом. Никто среди них и понятия не имел о той общей воинской повинности граждан, которая была распространена у греков, римлян и италийцев, вошедших в состав союзнического государства римлян. Карфагеняне и утверждали, и распространяли свое могущество посредством продажных наемников, которые и расплодились-то главным образом из-за того, что спрос на них в Карфагене постоянно был очень велик. Громадная денежная сила, которой обладали карфагеняне, — а Карфаген, несомненно, был богатейшим городом древности, — давала возможность карфагенскому правительству в любое время собрать нужное ему количество войск. Для вооружения в самом Карфагене, защищенном от любого нападения неприступными укреплениями, всегда были готовы огромные склады всяких военных материалов. Кроме того, у подошвы Бирсы — холма, увенчанного цитаделью, с которого открывается вид на оживленный город, на богатый ландшафт окрестностей, на гавани и залив, — были устроены помещения для многих сотен военных слонов. И, несмотря на все эти громадные средства, сила карфагенян была не в их сухопутном войске: более всего вынуждал опасаться их соседства тот мощный военный флот, которым они обладали. Этим прирожденным морякам, испокон веков занимавшимся торговлей и добиравшимся в своих странствиях до берегов Британии, их знанию морского дела и умению строить прекрасные корабли могли позавидовать даже греки.
Носовые фигуры с карфагенских кораблей.
Можно предположить, что Карфаген следовал обычаям Тира и Сидона, помещавших на носу кораблей уродливых карликов.
Римляне же страшились их тем более, что даже тот небольшой флот, который они имели, был запущенным. Только в 311 г. до н. э. в Риме было установлено постоянное морское ведомство в виде двух чиновников (duumviri navales), и даже после тарентской войны флот у римлян развивался очень туго. Не без основания хвалились карфагеняне тем, что без их разрешения римлянам «нельзя и рук в море умыть».
Астарта.
Финикийская статуэтка. Богиня богато одета, на лбу — роскошная повязка. Волосы, заплетенные в множество кос, лежат на спине и плечах. На шее — два символических ожерелья: обруч, замкнутый драгоценным кулоном, и тройная нитка жемчужин. Обнаженная по предплечье правая рука украшена незамкнутыми браслетами, завершающимися головками антилоп. Верхнее платье сделано из мягкой и тонкой ткани, открыто спереди и образует по бокам многочисленные складки. Рукава с аграфами закрывают верх рук. Нижнее платье, ниспадающее спереди только до подъема ног, закрывает пятки и имеет шлейф, который держит и натягивает левая рука. На ногах — ременные сандалии.
