Эпикур. Париж, Лувр.

Зенон из Катиона. Статуя из Капитолия. Зал гладиаторов. Рим.

Первая из них направляла взгляд человека от общественных и государственных дел к частной жизни, и стремление к счастью объясняла внутренней гармонией души. Вторая, прозванная стоической (от того Пестрого Портика — Stoa Poikile, в котором Зенон преподавал свое учение), побуждала человека к более мужественной мудрости, к разумному представлению об общих жизненных вопросах, к практическому осуществлению философии в государстве и в обществе. Мировоззрение Эпикура более соответствовало современному положению Афин. Вместо этого важного древнего центра, во время войн против Антипатра и позднее против галлов, выдвинулась такая страна, которая прежде была вовсе незаметной — Этолия. Население Этолии, страны, заброшенной в горах и лежавшей в стороне от главных центров, сохранило в значительной степени древнюю грубость нравов и свежую, воинственную силу былого времени. Поэтому и сам Этолийский союз, который вел свое начало от древнейшего периода, по своему составу был демократическим. В Ферме, самой северной части Этолии, ежегодно собиралось народное собрание и избирало союзных чиновников, стратега и его помощника, гип-парха, государственного секретаря и совет апоклетов. К этому издревле установившемуся центру вскоре примкнули другие города и области, преимущественно те, которым наиболее угрожала Македония. После кончины Пирра Эпирского этолийцы вступили в союз с его сыном, Александром, против нового македонского правителя — Антигона Гоната, и отныне этолийский союз был постоянной точкой опоры, постоянным союзником всех стремлений, направленных в Греции против македонской гегемонии.

Точно так же сложились дела и в Пелопоннесе. И здесь, рядом с древним главенствующим государством — Спартой, давно уже утратившим свое значение, — возросла новая сила из государства, некогда бывшего незаметным. Города северо-западной узкой береговой полосы Ахайи изгнали македонские гарнизоны (ок. 280 г. до н. э.), постепенно возобновили старые связи, и дважды в год их выборные собирались на совещание в Эги. Внутренний строй этих городов сложился подобно строю городов Этолийского союза.

Дидрахма Этолийского союза.

АВЕРС. Голова юноши.

РЕВЕРС. Юноша, опирающийся на суковатую палку, держащий под левой рукой меч и поставивший ногу на скалу. Надпись по-гречески: «ЭТОЛИЯ» и две латинские буквы «Nl», начало имени магистрата.

Эта федерация, Ахейский союз, приобрела более видное значение с тех пор, как к нему примкнул город Сикион на востоке полуострова (251 г. до н. э.). Это присоединение несомненно было заслугой некоего Арата, еще совсем молодого человека, по происхождению принадлежащего к одному из знатных сикионских родов. Он-то и сверг тирана, опиравшегося на Македонию. В Арате воплотилось особого рода честолюбие этой новой державы, какое проявлялось на древней почве мелких государственных интересов.

Драхма Ахейского союза.

АВЕРС. Голова Зевса.

РЕВЕРС. Непонятный символ под крестовидной монограммой «Х», т. е. АХ — Ахейский союз. Надпись по-гречески: «ТЕСЕЙ» — имя магистрата.

Когда Арат был избран в стратеги, он сумел, кроме других городов, присоединить к союзу важный г. Коринф, после того как внезапно овладел его цитаделью, в которой еще находился македонский гарнизон (243 г. до н. э.). И Афины тоже склонились к этому союзу, т. к. тщеславие афинян, заменившее у них древнюю и вполне основательную гордость, не дозволяло им примкнуть к Этолийскому союзу. И вот в такой же степени, в какой Этолийский союз враждебно относился к Афинам или к Фивам, в такой же и Спарта не ладила с Ахейским союзом. В Спарте некоторые великодушные мечтатели или патриоты в духе новой стоической школы, царь Агис (242 г. до н. э.), а 15 лет спустя после того, как он погиб в борьбе с древней олигархией и древним эфоратом, несколько успешнее Агиса, царь КлеоменIII (226 г. до н. э.) — пытались восстановить древнее государство Ликурга. Они прежде всего устроили погашение долгов и произвели новый передел земель, думая привлечением периеков к политической жизни обновить стареющую олигархию и в то же самое время восстановить древнеликурговскую выдержку и строй жизни. Это пришлось по душе множеству всяких обездоленных не в одной только Лаконии. Клеомен стал повсюду популярным и своим политическим значением угрожал превзойти Арата, политического вождя Ахейского союза. Дело дошло до войны, но оказалось, что Арат не мог тягаться с Клеоменом в воинском искусстве. Тогда он решился на прием, весьма обычный среди современных ему государственных деятелей Греции: он отрекся от своего прошлого и призвал македонцев на помощь. Акрокоринф был им передан опекуну несовершеннолетнего царя Филиппа V Антигону Досону, и в Селасийском ущелье Клеомен потерпел поражение в битве с многочисленным македонским войском (221 г. до н. э.). С немногими приближенными он удалился в Египет, к царю Птолемею III Эвергету, который был расположен к его брату Гераклиту. Но Эвергет умер вскоре после этого, а лица, окружавшие нового царя, Птолемея Филопатора (221–205 гг. до н. э.), отнеслись к спартанским беглецам недоверчиво. Их положение при египетском дворе показалось тяжким, недостойным и безнадежным — и они все сами наложили на себя руки (219 г. до н. э.). В Спарте же в это время правил жестокий царь Ликург, под непосредственным влиянием Македонии и надзором восстановленных эфоров.

Слева направо:

Клеомен III. Серебряная тетрадрахма, приписываемая Клеомену III, царю Спарты. Птолемей IV Филопатор. С его тетрастатера.

Птолемей V Эпифан. С его золотой тетрадрахмы.

Таким образом, Македония явилась во главе всех государств Греции; в Азии же после смерти Птолемея Эвергета Сирия стала могущественнейшим из всех государств. Здесь Селевку III в 222 г. до н. э. наследовал Антиох III, в высокой степени обладавший честолюбивой алчностью приобретения и захвата земель. Однако при первом его походе против Египта ему не повезло: при Рафии, между Газой и окраиной пустыни, защищающей границы Египта от вторжений, в самый год битвы при Тразименском озере его войско потерпело поражение. Зато ему удалось в малоазиатских владениях около Тигра и Евфрата твердо обосновать свое влияние и значение. Даже по ту сторону восточно-азиатских гор, на берегах Инда, он побывал со своим войском, и эта воинственность Селевкидов являлась у них как бы общей чертой характера. Но Антиох этими походами не удовольствовался: он решился вновь приняться за выполнение обширных планов родоначальника его династии Селевка Победоносца, и когда в 205 г. до н. э. умер Птолемей IV Филопатор, он задумал воспользоваться малолетством его наследника, Птолемея V Эпифана и возобновить нападение на Египет. С этой целью он вступил в союз с Филиппом V Македонским (с 221 г. до н. э.) — таким же беспокойным честолюбцем, как и он сам.

Филипп V, царь Македонии. С его монеты.

Рассказывают, что он весьма недружелюбно относился к союзу с Ганнибалом. Кажется даже, что ему не хотелось действовать заодно с пунийцами, торжества которых он боялся не менее, чем торжества римлян. Когда в 205 г. ему удалось заключить с римлянами мир и не особенно почетно выпутаться из этой войны, он стал подумывать о том, чтобы обеспечить свое положение с восточной стороны. И вот у Хиоса он вступил в битву против египтян и их союзников (пергамского царя, младшего среди малоазийских государей, и родосцев, которые образовали нечто вроде морского союза из нескольких прибрежных и островных городов), разбил их и завладел прибрежной малоазийской страной Карией, которая тогда принадлежала Египту. Антиох сражался не менее успешно. Вероятно, целью этого союза обоих государей до некоторой степени было желание вытеснить римлян с тех позиций, которые были ими заняты по эту сторону Адриатического моря. Оборот, который приняла великая римско-пунийская война, был очень неблагоприятен для Филиппа; его коварная и ничтожная политика проявилась достаточно ясно и в том, что македонские войска, хотя и не царем непосредственно посланные, сражались в рядах карфагенян в битве при Заме.