восемь – на отдых или развлечения,

восемь – на сон.

Сколько времени мы можем оторвать для изучения языка от сна, могут сказать только футурологи, заглядывающие в будущее. Гипнопедия (учеба во время сна) не такой уж и новый метод, как обычно думают. Он был испробован уже в 1916 году. Материалом служили тогда, правда, не иностранные языки, а азбука Морзе. Однако ввиду того, что об этом методе известно относительно немногим, заслуживает некоторого внимания вопрос: как он применяется? Подлежащий изучению текст (на родном и на избранном иностранном языке) отпечатывается на машинке и наговаривается на магнитофонную ленту. Каждая порция состоит примерно из 30 слов и 10–12 коротких предложений. Учащиеся знакомятся с этим текстом, затем ложатся в кровать и повторяют его несколько раз за диктором. Выключается свет, подача «гипноинформации» идет еще в течение 40 минут на все уменьшающейся громкости. Рано утром, перед пробуждением, этот процесс повторяется в обратном порядке: включается магнитофон и сначала тихо, а потом все громче гипноинформатор повторяет текст. Через 25–30 минут громкость достигает такого уровня, что учащиеся просыпаются. Им вновь раздаются тексты, на этот раз только на родном языке, и обучающиеся записывают усвоенный иностранный «эквивалент».

Опыты показывают, что за 18 «порций сна» усваивается в среднем 800–900 лексических единиц, то есть в 6–7 раз больше, чем за то же время при использовании традиционных методов обучения. Результаты обнадеживающие, и с точки зрения здоровья процесс считается «вероятно безвредным».

Однако мы еще не можем опираться на это кажущееся перспективным решение. Нам следует исходить из реальностей: подключать изучение языка или к работе, или к развлечению, или к отдыху. И не в ущерб, а в дополнение.

Что означают эти на первый взгляд «сапоги всмятку»?

Рассмотрим для начала работу. Значительную часть труда современного человека составляет постоянное повышение квалификации, как говорят у нас «плюс учеба».

Мы много говорим о том, насколько важно знание языков с точки зрения расширения специальных знаний инженеров, квалифицированных рабочих и преподавателей музыки, врачей и работников торговли, – все профессии перечислить просто невозможно. Перевернем еще раз вопрос и поговорим о том, какова роль профессиональных знаний в изучении языка?

В разговоре, беседе на иностранном языке специальные знания играют роль как бы переводчика; при чтении на иностранном языке они выполняют функцию как бы словаря, а в изучении языка они – сам учебник. Такой афоризм звучит, возможно, не совсем понятно. Поясню на примере.

Когда в 1956 году я начала изучать японский язык, в Венгрии не было ни соответствующих преподавателей, ни учебников. Материальным поводом для начала занятий послужило одно лицензионное химическое описание, которое я героически (и легкомысленно) взялась переводить. Большое количество иллюстраций, рисунков, подписей, таблиц оказало мне помощь в решении задачи, казавшейся безнадежной.

Прежде всего я должна была определить по тексту, каков грамматический характер этого языка: агглютинирующий (язык, в котором слова и формы образуются «приклеиванием» частиц – аффиксов; «aggluto» по-латыни – значит «приклеиваю»), как венгерский, флектирующий (построенный на системе определенных внутренних и внешних флексий – изменения звукового состава, окончаний), как немецкий или русский, или изолирующий (отношения между предметами и понятиями выражаются с помощью служебных слов, а не суффиксов и не окончаний), как, например, китайский.

Мне удалось добыть словарь (специального словаря, конечно, и в помине не было). Но те, кому приходилось расшифровывать научно-технические тексты, знают, что самым богатым источником лексических знаний – и, к сожалению, единственно надежным – всегда был и остается сам оригинальный текст…

Ведь тот, кто уже нашел по словарю, что некий иероглиф (условно скажем) «а» означает «кислота», а иероглиф «б» – «вода», опираясь на элементарные знания по химии, приобретенные в средней школе, может «вывести», что иероглифы «в» и «г» в химическом уравнении а + в = г + б могут означать: первый «щелочь», а второй – «соль». Мое начало овладения японским – случай, конечно, крайний и поэтому, наверное, трудноповторимый. Как в положительном, так и в отрицательном смысле. Конечно, не у всякого Среднего Учащегося хватит терпения, и в первую очередь времени, заниматься такой «исследовательской» работой. Отрицателен этот опыт в том смысле, что мои коллеги в подобную ситуацию попадают крайне редко. Но ко всякому языку, ко всякому учащемуся, ко всякому уровню знаний подходит правило: профессиональные знания – это ключ, которым открываются ворота иностранного языка.

Согласно классическому распределению времени, кроме 8 часов работы и 8 часов сна, остается еще 8, которые мы якобы используем только для отдыха или развлечения. Оба рода деятельности можно назвать «времяпрепровождением» (не совсем точный перевод венгерского «ráérés», английского «leisure» и французского «loisir»). По мнению Д. Габора, английского физика венгерского происхождения, лауреата Нобелевской премии, жизнь подрастающего ныне поколения в растущей мере будет характеризоваться продлением этого типа «занятости», и эпоху, в которой оно будет жить, назовут «Age of Leisure». Но и без футурологических гаданий мы можем уже сейчас плодотворно использовать эти остающиеся после работы и сна 8 часов, сочетая изучение языка с отдыхом и развлечением.

Всякий раз, когда меня спрашивают, как это мне удалось достичь успехов в стольких языках и за столь короткое время, я мысленно отдаю честь источникам всех знаний – книгам. Так что существо моего ответа на данный вопрос выражает один-единственный призыв: давайте читать!

Для удержания приобретенных знаний, для овладения новыми знаниями главным средством является книга. Эту Америку бесчисленное количество людей открыло еще до моего рождения. Но этот известный тезис мне хотелось бы дополнить (может быть, тоже повторно?) двумя пунктами. Во-первых, не следует бояться включать чтение в программу изучения языка уже с первого дня; во-вторых, читать надо активно.

Книга – «домашнее орудие» учебы. Если мы хотим заниматься с ее помощью и в дальнейшем, то давайте на минутку остановимся и зададим вопрос: а зачем вообще нужны все эти доморощенные методы?

Еще раз подчеркиваю, что форма изучения языка, которая многократно была открыта и до меня и которую я вновь открыла для себя и с тех пор повсюду защищаю, призвана скорее дополнить и ускорить, чем заменить изучение языка под руководством преподавателя.

В работе с преподавателем мы можем обнаружить такие элементы. Неоспоримое преимущество: большая достоверность полученной информации. Занятия принудительно регулярны, а следовательно, нужно меньше самодисциплины, чтобы посещать уроки в установленные часы, а дисциплина крайне необходима для того, чтобы приступать к занятиям неукоснительно в те часы, которые мы сами себе предписали. Недостаток: медленное продвижение, относительно большое количество «холостого хода» (если преподаватель не знает моих способностей усвоения, темп занятий может оказаться слишком медленным для меня). Наконец, большие трудности в приспосабливании своего свободного времени ко времени занятий.

Думаю, что педагога, который вполне отвечал бы нашему индивидуальному духовному укладу, трудно найти не только на селе или в удаленных от культурных центров малых городах, но и в столицах. Гармония между преподавателем и учеником, согласованность их действий – вопрос удачи и самодисциплины в той же мере, как и в браке, например, или в других отношениях между людьми. Учащимся с живым темпераментом урок может показаться вялым, но тот же самый урок учащемуся, привыкшему к более медленной работе, кажется чрезмерно напряженным.

Но даже если повезет, если удастся найти педагога, у которого «кровь движется» с той же скоростью, что и наша, то все-таки окажется нелегко согласовать ритм занятий с тем ритмом жизни, который диктует нам окружающая действительность. В больших городах, где, казалось бы, нет нехватки в преподавателях, невероятное количество времени поглощает транспорт, а когда кончается рабочий день, сообщение становится особенно трудным. «Сложить все время, которое я потратил на езду в трамвае, – вздыхает один из моих знакомых, – я бы уж выучил немецкий язык!»