Ширину спектра компетентности мы будем называть широтой кругозора. Она измеряется в числе профессий, которые может на минимальном уровне освоить индивид. Чем больше его широта кругозора, тем более он приспособлен к управлению. Результаты совместной деятельности распределялись по принципу, каждому члену племени небольшую гарантированную долю калорий, и дополнительные калории и лучшие куски тем, кто был наиболее полезен сейчас Социуму, для того чтоб с одной стороны закрепить полезные качества, с другой, чтоб сформировать статусные признаки и тем самым стимулировать других к развитию полезных качеств. Наш гипотетический вождь будет иметь широту кругозора равную 3 (профессии) с уровнем компетенции равном примерно 1. Он сможет вполне хорошо выполнить любую работу в племени. Следует заметить, что вождь владеет 100% профессий племени.
В этом месте мы прервёмся рассматривать гипотетическое первобытное племя и обратимся к тому, что в настоящее время называется когнитивной наукой. Каждый человек имеет модель окружающего мира, которая позволяет ему прогнозировать своё будущее, планировать действия которые дадут ожидаемый результат. Иными словами человек знает, что если он возьмёт камень и кинет им в птицу, то с определённой вероятностью у него будет дичь к обеду. Это знание базируется на том, что брошенный камень ведёт себя определенным образом и птица ведёт себя определённым образом, сопоставляя эти мысленные модели, он формирует действие и ожидает результата. Такая модель этой простой операции и есть одна из частей когнитивной модели человека, в частности ответственная за охоту, и так формируется некий комплекс, определяющий профессиональные и социальные навыки индивидуума. Всё вместе это называется КМч (Когнитивная Модель человека) некий комплекс, характеризующий обучение и личный опыт человека. КМч строго индивидуальна для каждого человека, она может быть похожа в одном племени, но не идентична. Похожесть КМч в одном племени объясняется тем, что обучающая информация примерно однотипная, условия среды однотипные и как следствие формируются похожие КМч, при этом огромную роль играют постоянные контакты между членами племени. За счёт средств коммуникации, в первую очередь речи, происходит взаимодействие КМч разных людей, при этом в тех частях, которые не совпадают, возникает спор, который разрешается, либо через проверку экспериментом, либо за счёт приоритетов и иерархии. В любом случае, происходящее внутриплеменное взаимодействие приводит к формированию некоей ОКМ (Объединённой Когнитивной Модели) данного племени. Эта ОКМ воспринимается как некая общепринятая норма и традиция племени, эта ОКМ фактически является некоей информационной субстанцией находящейся в мозгах членов племени и определяющая их идентичность. В этой связи крайне любопытны исследования проведенные антропологами в примитивных племенах. Согласно этим исследованиям первобытный человек воспринимал ОКМ как более высшую иерархическую надстройку над своей КМч, он был членом племени и его идентичность определялась племенем.
«Личности человека в нашем понимании, то есть личности, как воли, в ранней первобытности не существовало. Человек был, жил, наслаждался, боялся, радовался, страдал, переживал сложнейшие эмоциональные состояния, но не имел свободной воли, ощущения возможностей. Его реакции на вызовы окружающей среды (в наиболее общих и существенных для общества случаях) были инстинктивными или обусловленными "ситуативной энциклопедией", т.е. памятью и опытом. Зато реакция надличностного субъекта (Я-общины) была подобной нашей. Человек в полной мере не принадлежал себе ни вовне, ни внутри. Но его эмоциональный мир был необыкновенно богат, он чем-то напоминал зрителя захватывающего фильма: ничего не зависит от него, но он живет, переживает и сопереживает»[3]
«На самом раннем этапе своего становления общественное сознание в узком смысле практически выступало почти исключительно как общественная воля, а эта общественная воля по существу сводилась к одной-единственной норме — запрету кому бы ни было из праобщины отстранять любого другого ее члена от мяса. Поэтому зарождение общественного сознания в узком смысле было не чем иным, как зарождением этого запрета» «На основе анализа одних лишь этнографических данных многие исследователи пришли к выводу, что табу возникли первоначально как средство подавления животных инстинктов, как средство предотвращения опасности, угрожавшей человеческому коллективу со стороны животного эгоизма»[4]
Поведение человека, живущего в подобных сообществах, полностью определяется коллективным сознанием. Показательный пример — обращение с пленными, то есть вроде бы чужими индивидами: «Специальный обряд усыновления каждый раз завершал прием в племя. Для пленников этим обрядом было прохождение через строй, после чего им давались новые имена; и на ближайшем религиозном празднестве публично возвещались эти имена, а также племя и семья, в которую их принимали. Если кто-либо погибал во время военного похода, то по возвращении отряда с пленными семьям погибших первым предоставлялась возможность усыновить пленного, чтобы заменить погибшего в хозяйстве. Затем уже каждая семья могла усыновить из оставшихся любого, кому посчастливилось привлечь их благосклонное внимание или кого они хотели спасти. В назначенный день, обычно три-четыре дня спустя после возвращения отряда, женщины и дети селения с хлыстом в руке выстраивались в два параллельных ряда почти вплотную друг к другу, чтобы стегать пленников, когда они проходили между рядами; затем выводили пленных мужчин, которые должны были подвергнуться этому испытанию стойкости, и каждому по очереди показывали дом, в котором ему предстояло найти убежище и который должен был стать его будущем домом, если он успешно пройдет через это испытание. Затем их ставили в начале этой длинной аллеи из хлыстов и заставляли одного за другим, беззащитных и с обнаженными спинами, бежать по ней для сохранения своей жизни и для развлечения окружающей толпы, подвергаясь при каждом шаге безжалостным ударам хлыста. Тех, кто падал от изнеможения, приканчивали сразу же как недостойных быть спасенными; но с теми, кто выходил живым из этого испытания их физических сил, с этого момента обходились с крайней любовью и добротой».[5]
Достаточно излупить первобытного человека плетками, показать ему новый родной дом, поменять имя — и готов новый полноправный член племени. И в самом деле, какая разница? Коллективное сознание у всех индейцев одно и то же, а индивидуальная его составляющая настолько слаба, что ей (после смены имени — единственного способа для индивида определить, к какой семье он принадлежит) можно пренебречь.
Таким образом, повседневное управление в первобытном племени осуществляет даже не вождь, а коллективное племенное сознание, которое и определяет на 90% действия каждого члена племени в каждый момент времени. Схема сознания племени выглядела следующим образом.
Рис.3 ОКМ племени в СУ-1
А теперь вновь вернёмся к нашему вождю и попытаемся теперь взглянуть на его роль в племени с точки зрения ОКМ.
Получается довольно занятная вещь, если вождь успешен и удачлив в хозяйственной жизни племени, то значит, его КМч наиболее точно отражает Природу, что приводит к адекватным реакциям, сказывающимся на результатах охоты, рыбалки, собирательства. Это в свою очередь приводит к тому, что при взаимодействии его КМч с КМч других членов она преимущественно побеждает. Таким образом, ОКМ племени наиболее близка к КМч вождя племени. Фактически происходит, что наилучшая КМч побеждает в конкурентной борьбе и доминирует над другими КМч. Учитывая то, что внешних носителей ОКМ в тот момент не существовало, то носителями являлись сами члены племени, при этом они не оперировали ОКМ племени, а только выверяли по ней свои КМч. Манипулировать ОКМ племени мог только вождь, именно он, таким образом, обладал субъектностью которая и формировала идентичность племени, все остальные члены племени, сравнивая свои КМч входили в контур управления.
