Вадим слегка качнул головой, но тут же почувствовал, как правая ладонь помимо его воли вывернулась в кукиш.

– Понимаю.

– Понимать мало, – грозно продолжал начальник, – нужно ситуацию прочувствовать. Или вылетишь к чертовой матери, или еще одну звезду на погон получишь. Результаты экспертизы получил? – спросил он уже мягче.

– Так точно, но они ничего не дали, за исключением того, что выявлен еще один труп. Он полностью сгорел, остались только челюсти.

– Очень жаль.

В этот раз Крылов казался сильно уставшим. Обычно, возвращаясь от генерала после очередной накачки, он напоминал сгусток энергии, некую огненную плазму, при соприкосновении с которой можно получить изрядный ожог. Позабыв о времени, Крылов мог распекать личный состав, щеголяя матерными изысками.

Сегодня полковник был подавлен, выглядел каким-то помятым; такое впечатление, будто на протяжении дня по нему неоднократно проходились асфальтовым катком.

– Ну и какие у тебя соображения, майор? – почти по-приятельски поинтересовался Крылов.

– Эксперты предлагали свою помощь в восстановлении облика по черепам, но на это может уйти не один месяц. Могут помочь генетики, но это опять очень долго.

– Нас это не устраивает.

– Я так и сказал.

Перемену в полковнике мгновенно отметили и другие. Капитан Уваров что-то горячо шептал сидевшему рядом старлею Зимину, и по его лукавому лицу было заметно, что разговор шел явно не о службе. Случись подобное раньше, Крылов матюгнул бы обоих, но сейчас только махнул рукой.

– Опять о бабах судачите? Не могли бы свой разговор перенести на другое время? – И, повернувшись к майору Шевцову, продолжал тем же отеческим тоном: – И что же ты придумал?

– Надо поднять картотеку по пропавшим без вести за последние полгода, не исключено, что погибшие люди уже объявлены в розыск. На сегодня это пока единственная идея.

– Разумно, – прикрыл веки полковник, под глазами обозначились темные круги. – Все свободны, а мне нужно ехать в мэрию, на этом мои мытарства еще не закончились.

Геннадий Васильевич встал, и тотчас поднялись остальные.

– Все свободны.

Уже через полтора часа майор Шевцов держал в руках большую пачку фотографий пропавших людей. Их было четыре сотни. Добрую половину он отбраковал сразу: это подростки и малолетние дети. А сгоревшие были взрослыми людьми и, судя по останкам, мужчины. Следовательно, женщин тоже исключаем. Оставалось семьдесят три карточки. Маловероятно, что среди погибших есть немощные старики, чаще всего насильственной смертью умирают люди молодые, даже не достигшие своего расцвета. Десяток снимков стариков, которым было далеко за восемьдесят, майор отложил в сторону: в этой категории пропавших обычно криминалом и не пахнет. Чаще всего бывает так: они выходят из дома, чтобы купить буханку хлеба, а обратной дороги уже не находят, забыв не то что улицу и дом, в котором проживали многие годы, но даже собственную фамилию. А вот остальные шесть десятков трупов, это уже посерьезнее, тут без злодеяния не обошлось. Трудно представить, чтобы исчезло в короткий срок такое огромное количество мужчин: здоровых, работоспособных, отцов семейств. Вадим Шевцов перебирал фотографии: молодой мужчина, тридцать четыре года, инженер. Осталось двое детей. Другому двадцать шесть лет, экспедитор фирмы «Мостранспорт», лицо открытое, только в самых уголках глаз пряталась лукавинка. Третий – почти юноша, двадцать два года, неработающий. Майор сел за компьютер и набрал фамилию парня. Ага…. Здесь более-менее ясно. Принадлежал к одной из преступных группировок. Скорее всего лежит где-нибудь в лесополосе под метровым слоем земли. Такого отыскать будет трудновато, если, конечно, не поможет какой-нибудь слепой случай. На следующем снимке запечатлен мужчина лет тридцати. Фамилия несколько странная – Плетень. Ударив несколько раз по клавишам, Вадим из глубины механической памяти извлек на белый экран информацию о пропавшем. Парень тоже из криминальной среды, и как следовало из оперативной сводки, был даже лидером одной группировки, которая занималась угоном машин. Правда, специализировались они по-крупному, угоняли исключительно дорогостоящие иномарки, и «Форды» четырехлетней давности интереса для них не представляли. Здесь же из оперативных источников следовало, что пропал Плетень не случайно – совершил непростительную глупость, покусившись на огненную «Феррари» одного из самых уважаемых людей округа. Скорее всего его судьба также печальна: покоится где-нибудь на задворках кладбища, среди таких же безымянных могил. Пятая фотография – на майора смотрел шатен с вьющимися волосами. Красив. Возможно, даже очень. По такому парню могли запросто сохнуть с десяток девиц одновременно. Стоп… Что же это такое получается, он тоже работал экспедитором в «Мостранспорте». А не слишком ли часто стали пропадать люди в одной компании?

Данные по всем пропавшим, как правило, заносили в компьютер: имя, возраст, где работал, семейное положение.

Вадим Дмитриевич вновь сел за компьютер, уверенно набрал название фирмы, и через несколько секунд на экране высветились имена восьми человек, пропавших без вести. Даже для крупной корпорации такая потеря будет весьма ощутимой, а что говорить о небольшой конторе, штат которой всего несколько десятков человек? Странно, что такой факт прошел мимо внимания милиции. Наивно было бы полагать, что эта ниточка ведет к трупам, обнаруженным в микроавтобусе, но почему бы не попробовать и этот вариант?

Еще несколько раз нажав на клавиши, Шевцов заполучил и адрес подозрительной фирмы. Он довольно хмыкнул: оказывается, это рядом, каких-то пяток кварталов от МУРа. Порция адреналина гремучей смесью пробежала по жилам, заставив заволноваться в предчувствии неожиданной удачи.

Отобрав снимки восьми пропавших, майор сунул их в карман, а остальные фотографии уложил в картонную папку и крепко перевязал тесьмой.

Начальником «Мостранспорта» оказался мужчина лет сорока. Полноватое лицо со слегка отвислыми щеками делало его похожим на хомяка, даже манеры напоминали повадки мелкого грызуна: он без конца выставлял на обозрение крупные передние зубы, изрядно подпорченные кариесом, что-то без конца жевал и шмыгал носом.

– Представления не имею, куда они девались. Мне самому интересно знать это. Они исчезли и все, как будто бы их просто не существовало.

– Расскажите, пожалуйста, с самого начала.

«Москвич» был неброского вида, правое крыло немного поцарапано и небрежно затерто шпаклевкой. Глядя на покореженный кузов, можно было сказать, что он не однажды проехал вокруг земного шара, проваливаясь колесами в каждую встречающуюся колдобину на его долгом пути. Однако такое впечатление было обманчиво, двигатель у легковушки был сильный, форсированный, и над его механическим дыханием трудилась парочка опытнейших автослесарей.

В распоряжении Осянина Петра Павловича находился целый парк автомобилей, среди которых три шестисотых «Мерседеса», четыре «Вольво» и «Ландкрузер», но главное преимущество «Москвича» заключалось в том, что тот был стар, и даже у самого неразборчивого угонщика не поднимется рука на подобную развалину. А во-вторых, отечественная машина неприметна, и потому вряд ли кто из обывателей догадается, что в ее чреве на стареньких чехлах может сиживать едва ли не самая богатая задница Юго-Западного округа.

На окраину Москвы без обычного сопровождения и телохранителей Осянин отправлялся по четвергам к своей любовнице, двадцатипятилетней актрисе одного из московских театров. Женщиной она была возвышенной и предпочитала ужин при свечах, и чтобы соответствовать статусу романтического любовника, он всякий раз являлся с бутылкой французского коньяка и ананасом.

День следовал по накатанному сценарию. Кроме экзотического фрукта, ставшего за два года знакомства таким обыкновенным, Петр Павлович купил две коробки шоколадных конфет, дорогое нижнее белье, упаковал подарки в пакет и положил его рядом с собой на сиденье. Настроение было прекрасным, мысль о предстоящем свидании переполняла его духовно. Для начала Осянин попросит актрису надеть прозрачную комбинацию, после чего уговорит ее исполнить для него стриптиз под колыхание пламени свечей, причем прямо на праздничном столе. Натура она страстная и вряд ли откажется от такого представления.