Два года тому назад, когда «сеткомастер» в торжественной обстановке был подключен, Беатрис стояла рядом с Маком в качестве почетной гостьи. И хотя официально ее пригласили как известную журналистку, она предпочитала думать, что Мак, приглашая ее, больше думал о себе, чем о работе. Стоило ей появиться, как в его голубых глазах вспыхнули искорки, и с тех пор они частенько вместе гуляли по коридорам станции, любуясь сквозь прозрачные потолки звездами. А затем случайные прикосновения, нежные пожатия рук плавно перетекли в любовный роман.

«Надеюсь, что у нас еще будут такие прогулки», – подумала она и всхлипнула, проглотив слезы.

Над входным люком загорелась красная лампочка, и Беатрис вздрогнула от неожиданности. Это был студийный аналог дверного звонка, дублировавшийся на всех рабочих консолях. Во время записи люк всегда был заблокирован.

«Кто-то хочет войти».

Но кто бы это ни был, он не из отряда Бруда. Беатрис поняла это по тому, как побледнело и вытянулось лицо Леона.

«Это Мак! – взмолилась она. – Пусть это будет Мак!»

– Ни с места! – ткнул пальцем ей в грудь Леон, отбросив прежнюю предупредительность. – Я сам этим займусь. Ваш текст появится на экране в считанные минуты. Текст стандартный. Я заменяю режиссера, и вы должны подчиняться моим указаниям. И выполнять их полностью.

Затем он подплыл к люку, пристегнулся поясом к скобе, нажал кнопку интеркома и объявил:

– Идет запись! Вход запрещен для всех, кроме персонала студии.

Беатрис задержала дыхание. Значит, они собираются работать при закрытых дверях. До сих пор на студии присутствие аудитории только поощрялось. Никто и никогда не запрещал работникам станции в свободное время зайти и посмотреть на съемку.

– Я Спад Солеус из Контроля над течениями, – раздался высокий голос, напоминавший о недавнем счастливом времени, и вызвал у нее непроизвольную улыбку. – У нас ЧП. Доктор Макинтош должен немедленно обсудить ситуацию с Беатрис Татуш.

От этих слов сердце Беатрис затрепетало в груди, а на щеки вернулся румянец. Зато ладони мгновенно вспотели.

– Она в прямом эфире. Передайте доктор Макинтошу, чтобы подождал.

– Он не может ждать. У нас полетела связь, и сетка может разладиться в любую минуту.

– Но у нас приказ. – Судя по тону, Леон уже начал терять терпение. – Разве что после программы…

– Но доктор Макинтош командир орбитальной станции! – заявил Спад. – И он действует по приказу Флэттери. Сетку нужно восстановить немедленно! Нам нужно воспользоваться вашей аппаратурой, и Беатрис Татуш нам нужна для консультации. Должен вам напомнить, что все энергоснабжение станции контролируется нашими службами и мы можем обесточить вас в любую секунду.

– Подождите минутку, – уже более вежливым тоном сказал Леон. – Я попробую что-нибудь сделать.

Он выключил интерком и прижался лбом к переборке.

– Вот дерьмо! – Он с размаху стукнулся лбом об стенку, и только ремень удержал его от полета через всю студию. – Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

«Молодец, Спад!» – подумала Беатрис. Он ведь наврал Леону про энергоснабжение. Да, некоторые кабели действительно шли через помещения Контроля, но далеко не все. Эту студию Беатрис оборудовала с помощью Мака, и никто не знал всех тонкостей ее устройства так, как они вдвоем. А Леон здесь вообще был чужаком. Кроме того, у него и так голова шла кругом от всех навалившихся проблем. Но без приказа капитана Бруда он и шагу не смеет ступить. А вызвать Бруда так, чтобы не переполошить всю станцию, он тоже не может.

Сердце Беатрис колотилось, как сумасшедшее, а руки тряслись так, что их пришлось засунуть в карманы. Но, даже несмотря на опасность, дилемма, которую должен был немедля решить Леон, ее даже рассмешила.

«Вот-вот, пусть покорчится», – злорадно подумала Беатрис.

Леон вновь нагнулся к интеркому:

– Сюда не войдет ни один человек, пока мы…

– Мы можем перехватить вашу линию и переключить на себя и без вашего согласия! – перебил его Спад. – На орбите команды отдает доктор Макинтош, а он приказывает…

Леон ударом ладони отключил связь, отстегнулся и поплыл к своему столу, но, не рассчитав силы толчка, налетел на двух техников. Выпутавшись из проводов, они повисли у него на плечах и помогли опуститься в кресло.

Беатрис проскользнула к люку, включила интерком и воткнула в него штекер своего личного переговорника, запустив его плавать под потолок. Все это заняло четыре секунды. Ее манипуляций никто не заметил. Вернувшись к своей консоли, она включила личный коммуникатор и набрала номер Мака. Тут же на всех консолях студии загорелся огонек связи, и в следующую секунду над Беатрис навис разъяренный Леон.

– Я же приказал ничего не касаться! – взревел он. Теперь он больше не притворялся мягким интеллигентным редактором – перед ней во всей красе явился офицер охранки, распекающий своих подчиненных во всю мощь глотки. – Да я бы тебя с дерьмом смешал, если бы нам не нужна была твоя мордашка! Но мы сделаем все по плану, сестра! Только попытайся еще раз, и полетишь отсюда со станции без челнока, поняла?!

Беатрис спрятала довольную улыбку. Да, студия звукоизолирована, и этот тип мог орать на нее сколько угодно безнаказанно. Вот только интерком был включен, а подсоединенный к нему переговорник болтался всего в каком-то метре от орущего Леона. Чтобы изобразить испуг, ей даже не понадобилось прибегать к актерскому мастерству – слишком часто за последние сутки это было ее естественным состоянием.

– Я буду слушаться! – закричала она изо всех сил. – Только не убивайте меня, как вы убили всех остальных! Я буду слушаться!

Леон кивнул и направился к своим сотрудникам, но не успел он до них доплыть, как на станции завыла сирена общей тревоги.

Несмотря на бьющий по ушам тоскливый вой, Беатрис была счастлива. Она очень хорошо помнила по прежним учениям, что последует за этим сигналом. Четыре гудка подряд означали: «Пожар. Срочная эвакуация сектора Контроля над течениями». Студия головидения также относилась к этому сектору.

И пока Леон и его помощники метались по студии, вопрошая, что, черт возьми, происходит, Беатрис, откинувшись на спинку кресла, шептала: «Спад, я тебя обожаю!»

Первым, что увидел Рико, шагнув в кают-компанию, были широко раскрытые остекленевшие глаза Кристы Гэлли, безвольно раскинувшейся на койке. Ее зрачки лучились зеленым фосфоресцирующим светом. Рико видел это впервые, но, сам не зная как, понял, что сейчас она пребывает в ином мире. В первую секунду ему больше всего захотелось удрать и задраить за собой люк, но он взял себя в руки и остался.

Бен распростерся на полу, сжимая одной рукой ее лодыжку. Его собственные ноги все время дергались, как у ребенка, видящего кошмарный сон. Да и сам Рико воспринимал всю открывшуюся ему сцену как какой-то ночной кошмар.

– Бен! – позвал он, не решаясь отойти от люка. Но тот не ответил.

Тогда Рико бросился на колени, склонился над своим лучшим другом и вдруг заметил, что и у Бена глаза широко открыты. Но оба, судя по движению груди, дышали. Голова Кристы была повернута в его сторону, и Рико явственно слышал ее дыхание. Рико вспомнил предостережения Операторов и не стал прикасаться к лежащим.

Он выругался сквозь зубы и полез в нагрудный карман за ампулой – небольшой розовой трубочкой длиной с фалангу его мизинца. С одной стороны из нее торчали два прикрытых изоляционными чехольчиками проводка. Рико содрал изоляцию, отбросил в коридор и развернул гранатку «усиками» от себя.

– Черт тебя побери, Бен! Операторы же предупреждали, что, стоит ей намокнуть, она сразу же начнет вырабатывать яд в три раза быстрее!

Отдача от выстрела ощутимо встряхнула его, но ему уже было все равно – вряд ли его тело понадобится ему надолго. Он вновь склонился над Беном.