– Это тот род безумия, которому я сочувствую. Почему бы им не жить красиво с их деньгами?

– Именно. – Кевин лучезарно улыбался мне. – Сам я не видел этого места, но, по рассказам, оно изумительно. Проблема в том, что они не хотят оставлять его пустым на лето, пока будут в Европе.

Я засмеялась. Моя веселость была искренней. Мама и папа Кевина, по его рассказам, были вполне в моем вкусе, даже если бы они сорвали мои летние планы.

– И они уже заселили его, не так ли? Понимаю, что твои родители не хотят дать шанс ворам и громилам. И они просят тебя помочь?

– Они многого не требуют, – сказал Кевин. – Но кроме дома имеются домашние животные. Белла – хорошая старая собака, она очень страдает, если нет кого-нибудь из хозяев, а у одной из кошек проблемы со здоровьем...

– Сколько же у вас животных? – спросила я наполовину весело, наполовину раздражаясь. Я не возражала бы против заботы о любимых престарелых маме и папе, но Дряхлая собака или кот с предстательной железой...

– Только четверо. Две собаки и две кошки. Если мама не завела еще. Она может это.

Спустя две недели я безнадежно заблудилась в Пенсильвании. Водитель такси заблудился тоже. Солнце заходило на западе, цифры на счетчике достигали умопомрачительной суммы, а кругом не было ничего, кроме круглых холмов, колеи дороги и двух вытянувших головы черно-белых коров.

– Должно быть, мы сделали неправильный поворот на прошлом перекрестке, – сказала я.

– Вы сказали, что поворот правильный, – заметил глухо таксист.

– Я ошиблась. Нам лучше вернуться назад и попробовать ехать в другом направлении.

Таксист был пожилым джентльменом. Если бы он не был им, то выкинул бы меня из салона задолго до этого. С красноречивым молчанием он развернулся, и мы поехали обратно по дороге, по которой приехали. Коровы с безразличием наблюдали за нами.

Это была моя оплошность. Перед тем как уехать из университета Кевин детально объяснил мне дорогу. Я не знаю, куда положила записи. То ли когда собиралась домой, то ли когда покидала дом. Я знаю только то, что, когда я садилась в такси на автобусной станции в Питсфилде, их уже не было.

Я вытряхнула содержимое моего кошелька на сиденье в салоне. Там я обнаружила рецепт коктейля, три старых списка покупок и несколько записей, сделанных на лекции о Байроне. Я не нашла описаний Кевина.

Таксист наблюдал отечески терпеливо. Счетчик работал.

– Ладно, – сказала я. – Я примерно знаю, где это. Десять миль на северо-запад. Дорога называется Зеленая Долина. Или, может быть, Зеленая Гавань.

Это не была Зеленая Гавань. Такой дороги вообще нет. На Зеленой Долине должно быть два фермерских дома и таверна под названием «Джосайз Плейс».

К этому времени я уже сидела рядом с шофером, рассматривая его карту. Я рассказала ему историю жизни родителей Кевина, как бедно, но честно они начинали, как недавно на них свалилось богатство и они купили дом. Он очень заинтересовался, но рассказ не помог ему найти дорогу.

– Мне не часто приходится выезжать за город, – объяснил он, оправдываясь (на этой стадии он все еще оправдывался). – И если эти люди приехали сюда недавно, то я не могу даже знать их имен.

– Но вы должны знать дом, – стала я спорить. – Это древний дом или что-нибудь в этом духе.

– Мисс, каждый дом с дурной репутацией в округе зарегистрирован как древний, – сказал водитель. – Если бы вы знали, как он выглядит, или как называется, или что-нибудь еще о нем...

Этого я не знала.

Наконец нам повезло. В местной лавке на пересечении дорог имелась газовая колонка, полки с сухими и прочими товарами и маленькая старая востроглазая леди, живущая в этих местах все свои семьдесят лет.

– Должно быть, вы имеете в виду Карновски, – сказала она. – Я слышала, что он был продан каким-то приезжим с Запада. Езжайте вниз к следующему перекрестку, затем спускайтесь направо.

Ее указания привели нас в район столь непохожий на фермерские земли, которые мы уже пересекали, что я с трудом могла поверить, что мы находимся в том же самом округе. В этом районе были расположены крупные имения и не очень. Большая часть домов была невидима, но железные ворота с чеканкой и каменные столбы, некоторые с геральдическими животными наверху, говорили о состоянии тех, кто скрывался за деревьями и изгородями. Еще несколько миль вперед – и мы достигли следующего перекрестка, окруженного не городскими, не загородными, а настоящими деревенскими строениями Старого Света. Деревня была крошечной – дюжина хорошеньких старых домиков, удивительно старая церковь и магазин. Последний не был похож на тот, что держала старая леди, которая указала нам направление. Вместо прогнувшегося переднего крыльца с расщепившимися деревянными ступеньками он имел длинный каменный фасад и кадки с геранью по бокам двери. Товары рекламировались на резной деревянной доске.

Миновав деревню, мы вскоре подъехали к высокой каменной стене, о которой говорила старая леди. Мы ехали очень долго, прежде чем достигли ворот. На бронзовой дощечке левого столба было написано: «Серая Гавань».

Водитель такси воздержался от комментариев по поводу такой путаницы в мыслях. Он свернул с дороги и подъехал к стоянке. Железные ворота были закрыты.

Во мне нарастало не совсем беспричинное раздражение на Кевина, который мог бы встретить меня на автобусной станции, черт его побери. Я приготовилась к тому, чтобы перелезть через стену, найти дом и высказать ему все, что о нем думаю. Но эти героические меры оказались излишними. Ворота не были заперты. Мы проехали еще милю по дороге, обсаженной деревьями и кустами. Резкий поворот вывел нас из лиственничного туннеля, и я в первый раз увидела Серую Гавань...

На днях, просматривая бумаги, я нашла фотографию дома. Это был моментальный снимок, и я сразу «вспыхнула», что само по себе нелегко в квартире, где нет огня, а лишь электричество. Если бы я захотела запомнить план дома и места, к чему я вовсе не стремилась, то мне уже не надо было бы заучивать детали, потому что каждая из них четко отпечаталась в моей памяти.

Он был расположен в долине, окруженной со всех сторон лесистыми склонами. Позади него ровными ступенями вверх поднимались сады. В плане дом имел квадратную форму с внутренним двориком. Неровная линия крыш говорила о нескольких периодах застройки, но доминировал большой надвратный дом, обрамленный зубцами и бойницами. Вальтеру Скотту он наверняка бы очень понравился.

Я потерла глаза. Я никогда не была за границей, но в своем кресле совершаю удивительные путешествия, рассматривая фотографии, гравюры, слайды, сделанные другими людьми. То, что открылось сейчас моему взору, было настоящим английским средневековым замком, совершенным во всех деталях.

Восклицание шофера убедило меня, что я не сплю.

– Жуть, – сказал он, – какой большой?!

– Правда.

Почтительно выдерживая скорость двадцать миль в час, мы спускались по медленно петляющей дороге. Я начинала понимать, почему водитель не знаком со здешними местами. Владельцы загородных имений не нуждались в такси. У каждого из них было по три-четыре автомобиля, а может быть, и по вертолету. В случае выхода из строя одного из автомобилей он просто выбрасывался и покупался новый.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем меньше я верила собственным глазам. Похоже было, что мы переместились в пространстве. Проехав через ворота, мы очутились в Южной Англии, а может быть, и в другом веке. Такси подошло к площадке перед воротами дома. Они были встроены в более позднее крыло эпохи Елизаветы или ранних Тюдоров. Единственной видимой дверью в этой части дома был огромный арочный портал в надвратном доме. Вряд ли кому пришло бы в голову назвать это входными дверьми. Это был парадный подъезд, и я не удивилась бы, если бы увидела пару лакеев в ливреях, выбежавших для приветствия.