Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А еще нам предлагается покупать лицензии на производство готовых лекарств и субстанций, и не только у западных компаний, но и у Индии и Китая. Эти страны уже выводят на мировой фармарынок свои оригинальные препараты, причем более дешевые, чем западные. Но, опять-таки, причем здесь развитие, если это полный аналог печально известной "отверточной сборки"?

Однако дженерики и лицензионные лекарства — это хотя бы доброкачественные препараты. А вот контрафакт и фальсификаты лекарств — просто опасны. Объем этой псевдопродукции, по оценкам экспертов, уже перевалил за 20% российского лекарственного рынка, и от нее ежегодно умирает более 60 тысяч человек. Причем значительная доля производства фальсификатов приходится на Россию и Китай, а у нас в стране до сих пор не предусмотрена уголовная ответственность за подделку лекарств.

Главная проблема, конечно же, — огромный разрыв между отечественной фармацевтикой и Большой Фармой в области инновационных технологий. Доля отечественных инновационных фармразработок едва приближается к 10% (в США они составляют 82%, во Франции — 60%). Те немногие инновационные препараты, которые сегодня есть на российском рынке, — по преимуществу "отголосок советской эпохи". Так что заявленный в "стратегии" переход российской фармацевтики на инновационную модель развития — дело более чем необходимое. Причем "стратегия" обещает к 2020 году вывести на российский рынок не менее 200 отечественных инновационных препаратов.

Задача, прямо скажем, архитрудная. Дело в том, что разработка инновационного препарата занимает до 15 лет, затраты иногда превышают миллиард долларов, но в среднем лишь один из трех препаратов, попавших на рынок, приносит прибыль. Вероятность же создать хит (или как его называют сами фармацевты — блокбастер) и вовсе невелика. К тому же в России пока просто нет фармацевтических компаний, готовых "подписаться" на подобный инновационный проект и взять на себя соответствующие затраты и риски.

Но ведь еще недавно точно так же обстояли дела в Индии и Китае, и именно такова нынешняя ситуация в Бразилии. И в Китае, и в Индии для развития собственной фармацевтики государство принимало мощные национальные программы и обеспечивало эти программы государственной кредитной и инвестиционной поддержкой. А в Бразилии для решения этой задачи создана особая госкорпорация. Опыт этих стран показывает, что только в условиях, когда государство берет на себя значительную часть инвестиций и рисков (плюс создает механизмы передачи интеллектуальной собственности из государственных лабораторий в частную промышленность), в отрасль приходит крупный национальный капитал.

Но даже если вс` это будет реализовано в России, вовсе не факт, что поставленная в "стратегии" задача — "догнать мировую фарминдустрию" — будет решена. Ведь в Большой Фарме сегодня происходят крупные изменения самой парадигмы развития, связанные с общим изменением парадигмы в медицине вообще.

Мир, в частности, уже встает на путь так называемой "персонализированной медицины", когда для подбора методов профилактики и лечения все шире используется индивидуальная генетическая информация. Кроме того, стремительно развиваются нелекарственные формы терапии, ориентированные не на внешнее лечение болезни, а на выявление и использование резервных возможностей организма.

А в этих условиях не окажется ли лет через 20, что наш "догоняющий паровоз фармакологического развития" с размаху влетит в какой-то (сегодня лишь смутно ощущаемый) тупик?..

Юрий Бардахчиев НЕ ТОЛЬКО ЯДЕРНЫЙ «ЩИТ И МЕЧ»

В конце мая замначальника Главного управления международного сотрудничества МО РФ генерал Е.Бужинский заявил, что европейская система ПРО США направлена именно против России: "из маленьких элементов ПРО в итоге мы будем иметь глобальную паутину этой системы у своих границ". По его словам, Россия готовит асимметричные меры, чтобы "свести на нет риски для нашей национальной безопасности".

Заявление Бужинского — лишь последнее из множества аналогичных высказываний политического и военного руководства страны. Которые, по сути, означают, что Россия с большой тревогой воспринимает попытку США нейтрализовать наш ракетно-ядерный потенциал.

Но проблема в отношении самого грозного оружия за всю историю человечества — ракетно-ядерного — стоит шире. Говоря метафорически, в вечной "битве щита и меча" (развития средств защиты и ядерных средств нападения) первенство уже очень скоро может перейти к "щиту". А это означает принципиально новый этап не только в развитии военной техники, но и в сфере военной стратегии. Если это произойдет, впервые одна страна — США — сможет игнорировать высший уровень стратегических угроз и, тем самым, закрепить за собой реальную роль мирового военного гегемона.

И, хотя пока система ПРО еще очень несовершенна, это, конечно, вопрос времени. Причем, для России — времени, даже не зависящего напрямую от степени готовности американской ПРО. Дело в том, что при нынешних тенденциях наши Стратегические ядерные силы морально и физически устареют в ближайшие 10-15 лет. То есть, Россия стоит перед очень жесткой альтернативой: покорно ждать, пока мы потеряем наши СЯС, а американцы отладят и усовершенствуют свою ПРО, либо форсированно развивать вооружения и модернизировать армию, чтобы сохранить стратегическую субъектность и (не исключено) само существование страны.

Россия может выбрать только второе. Но это ставит перед страной много непростых и острых вопросов. Главные из них, на наш взгляд, следующие:

Способна ли Россия, даже с очень серьезным напряжением сил, сравняться в военном отношении с богатейшими странами Запада, да еще объединившимися против нас в военном блоке НАТО?

Есть ли у нас перспективные научно-технические идеи и оборонные ресурсы, которые возможно противопоставить натовским вооружениям?

Сразу же оговорим, что не надо вступать в непосильную гонку вооружений с Западом. В современную (и будущую) эпоху оружия огромной разрушительной мощи военная конкурентоспособность определяется, прежде всего, понятием "неприемлемого ущерба для противника".

В первую очередь, нам необходимо вывести характеристики нашего ракетно-ядерного оружия на уровень, не блокируемый никакими ПРО. То, что "усилить меч" — это естественный шаг, прекрасно понимают и американцы. Выступая не так давно перед офицерским составом ВВС США, министр обороны Р.Гейтс подчеркнул, что "русские в будущем сконцентрируются на увеличении своей ядерной мощи".

Но "ядерный меч" не всесилен. В нынешнем мире ширится класс таких военно-политических ситуаций, при которых ядерное оружие бессмысленно или не может быть применено. Это, например:

— локальные войны и диверсионные операции (в том числе, ведущиеся частными армиями);

— провоцирование разного рода конфессиональных, этноплеменных, криминально-политических конфликтов и "банановых революций";

— применение разного рода организационного оружия, разлагающего государство и общество изнутри, и т.п.

Для того чтобы бороться с этими угрозами (что в особенности касается угроз внутригосударственного характера), в первую очередь необходимо "здоровое" идеологическое и морально-психологическое состояние общества. Плюс, разумеется, многое другое.

В том числе, современная техническая космическая, воздушная, морская разведка и современные системы средств связи и целеуказания. В том числе, истребительная авиация и зенитно-ракетные комплексы (для уничтожения самолетов-разведчиков, беспилотников и т.д.), торпедные катера и десантные суда (для борьбы против террористов и диверсантов на побережьях), оружие сил специального назначения (для их уничтожения в глубине территории), средства ПВО и ПРО поля боя (для борьбы с крылатыми ракетами), космическое оружие (для борьбы со спутниками) и т.д.

А вот планы создания к середине XXI века группы авианосцев, которые недавно обнародованы главкомом ВМФ В.Высоцким, представляются излишними. Действительно, зачем нам пять-шесть авианосных многоцелевых групп и ударных соединений (то есть, кроме авианосцев, еще и корабли охранения и обеспечения), которые будут плавать "в прибрежной зоне" Тихого и Северного Ледовитого океанов и периодически демонстрировать военно-морское присутствие (!) в районах стратегических интересов России?

8
{"b":"100649","o":1}