– Продолжайте, пожалуйста, сэр Чарльз, – сказал он миролюбиво.

– Очень хорошо. Я хочу предложить вам несколько иную гипотезу, мистер Юфру. За ней последуют конкретные действия, которые, как мне кажется, должны облегчить ваше положение. Я очень тщательно и долго все это обдумывал. Изложение займет совсем немного времени. Попросил бы вас не делать никаких замечаний до тех пор, пока я не закончу.

Кромер поднялся, вышел из-за стола и начал расхаживать по кабинету. По тактическим соображениям ему хотелось, чтобы его слова не были обращены непосредственно к Юфру, и вся речь воспринималась бы как простое размышление вслух. В силу своих способностей он, подобно профессору, читающему лекцию, педантично и логически последовательно принялся излагать свои соображения.

Если бы я предложил своему собеседнику, говорил он, представить себе, всего лишь для возможной последующей дискуссии, что бывший император Хайле Селассие еще жив и что его, Юфру, миссия состоит в том, чтобы выяснить условия, при соблюдении которых любой документ, подписанный в будущем императором, будет принят «Банком Кромера» и его филиалами как действительный, конечно, мистер Юфру в этом случае предпримет все меры для того, чтобы скрыть факт, что Селассие все еще жив. Его бы больше устроило, чтобы Кромер дал заверения в том, что документы, подписанные несколько месяцев назад, удовлетворят требованиям банков. Несомненно, Юфру не составит никакого труда представить такие бумаги. Аналогично, если бы Кромер потребовал документы с недавно поставленной подписью, ему бы были предложены и такие документы, хотя их правдоподобность должна быть подкреплена устными объяснениями – ведь император уже умер несколько месяцев назад.

– Какое странное предположение, – не выдержав, прервал Кромера Юфру.

– Согласен. Но моя обязанность учитывать и такую возможность, на случай, если Селассие действительно жив. Было бы непростительной ошибкой с моей стороны не предусмотреть путей, чтобы предупредить успех этой хитрости. Думаю, в той странной игре, которую мы ведем с вами, мистер Юфру, я до сих пор еще никогда не проигрывал. Скорее наоборот.

Юфру молчал, с безразличным видом ожидая дальнейших слов Кромера.

– Ну, и что теперь? – продолжал Кромер. – Может быть, мне объявить вам мат, сказать, что вы потерпели поражение? Полагаю, однако, это было бы недальновидным. Во-первых, мои предположения могли оказаться неверными. Возможно также, что у вас есть альтернативные варианты действий. Кроме того, такой шаг противоречил бы нашим собственным банковским традициям.

Давайте попробуем найти другой подход и спросим себя: при имеющихся обстоятельствах действительно ли необходимо практикуемое с вашей стороны двуличие? Думаю, что нет. Наши банки пользуются репутацией честных и благоразумных. Мы бы не хотели удерживать, вопреки законной справедливости, деньги, которые, я это допускаю в известной мере, принадлежат вам. Но в одинаковой степени мы бы не желали, чтобы наши коллеги-банкиры, не говоря уже о широкой публике, считали, что мы просто подарили вам крупную сумму. И еще. Я считаю, что сохранение в секрете факта, что император жив, если, конечно, такое предположение правильно, служит в равной степени вашим и нашим интересам.

Теперь позвольте мне сформулировать заключение. Как вы, должно быть, уже догадались, я больше не думаю, что наши разговоры носят беспредметный, академический характер. Я полагаю, что император Селассие жив. И я уверен, что вы предприняли попытку обмануть нас, но просчитались. Однако я верю, что мы сможем найти компромисс. Мое предложение состоит в следующем: мы договариваемся о совместной подготовке необходимых документов – раз; должным образом назначенные представители наших банков тайно встречаются с императором в условиях, которые позволят нам убедиться, что на него не оказывается никакого давления – два; и, наконец, после этого все стороны свободно подписывают документы, переводящие состояние императора или большую его часть в распоряжение вашего правительства. Теперь я готов выслушать ваши замечания.

Банкир снова сел в кресло и уставился пытливым взглядом на Юфру, который продолжал молчать, не поднимая глаз. Затем эфиоп налил себе еще чая, без сахара и без молока, поднялся и с чашкой в руках подошел к окну. Там, внизу, в наступивших уже сумерках он увидел неясные очертания домов и поток из движущихся автомобильных огней.

– Если позволите, сэр Чарльз, один вопрос? – произнес он наконец, продолжая вглядываться в широкое окно. – Как говорят американцы, что вы сами собираетесь извлечь из этой сделки?

– Во-первых, мы подтвердим нашу добрую репутацию. Нам не нравится шумная известность. Вы хорошо себе представляете, что любой скандал может нанести нам ущерб. А я уверен, что до тех пор, пока мы не придем к какому-то согласию, вы всегда сможете публично обвинить нас в двуличии. С другой стороны, как только деньги будут переведены вам, вашему правительству нужно найти место, где их держать. Принимая во внимание прошлый опыт, я убежден, вы согласны с тем, что «Банк Кромера» самым лучшим образом может об этом позаботиться. В этом случае мы как банк ничего бы не потеряли на переводе денег.

– Да, я понимаю.

Затем, как бы внезапно приняв решение, Юфру повернулся и отошел от окна. Кромер сидел, откинувшись на спинку кресла и стараясь расслабиться, – его монолог потребовал определенных усилий.

– Сэр Чарльз, – произнес Юфру, – пришло время действительно поговорить откровенно. Как вы вероятно знаете, я являюсь неофициальным представителем моего правительства. Наш посол в Великобритании информирован о намерении вернуть богатства императора, но не посвящен в детали и совершенно не имеет представления о моей роли в этом деле. Официально я нахожусь здесь, чтобы решить некоторые визовые вопросы. Фактически я непосредственно подчинен первому вице-президенту подполковнику Менгисту Хайле Мариаму, который уполномочил меня вернуть золотые и денежные вклады императора любым доступным мне способом. Вы говорите, что вы сами или ваши представители должны присутствовать в момент подписания императором финансовых распоряжений, и только при этом условии документы могут быть приняты вами к исполнению. Очень хорошо.

Должен заметить, что ваша догадка в отношении судьбы императора правильна, я подтверждаю, что Селассие жив. Конечно, он находится под домашним арестом и, вполне естественно, не в Аддис-Абебе. Если бы он оставался в столице, слухи о нем очень быстро просочились бы в прессу и стали известны всему миру. Нет, в настоящее время он вместе с несколькими членами семьи живет в своем родном городе Хараре, это в горной местности, примерно в 200 милях на восток от Аддис-Абебы. Кстати, находится он в своем старом дворце, который сейчас больше напоминает тюрьму, чем обычный дом. Никаких контактов между охраной и императорской семьей, полная изоляция. Пища, вода, белье – все это оставляется у входа во дворец.

Единственный, кто посещает императора из внешнего мира – его доктор. Между прочим, он подтверждает, что у императора очень хорошее для его возраста здоровье и он прекрасно перенес как саму операцию, так и реабилитационный период. Как долго он может оставаться бодрым? Этого никто не знает. Ведь у него сейчас нет никаких стимулов к жизни. Как вы можете себе представить, это важно для нас. У нас есть серьезная причина, ради которой мы сделаем все необходимое, чтобы он еще какое-то время был жив. Но мы должны поторапливаться, хотя до сих пор император отказывался обсуждать вопрос о возвращении в страну его зарубежных вкладов.

Вы говорили, что в ваших интересах найти благоразумное решение проблемы о вкладах. Теперь я должен со всей определенностью заявить, что это полностью совпадает и с нашими интересами. Сэр Чарльз, ваше предложение... как бы лучше сказать... ваше предложение, на мой взгляд, очень полезное и плодотворное. Но я должен получить новые инструкции. Может быть, мы встретимся снова, скажем, завтра утром?