Накануне президентских выборов 1996 года в ходе залоговых аукционов правительство передало олигархам практически все стратегические предприятия страны. Крупнейшие нефтяные и металлургические заводы перешли в частные руки. Раньше деньги от продажи нефти шли в государственный бюджет. Именно из этих денег правительство платило учителям, врачам и пенсионерам. Теперь эти деньги шли лично «семибанкирщине». За какие-то пару лет после выборов бюджет оказался совсем-совсем пуст.

Нужно было срочно искать выход, но выхода не было. Кроме того, что было продано на залоговых аукционах, в России, собственно, ничто и не работало. Ну, и очень скоро дела пошли не просто плохо, а очень плохо. И тогда правительство решило пополнить бюджет с помощью так называемых ГКО (государственных краткосрочных обязательств).

Суть дела проста: ГКО – это финансовая пирамида. Государство продает желающим «обязательство», на котором написано, за какую сумму и когда оно выкупит бумагу обратно. Банк покупает «обязательство» за миллион, а правительство обещает, что через полгода (год… полтора…) выкупит ее за два (три… пять…) миллионов. Когда приходит время расплачиваться, государство печатает новую партию ГКО и из этих денег покрывает старые долги.

Вся эта схема была описана еще в книге «Занимательная арифметика» 1926 года издания. И там же было написано, что каждая пирамида непременно закончится обрушением. Деньги, поступавшие от последних вкладчиков, идут на выплаты первым, и все неплохо работает, но только до тех пор, пока пирамида не рушится. В этот момент те, кто успел вытащить деньги, фантастически обогащаются, а остальные остаются ни с чем.

Первые финансовые пирамиды появились в России летом 1993-го. Устроены они были частными жуликами и просуществовали недолго. Самой известной из всех стала пирамида «МММ». Бумаги этой пирамиды купили несколько миллионов человек. Летом 1994 года пирамида рухнула. Люди, вложившие деньги последними, как и было обещано, остались ни с чем. Несколько сотен человек покончили с собой. Несколько сотен тысяч – потеряли все, что имели. Суды по делу «МММ» будут длиться еще пятнадцать лет.

Государственная пирамида ГКО появилась в том же году, что и «МММ». Но в отличие от частных мошенников, вовремя свернуть деятельность государство неуспело. По идее, прикрывать ГКО нужно было в 1995–1996-х. Но тогда сделать это было невозможно: в стране шли выборы. Отталкивать банкиров было ни в коем случае нельзя. А после выборов ситуация вышла из-под контроля. В этой игре крутилось уже 15 миллиардов долларов. Обрушить пирамиду было, конечно, можно, но деньги потеряли бы слишком многие. Правительство продолжило выпускать свои «обязательства». Как из всего этого выкручиваться, никто не понимал.

К весне 1998-го долг, который правительство обещало выплатить, достиг 60 миллиардов долларов. Взять такие фантастические деньги было просто неоткуда. Весь доход государства составлял только три с чем-то миллиарда – в двадцать раз меньше, чем нужно. За неделю до дефолта Международный валютный фонд перевел в Россию $4,8 миллиарда, однако эти деньги ситуацию тоже не спасли. Более того: никто и до сих пор не знает, куда именно они делись.

Положение становилось катастрофическим. Однако первые люди государства упрямо верили, что все рассосется как-нибудь само. Накануне дефолта президент Ельцин уехал на Валдай на рыбалку, Чубайс отправился в отпуск на европейские курорты, а премьер Кириенко вылетел с визитом в Казань. Даже когда выяснилось, что расплатиться по «обязательствам» государство не сможет и игроки начали сбрасывать ГКО, а рынки охватила паника, даже тут руководству страны все еще казалось, что ничего особенного не происходит.

По большому счету придумать хоть что-то было можно. Отдельные министры предлагали варианты. Но сделано не было ничего. И август того года стал кошмаром, от которого страна не оправилась до сих пор.

Биржевая паника – событие довольно обычное. Собственно, биржа для того и существует, чтобы кто-то терял, а кто-то находил. Но обычно обрушение рынка ценных бумаг затрагивает только самих игроков. Тех, кто знал, на что идет и чем рискует. Августовский дефолт 1998 года обрушил ВСЮ русскую экономику. Пытаясь хоть как-то удержать пирамиду от падения, государство полностью опустошило бюджет. Денег в стране больше не было – вообще. Национальная валюта рубль больше не имела никакой стоимости. А население (люди, привыкшие расплачиваться рублями) потеряло все, что скопило за предыдущие годы. Полностью преодолеть последствия того августа Россия не смогла и десять лет спустя. Эти дни стали кошмаром, до сих пор преследующим любого русского, которому есть что терять.

До августа 1998-го всем казалось, будто страна строит прекрасное будущее, в котором все мы заживем наконец без бед. А оказалось, что строили всего-навсего финансовую пирамиду. Прежде над простофилями, игравшими в бумажки «МММ», можно было смеяться. Но теперь обманутым вкладчиком оказалось все население страны. Утром в понедельник, 17 августа, доллар стоил еще шесть рублей, а к обеду уже почти двадцать. Следующие три дня курс доллара побил все рекорды. К среде он возрос на 600 %. Впрочем, цена была чисто виртуальная: купить доллары за рубли было невозможно. Уже вечером в понедельник население бросилось вкладывать рубли хоть во что-то. В магазинах сметали самые залежалые товары, ведь завтра рубль не будет стоить вообще ничего! Цифры на ценниках менялись раз в два-три часа. Подобной паники страна не видела с 1920-х годов. Банки не работали. Кредитные карточки нигде не принимали. Магазины были пусты, а таможенные склады переполнены. Некоторые главы республик распорядились запереть границы. Стоит ли говорить о том, что любые виды зарплат тоже не платились?

Дума бросилась искать виноватого. Молодой тридцатишестилетний премьер Кириенко вылетел с должности. Одинокий, растерянный, он собрал личные вещи и, заперев премьерский кабинет в Белом доме, вышел к шахтерам, пикетирующим правительство. В руках у него была бутылка водки «Кристалл». Премьер-расстрига предложил забыть старые обиды и хлопнуть по рюмашке. Шахтеры пить с ним отказались. Кириенко уехал домой, а на следующий день вылетел в Австралию понырять с аквалангом.

После этого правительства в стране не было почти месяц. Ельцин дважды предлагал Государственной Думе вернуть в кресло премьера старого доброго Виктора Черномырдина. Дума дважды ответила отказом. Если бы президент внес ту же самую кандидатуру третий раз и ее бы третий раз отвергли, то, по Конституции, после этого Думу следовало бы распустить. Но на это Ельцин не пошел. Оставить страну без денег, без правительства и плюс еще без Думы – даже для безумных 1990-х это было перебором.

Общее ощущение было апокалипсическим. Московские газеты выходили с заголовками типа «Финансовый кошмар никак не может кончиться», «Мамай в России», «Инфляция власти: президент бездействует, правительства нет». Шахтеры сидели под окнами правительства и неделя за неделей долбили касками об асфальт. В регионах жители перекрывали автомобильные и железнодорожные пути. Забурлил Северный Кавказ. По телевизору сообщали, что в Северодвинске матрос срочной службы застрелил восьмерых спящих товарищей и двое суток удерживал под контролем атомную подводную лодку с шестнадцатью торпедами на борту.

Окружение Ельцина паниковало. Хуже, чем сейчас, быть уже не могло. Пресс-секретарь Ястржембский и секретарь Совета безопасности Кокошин уверяли, что пора передавать всю полноту власти московскому мэру Лужкову. Обуздать анархию сможет только он, другого выхода нет. Обоих паникеров Ельцин, выслушав, сразу уволил.

Высшие чиновники мучительно перебирали возможные кандидатуры на пост премьера. Встать во главе страны и начать разруливать ситуацию было некому. В конце концов была предложена кандидатура Евгения Примакова, бывшего шефа внешней разведки. Поскольку других вариантов не было, 11 сентября 1998 года премьером стал Примаков.

Ситуация в стране была из рук вон, а взяться за исправление ситуации было некому. К 1998 году государственная власть была полностью парализована. Правительства не существовало, Дума была укомплектована вообще странными персонажами, а работоспособного президента в стране не было уже несколько лет подряд.