— Добро пожаловать, господин, — проговорил он, — ваше присутствие — большая честь для нас.

Наладемус кивнул и бросил взгляд на диван. Джасарей поднялся.

— Рад видеть тебя, мой друг, — тепло проговорил он, — прошу, сядь со мной. Хорат, велите принести еще один стул.

Хорат выскочил из ложи, подозвал слуг и дал им указания. Через мгновение принесли резное позолоченное кресло, которое было выше и глубже императорского.

— На этом кресле следует сидеть вам, ваше величество, — заметил Наладемус, когда кресло поставили возле Джасарея.

— Ерунда, дружище! Ты был болен, а твое здоровье важнее мелких условностей. Садись и устраивайся поудобнее.

Наладемус поклонился и тяжело опустился в золоченое кресло.

Хорат с облечением вздохнул и вернулся на место. Наладемуса представили гостям, и вскоре вся ложа стала следить за происходящим на арене. За конными акробатами следовала охота на львов. На арену выпустили двух львов, а затем выехали два всадника, вооруженные луками. Первого льва убили быстро, но второй, озверев от ран, напал на всадника. Лошадь встала на дыбы и сбросила седока. Через мгновение на него кинулся лев, когти и острые зубы вонзились в спину неудачливого охотника. Льва испугал оглушительный рев толпы, он отвернул огромную голову от жертвы, и в ту самую секунду второй всадник послал ему в сердце стрелу.

Зрители оглушительно закричали, на арену выбежали рабы и унесли изувеченного всадника со стадиона. Затем убрали и тела львов, а слуги с ведрами песка и большими граблями засыпали кровавые следы.

— Охотники очень отважны, — обратился Хорат к Бендегиту Брану.

— Львов морили голодом, — возразил Бран, — они практически истощены.

Улыбнувшись, Хорат оглядел зрителей, которых собралось на две тысячи больше, чем три недели назад. Цирк Оссиан уже близок к тому, чтобы стать самым прибыльным в Городе. «Для Палантеса это, должно быть, ужасно», — подумал Хорат. Такой успех пришел отчасти благодаря чужестранцу Бэйну, который очень понравился зрителям, но в основном благодаря влиянию Свирепого, который теперь тренировал гладиаторов, постепенно наращивая нагрузку, развивая их силу и скорость. Поражение гладиатора цирка Оссиан стало теперь редкостью.

Трубы проиграли сигнал к перерыву, зрители поднялись и пошли в большую комнату, где было накрыто двадцать столов с едой и прохладительными напитками. Наладемус завел разговор с Бендегитом Браном, а Джасарей — с Фиаллахом. Хорат прохаживался неподалеку от молчаливых стражников, выстроившихся у двери.

— Насколько я знаю, у вас есть дети, — сказал Наладемус Брану.

— Да, трое, — ответил Бран, — одни мальчики, самому младшему нет и четырех месяцев.

— Дети наше будущее, — проговорил старейшина, — их нужно холить и лелеять.

— Правильно, — согласился Бран и просветлел, — так здорово смотреть, как они растут и меняются! У вас есть дети?

— К сожалению, нет, монашество требует полного воздержания от всех мирских желаний. Я очень об этом сожалею. И наверное, оттого всегда радуюсь семейному счастью других.

Хорат поспешил отойти подальше — от велеречивости Наладемуса его просто тошнило. В комнату вошел еще кто-то, и стражники расступились. Это был высокий широкоплечий мужчина в серебристо-черных доспехах. Хорат поспешил навстречу.

— Лорд Волтан, большое спасибо, что нашли время прийти. Своим присутствием вы оказали цирку Оссиан большую честь.

— Принесите вина, — попросил высокий воин.

— Конечно, — ответил Хорат, продолжая улыбаться. Наполнив кубок, Хорат понял, что атмосфера в комнате изменилась, и взглянул на бывшего гладиатора. Стражники заметно волновались и выглядели неуверенно, а император внимательно посмотрел на Волтана и неспешно подошел к нему. На секунду Хорат подумал, что Волтан не собирается кланяться, но тут он склонил голову. Джасарей подозвал капитана охраны.

— Лорд Волтан — мой старый и верный друг, — начал Джасарей. — Судя по пыли на одежде, он очень сюда спешил, поэтому я прощаю ему то, что он предстал передо мной вооруженным. Спеша засвидетельствовать мне свое почтение, он, вероятно, позабыл про меч. Но по какой же причине вы позволили ему пройти?

— Простите, ваше величество, — пробормотал капитан, — больше это не повторится.

— Конечно, не повторится, ты уволен со службы, будь добр, доложи об этом командиру.

— Слушаюсь, ваше величество, — низко кланяясь, пробормотал капитан и попятился к выходу.

— Прежде чем ты уйдешь, — остановил его Джасарей, — будь так добр, забери оружие, о котором мы говорили.

На какую-то долю секунды Хорату показалось, что Волтан занес меч над императором, но тут же вернул его в нормальное положение и отдал разжалованному капитану, который поспешно покинул комнату. Хорат подал Волтану кубок с вином, который тот принял без слова благодарности. Наладемус представил Волтана гостям, и Хорат увидел, как взгляд рыцаря остановился на могучем Фиаллахе.

— Ах да, — проговорил Волтан, — вы сражались на Когденовом поле, я слышал о вас. Вы, случайно, не тот генерал, который отрубал пленным офицерам головы и, нанизав на колья, ставил вдоль ценийской границы?

— Он самый, — ответил Фиаллах.

— Очень мудрое решение, — похвалил Джасарей. — Страх — мощное оружие на войне. Поставив головы вдоль границы, вы ясно выразили свою позицию и в то же время испугали врага. А теперь давайте подкрепимся, пока не началась главная часть программы.

— Бэйн недовольно ворчал, пока Телорс осматривал рану. Кровь все еще сочилась из десятисантиметрового пореза на левом боку.

— Ребро сломано, — объявил Телорс, — тебе повезло, Бэйн.

— Да уж, действительно повезло, — проговорил Бэйн и поморщился, когда Телорс вытирал кровь.

— Ты был очень небрежен, — отчитывал Свирепый, — я столько времени потратил, наблюдая за Дэксом, и говорил тебе не раз, что контратакует он мгновенно! Ты хоть читал заметки, которые я тебе вчера дал?

— Читал, — соврал Бэйн, — но ведь я не проиграл, а Дэкс мертв, не так ли?

— Да, он мертв, — согласился Свирепый, — но сломать ребра и выпотрошить внутренности мог бы и соперник посильнее, например, Бракус.

Вдруг Бэйн рассмеялся:

— Ты ведь никогда не бываешь доволен, правда? После предыдущего поединка ты сказал, что если я и с Дэксом буду драться так же, он мгновенно отрежет мне голову, а еще раньше ты пугал меня Кепсусом. Однако сегодня оба мертвы.

— Нужно стремиться к совершенству, парень.

— Никто не может стать совершенным, — возразил Телорс, — и ты это знаешь, Ванни.

Свирепый вздохнул:

— Если бы можно было достичь совершенства, то не стоило бы и стараться. Нужно стремиться к самому высокому результату. — Он взглянул на Бэйна. — Большую часть поединка ты провел хорошо — прекрасная работа ног, отличная концентрация. Но с самого начала он ставил тебе ловушки и наносил ложные удары. Тебя спасла только скорость, но даже так он смог сломать тебе ребро. Будь удар чуть сильнее, и он бы проткнул тебе легкое.

Телорс достал небольшой кожаный мешочек с лекарствами, вынул серповидную иглу и темную нить. Ему никак не удавалось вдеть нитку в иголку, и Бэйну пришлось ему помочь.

— Глаза начинают меня подводить, — проворчал Телорс.

— Стареешь, — сказал Свирепый.

— Я на десять лет моложе тебя! — возмутился Телорс.

— Правда, — улыбнулся Свирепый и сел рядом с Бэйном, — не обращай на меня внимания, парень. Ты сильно меня напугал, на секунду я даже подумал, что тебе конец.

— Я тоже так подумал, — признался Бэйн, — ты прав, я был недостаточно аккуратен. Но, понимаешь, когда я увидел Бендегита Брана и Фиаллаха рядом с императором. — Бэйн выругался, когда Теллорс затянул первый стежок.

— Не бойся, маленький воин, — с улыбкой сказал Телорс. Свирепый похлопал Бэйна по плечу:

— Ну, теперь ты гладиатор номер четыре и почти в пике формы. Молодец, Бэйн.

— Я уже готов?

— Сразиться с Волтаном? Думаю, еще нет. Спроси меня через три месяца. Если победишь Бракуса, мы вернемся к этому разговору.