Ведь обычно похищения обожествляют предмет, окутывают его романтической аурой. Разве стала бы улыбка Джоконды столь загадочной, если бы ее столько раз не похищали, не перепродавали и не восторгались ею! Разве алмаз "Надежда" просиял бы столь ярко, если бы его происхождение не было окутано тайной и если бы его владельцы, начиная с Людовика XVI и Антуанетты, не погибали бы таким роковым, неотвратимым образом? Разве граф Орлов отвалил бы целое состояние за бело-голубой бриллиант, если бы тот не был вынут из глаза индусского идола? А разве Зутское Ожерелье стало бы самой знаменитой из Императорских регалий, если бы Ральф Адверс не пробрался в Город Семи Сверкающих Колец и не похитил его?
Большая часть Волшебных Предметов, перемещающихся с места на место по Вселенной, - это различные драгоценности. Драгоценные камни невелики, легки по весу - красть и перевозить их несложно, а когда они похищены при определенных обстоятельствах определенными людьми, они как раз и приобретают магический ореол. Нет ничего более романтического, чем верно организованное похищение, а особенно такое, которое отмечено смертью. Похоже, кровь приносит больше романтики, чем вульгарное воровство.
Среди огневиков, этих лучистых камней, выбрасываемых из ядер умирающих звезд при релятивистских скоростях, нет равного "Эльтдаунскому Крылышку", с которым смертей и похищений связано более чем достаточно. Когда финансист Коллинен сообщил своей любовнице графине Анк о том, что они должны расстаться, она не придумала ничего лучшего, чем прикончить его, а затем поместить внутренние органы Коллинена в криогенные контейнеры, изначально предназначенные для хранения частей тела любимых фаркских овчарок финансиста. Это преступление графиня совершила не потому, что так уж сильно боялась потерять возлюбленного, а скорее из-за того, что Коллинен был владельцем "Эльтдаунского Крылышка", и, утратив любовника, графиня Анк навсегда утратила бы и доступ к величественному сиянию камня, его холодному и тонкому великолепию. Но, видимо, какие-то чувства к Коллинену она все-таки питала: когда полиция наконец пробилась в Сумадорский замок, "Крылышко" оказалось в том же контейнере, где лежало сердце финансиста. Тронутый таким проявлением любви, император позволил своей кузине самой выбрать, какой смертью умереть.
Впоследствии два Вора в Законе пытались похитить "Крылышко", и оба погибли. Ральфу Адверсу похищение удалось, но потом, когда ему надоело жить, он покончил с собой, сжимая "Крылышко" в руке, тем самым превратив в легенду и себя самого, и огневик. Есть огневики и крупнее "Крылышка", есть и такие, в которых яснее горит свет умерших звезд, но нет среди них ни одного более романтичного и волшебного.
И ни у одного огневика нет столь роковой привлекательности. На его гибельное пламя прилетало немало мотыльков, и мало кому из них удавалось улететь, не опалив крылья. Такова суть волшебства: оно способно восхищать или уничтожать либо делать то и другое одновременно. И мало кому дано предугадать, что именно сотворит Волшебный Предмет с тем, кто окажется во власти его чар.
Бальный зал Сильверсайда определенно оказался во власти чар "Эльтдаунского Крылышка". В нем царило ощущение ожидания, которое от вспышек Рассветной Звезды становилось тихим, почти благоговейным. Сверкали и переливались блестками маскарадные костюмы, звенели хрустальные бокалы, разговаривали гости, и весь этот маленький мир ждал, понимая, что что-то должно произойти.
Дрейка Майджстраля, лицо которого закрывала полумаска, узнать было нетрудно. Он оделся Грэтом Дальтоном. На одном бедре у него болтался шестизарядный пистолет, на другом - элегантная рапира. Свои каштановые волосы по такому случаю Майджстраль подкрасил в более темный оттенок и собрал на затылке в пучок. В ушах его сверкали серьги с драгоценными камнями. Алые отсветы Рассветной Звезды, отражаясь от белоснежного гофрированного воротника, делали его лицо смуглым, и из-за этого он становился похожим на вольного стрелка, который много времени проводит под открытым небом, - эффект этот был продуман заранее. Разгуливая по залу, он небрежно вертел на пальцах свой шестизарядник.
Гости перешептывались, завидев его. Он делал вид, что не слышит.
Барон Сильверсайд, сохраняя каменное выражение лица, спросил:
- Вы проинструктировали своих людей, мистер Сан?
- Да, мой господин, - покорно отозвался Сан.
- Все на местах?
- Да, мой господин.
На пульте у мистера Сана вспыхнул очередной сигнал тревоги. Он не стал на него отвечать.
- За Майджстралем и Фу Джорджем будут следить, куда бы они ни направились?
- Да, мой господин.
Еще один сигнал. У Сана задергалась мышца на скуле.
- Поскольку они наверняка попытаются что-то предпринять нынче ночью, мы сможем разыскать коллекцию моей жены, если сумеем выяснить, где они прячут награбленное.
Сан ответил, старательно подбирая слова:
- У нас есть все основания надеяться на это, мой господин.
Барон холодно уточнил:
- Это у вас есть все основания надеяться, Сан. Надейтесь на то, что вы разыщете коллекцию, надейтесь на то, что засадите ворюг в кутузку. Потому что Киоко Асперсон, в свою очередь, надеется распять вас в интервью, а если мы не найдем коллекцию, я лично вручу ей молоток и гвозди.
Вспыхнули огоньки - новые сигналы тревоги. Сан с трудом сглотнул подступивший к горлу комок:
- Понимаю, мой господин.
- Надеюсь, мистер Сан. Надеюсь.
Камисс нарядилась официанткой - костюм черного цвета с желтыми лацканами и манжетами. Костюм пришлось взять в станционной кладовой, и его покрой не предусматривал ношения пистолета - он жутко мешал Камисс.
На грани отчаяния Камисс тащилась за Майджстралем, пробиравшимся сквозь толпу. Завидев "официантку", гости заказывали напитки, и она с трудом уворачивалась от них, чтобы не задеть пистолетом, спрятанным в рукаве, и, извиняясь, объясняла, что не может удовлетворить их просьбы.
Надеяться на лучшее не приходилось.
- Мистер Майджстраль?
Киоко Асперсон надела костюм Ронни Ромпера - любимой куклы детишек, героя похождений на Планете Приключений.
Майджстралю уже как-то раз довелось познакомиться с "Ронни Ромпером" кровавым маньяком семи футов роста. Тот "Рони" пытался разрубить его на куски широченным мечом. И общение с ним протекало не очень приятно, поскольку маньяка, как классическое порождение ночных кошмаров, пришлось убивать не один раз, прежде чем с ним было покончено навсегда. С тех пор неизвестные в костюме Ронни Ромпера вызывали у Дрейка не самые радостные ассоциации.
Взяв себя в руки, Майджстраль приподнял "стетсон" и обнюхал уши нынешнего Ронни Ромпера, и, поскольку этот был куда ниже предыдущего, приветствие стоило Дрейку нешуточных усилий.
- Мисс Асперсон, - поприветствовал он репортершу.
- У вас прекрасный костюм, сэр. Очень вам подходит.
- Спасибо. - Блестящий шестизарядник крутанулся на пальцах и лег в ладонь Майджстраля. - А ваш просто чудесен.
- Чудеса, увы, сегодня во власти "Крылышка", - вздохнула Киоко, что для развеселой куклы выглядело странно. Она взмахнула волшебной палочкой, рассеивая голографические пылинки.
- Если оно здесь.
Кукла склонила голову набок:
- Вы в самом деле верите, что его здесь нет?
- Если его здесь нет, ожидания будут преступно обмануты, - сказал Майджстраль, окинув взглядом толпу гостей.
- И приготовления тоже?
Майджстраль улыбнулся:
- Кое-чьи приготовления - пожалуй, да.
- Но не ваши.
- Конечно, нет. - Он оглянулся через плечо на Камисс. - За мной следит вооруженная полисменка. Нужно быть безумцем, чтобы пытаться что-либо предпринять.
- Следовательно, в том, что касается вашего поединка с Фу Джорджем...
При слове "поединок" нервы Майджстраля, которые он с трудом успокаивал, натянулись как струны. Это слово напомнило ему еще об одном печальном случае из прошлого. Он напрягся.
