Внутренне кипел и сгорал, а не шутя разговориться и с убийственной прямотой высказать семье накипевшее, каким-то образом разорить ее, Игорек не решался. Когда-нибудь он, конечно, изложит свои претензии, но пока...

И вот однажды в летнюю пору, глуповато томясь на даче, Игорек вдруг помыслил, что не до потех, самое время браться за дело. Разошедшись, он затеял что-то вроде дневника, и на сероватых страницах тощей тетрадки распространился неудержимо о жизни, удручавшей пустотой и никчемностью, о жизни, так сказать, вообще, окружающей его, мучающей его, стеснившей так, что не продохнуть; среди прочего в том дневнике говорилось: