Дождь шел уже целый месяц. Я снова начал курить.

Ночь. Сижу в своей комнате и пишу. Ручка скрипит по бумаге — нежной, белой, чуть жирной, как молоко, бумаге; все спят. А я не сплю — я на страже.

Это невозможно, просто не верится. Снова и снова думаю об этих записках, и меня от них наизнанку выворачивает.