| | | |  |
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif] [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]ВОЗМОЖНОСТИ
10 ВОЗМОЖНОСТЕЙ ДЛЯ ТЕХ, КТО ИНТЕРЕСУЕТСЯ ДИЗАЙН-МЫШЛЕНИЕМ
Если вы ищете новые подходы к решению существующих задач, стоит поближе познакомиться с концепцией дизайн-мышления. А наша новая подборка актуальных возможностей точно вам в этом поможет.[/font][/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Конференция «Сквозь другой взгляд», 11-12 октября, Амстердам[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Формат этой необычной конференции во многом вдохновлен театром. Ее тема «Сквозь другой взгляд. Мы живем в том же мире, но в другой реальности» направлена на то, чтобы искать инновационные решения проблем современного общества. [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дедлайн регистрации: 14 июля, до 1-го мая по акционной цене [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]HYPER ISLAND - Магистратура по диджитал менеджменту с курсом о дизайн-мышлении[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Трансформировать существующие бизнесы, управлять инновационными процессами и пользоваться современными диджитал-технологиями можно научиться на магистратуре с частичной занятостью от HYPER ISLAND. Здесь вы сможете учиться, не прекращая работать, применяя полученные знания на практике.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Неделя дизайн-мышления и инноваций в Лондонской Академии Будущего, 10-14 сентября[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]На этой конференции вы узнаете о том, как создавать новые продукты, следить за последними трендами и технологиями, а также создавать офисные пространства в концепции дизайн-мышления.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дедлайн подачи заявки не определен, однако, максимальный размер группы 25 человек[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Вводный курс по дизайн-мышлению в рамках Стендфордской школы d.school, 12 июня[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Воркшоп открыт для всех, кто я неявляется студентом основного курса, и хочет получить базовые знания о дизайн-мышлении. Все, что нужно для участия - зарегистрироваться и купить билет за $15. [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Конференция лидирующих услуг в дизайне и инновациях ServDes, 18-20 июня, Милан[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Service Design – это признанная сфера в исследованиях и практиках дизайна, с растущей мировой сетью последователей. Это прекрасная возможность делиться, получать знания и инсайты.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дедлайн регистрации: 18-20 июня[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]POLISHOPA 2018 - Конференция по дизайн-мышлению, 4-8 июня 2018, Быдгощ, Польша[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Это ежегодное событие направлено на создание инновационных решений существующих проблем и потребностей. Методологический проект POLISHOPA состоит из двух дней теоретической конференции и двух дней практического воркшопа.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]UX конференция. 7 сентября 2018, Лондон[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Слоган конференции – «объединяя дизайнеров и исследователей UX». Если вы хотите узнать, как происходит сотрудничество, сколько времени нужно на исследования и как привлечь инвестиции – то вам сюда.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дизайн-мышление 2018, 26-27 июня, Сидней, Австралия[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Главный вопрос этой конференции – как перейти от дизайн-мышления к дизайн-действиям. Здесь вам помогут найти активные возможности для продвижения инноваций в вашей организации.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Без дедлайна, количество мест ограниченно [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дизайн-мышление. Говорите правду, 24-25 октября 2018, Торонто[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]На этой конференции глубоко анализируются тренды и практики брендинга, дизайн-мышления, дизайн-менеджмента и коммуникационных технологий. [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Дедлайн: 7 сентября, скидки при ранней регистрации[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Interaction. Латинская Америка, 15-17 ноября, Рио-де-Жанейро[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Это событие предлагает расширить как географические рамки, так и рамки интерактивного дизайна.[/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Без дедлайна, количество мест ограниченно[/font]
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif] [/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]ИНСТРУМЕНТЫ
КУЛЬТУРНОЕ ЛИДЕРСТВО КАК СПОСОБ ИЗМЕНИТЬ ЛЮДЕЙ
Ключевые тезисы от Тони Аттарда, одного из разработчиков культурной политики Мальты, и Анджелы Стафий, психолога и специалиста в области личностного развития.[/font][/font]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Тони Аттард, директор по стратегии Совета по культуре и искусству Мальты: [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Начать проект и успешно реализовать его при отсутствии условий: «Главное выстроить свои сети и связи, найти своего «чемпиона», который зачастую находится вне твоей сферы. Следует помнить, тем не менее, что культура осуществляется вне рамок культурной политики. А иногда, даже в их отсутствие. Также, добившись успеха, поделись им с другими». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Как подойти к вопросам культуры и применить подходящую для нашего времени стратегию: «Речь не о том, что музеи должны объединяться или библиотеки должны объединяться. Речь идет о том, чтобы музеи, библиотеки и другие учреждения объединились в одно целое. Мы, люди культуры, являемся очень малым сообществом». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Относительно вызова, связанного с привнесением изменений в культуру: «Изменение в культуре может произойти независимо от размера бюджета или площади применения проекта. Вопрос заключается в том, можем ли мы признать тех, кто способен привести к культурному изменению. Любое культурное руководство уникально, однако стоит усилий, крови, пота и слез, необходимых для успеха». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Кратко: «Плохая новость состоит в том, что магической формулы не существует. Хорошая новость заключается в том, что можешь создать нечто, работающее на тебя и, самое главное, на окружающих». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Скрытые капканы, существование которых мы, как культурные лидеры, должны учитывать: «Убедись, что ты не единственный участник процесса – надо, чтобы и сообщество стремилось к этому изменению. Убедись, что это не становится твоей навязчивой идеей». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Об участии властей в культурном лидерстве: «Правительства должны делать в сфере культуры как можно меньше, чтобы неправительственным участникам остался как можно больший фронт работы». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Как быть с культурными и творческими индустриями в бедных странах, доходы которых крайне низки? «Однозначного (и единственного) ответа не существует. Но, в любом случае, люди тратят деньги на что-то. Если нет рынка сбыта, нет ниши для культуры, то следует спросить себя: «Может, настало время собрать свои вещи и уйти?» Это не обязательно худший вариант, когда люди уезжают из страны и тем самым создают разнообразие; суть же в том, чтобы осознать, кто ты на данный момент». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Тим Вильямс, директор Программы ЕС и Восточного партнерства «Культура и Креативность», утверждает, что многие из упомянутых аспектов будут проанализированы практически в рамках семинаров для лидеров в сфере культуры. «Учитывая специфику культурного лидерства, мы осмыслили эту программу как серию коротких однодневных семинаров, тем не менее, предельно специализированных и развивающих определенные конкретные навыки». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Чтобы стать культурным лидером, измени себя и других. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Анджела Стафий, психолог и специалист по личностному развитию, говорит, что существует связь между качеством лидера и способностью человека изменить (-ся): «Существует специфика в работе с людьми культуры, которую следует учитывать, однако лидерство в общем связано с определенным стилем работы. Мне представляется важным, в отличие от остальных сфер, способность доказать – сейчас, сию минуту, в Молдове – значимость культурных мероприятий, культурных проектов и культуры в целом, чтобы иметь возможность что-либо изменить в стране. И тогда, главной становится способность лидера убеждать, демонстрировать, что предпринимаемые им действия оказывают влияние на общество». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«В остальном же, культурное лидерство не всегда означает быть менеджером. Поскольку у нас могут быть культурные лидеры, внешне не связанные с культурой, но меняющие мировоззрение, определяющие благоприятные социальные движения», – добавляет Анджела Стафий. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Культурные лидеры: менеджеры или источники вдохновения? [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]И одно, и другое. По словам специалиста, лидерские черты могут (и должны) быть развиты: «Надлежит делать разницу между тем, что называется культурной индустрией, понимать, что такое культурный бизнес и где необходим менеджмент – идея в том и заключается, что лидером должен становиться менеджер, а не артист, потому что человек искусства должен быть занят другим делом – и культурное лидерство выступает в роли посла культуры». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Относительно Молдовы, полагаю, что у нас недостаточно подготовленных менеджеров культурных учреждений. Это не означает, что их нет, а то, что стоит позаботиться об упрочении их способностей. А культурное лидерство является, скорее вдохновением, чем навыком, которому можно научиться, потому что эти люди, несущие с собой изменение. Культура является не только искусством, но и чем-то большим; вот почему для меня культурный лидер является лицом, проводящим изменения в способе мышления или в действиях людей. Надо иметь достаточно вдохновения, уметь мечтать, и достаточно последовательности, чтобы претворить их в жизнь». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Больше возможностей для общения с другими людьми искусства. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Василуца Василаке управляет независимым культурным центром «Кокошул Рошу», организующим тренинги для детей и взрослых, спонтанные творческие сессии типа «джем сейшн» и являющимся, по ее словам, пространством, открытым для культуры. В качестве культурного менеджера она приняла участие в семинаре, чтобы получить полезные навыки или инструменты для работы, и на ходу усвоила, что: [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Когда я основала центр «Кокошул Рошу», то не думала, что следует сделать что-то конкретное – это было моим увлечением, в отношении которого я сказала себе: «Надо сделать!». В конечном итоге, важно иметь дееспособную команду и чтобы все глядели в ту же сторону, речь идет об энтузиазме и внутреннем переживании. Данный вид деятельности дает вам возможность познакомиться с большим кругом творческих людей: сам ты можешь и не знать, но за стеной может находиться кто-то в равной степени увлеченный и стремящийся к тому же, что и ты – так вот, сейчас вы можете это делать вместе». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Для Думитру Мариана, продюсера и директора Ассоциации «AltFilm», семинары по культурному лидерству являются формами обучения, дающими преимущества даже самым осведомленным людям в данной области, благодаря формату, в котором они проводятся. «Общаясь с другими людьми, которые делают, в принципе, то же дело, но в других областях, вспоминаешь вещи, которые знал, но не применял. Или, к примеру, когда приходят люди извне, они приносят с собой информацию, очень компактную и легко применимую: это как девизы или правила, следование которым очень помогает». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Повестка дня очень привлекательна и продуманна, потому что затрагивает определенные проблемы или мероприятия, за которые несет ответственность культурный менеджер. Затем, есть возможность работать на каждом семинаре, опираясь на определенный проект (поскольку от нас требуется проект, который мы или осмыслили, или он уже реализуется). Придет человек извне, который знает, как распоряжаться европейскими фондами, и будет работать конкретно по твоему проекту и это является абсолютно полезным делом». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Проект, которые желает развить Думитру Мариан, нацелен на Союз кинематографистов Молдовы, предоставляя творческим людям практическую платформу действий, с интерактивным календарем событий, обновленным списком возможностей финансирования (стипендии, «пособия на оплату путевых расходов»), базой данных профессионалов в данной области, среди прочего, «с целью установления контактов/связей». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Информирование властей относительно проблем. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Одновременно, он полагает, что помимо сиюминутных преимуществ, которые предоставляет программа культурного лидерства, есть и другие, менее заметные, однако не менее важные, как участие в программах, финансируемых из европейских фондов. «С одной стороны, получатели услуг в рамках семинаров могут стать конкурентоспособнее и их резюме могут быть улучшены. С другой стороны, подобные семинары могут вызвать дискуссии на тему «Почему никто в Молдове не присоединился к программе Креативная Европа?» Одним из объяснений является то обстоятельство, что программа требует 50% собственного финансирования, полагает Думитру Мариан: [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Как директор ассоциации, я не располагаю сейчас этими деньгами, чтобы внедрить проект; к тому же, не существует финансирования на государственном уровне и закона о спонсорстве, на основании которого можно искать финансирования на стороне. Но после этих семинаров, когда будут подведены некоторые итоги, которые могут быть представлены, в том числе, Министерству культуры, следует ожидать, что будет поднят и этот вопрос. Потому что иначе нелегко собрать вместе столько культурных менеджеров, мнение которых можешь спросить.» [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Опыт сотрудничества и взаимодействия с другими культурными лидерами является «хорошим педагогом». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Анна Дубель, представляющая событийный портал Locals.md, склоняется скорее к культурному менеджменту. Для нее, программа культурного лидерства должна содержать не только теорию, но и практику, позволяющую приобщиться к знаниям и навыкам лидера и, не исключено, углубить их впоследствии. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Сегодня мы научились идентифицировать ряд проблем, с которыми сталкиваемся и понимать, в чем они заключаются. И не только жаловаться, что у нас нет денег для продвижения и развития культуры, но и понимать, что дело не только в деньгах. Иногда проблема заключается вовсе не в деньгах». [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]«Главный усвоенный урок в том и состоит, что надлежит обязательно подать документы для участия в Программе «Креативная Европа» – независимо от того, получим мы эти гранты или нет, а Молдове следует участвовать таким образом не только теоретически, но и практически. [/font][font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]Орест Дабижа из Министерства культуры ссылается на полезность изучения опыта Мальты по созданию собственной политики в области культуры: «Конечно, я признаю полезность практических мероприятий и работу в группах, мне нравятся презентации, основанные на теоретических предпосылках, поэтому презентация мальтийского эксперта мне особенно понравилась. А именно, понравилось то, как страна намного меньше Молдовы сумела создать культурную стратегию и вынести сферу культуры на повестку дня политики, повестку дня устойчивого развития государства и, более того, смогла с успехом внедрить эту стратегию». [/font]
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]
[font="Trebuchet MS", Tahoma, Verdana, Arial, sans-serif]КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА
КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА В ЕВРОПЕ: 5 ШАГОВ ДЛЯ ВЗЛЕТА
Как определить, где граница креативного сектора? Куда и во что инвестировать – по крайней мере, свое время? А что обойти вниманием?
У каждого культурного или творческого явления есть две ипостаси – содержательная и прагматическая.
Первая – о том, какую эстетическую ценность, какие смыслы и сообщения несет оно персонально для нас.
Вторая – о технологиях, то есть каналах доставки нужной нам сути, и о том, сколько и чем нам прямо или косвенно приходится за это платить.
В разное время разные деятели пытались то одно, то другое поставить впереди «паровоза прогресса». В конце концов, устали и придумали креативные индустрии – систему, в которой и творчество, и социально-культурный аспект признаны одинаково важными.
Вот уже на протяжении целого последнего десятилетия креативная экономика, как констатирует группа экспертов Мирового экономического форума в Давосе, рассматривается как новая модель роста, которая предполагает относительно небольшие первоначальные инвестиции в «мягкую» инфраструктуру.
Soft infrusructure – это, прежде всего, инфраструктура знания или человеческий капитал, включая институции, идеи, культурные нормы, концепты и решения.
Это то, что позволяет не только поддерживать работу сложных логистических систем типа аэропорта и изготовить любую твердую вещь, от стула до самолета, но и сделать эти вещи более надежными и менее затратными. Именно в этом смысл работы архитектора, дизайнера, изобретателя, которые принадлежат к классическим примерам креативных индустрий.
Сейчас самым мощным элементом инфраструктуры знаний стали Google, Apple, Facebook и другие инновационные разработчики. Они же являются примерами компаний с высокой рыночной капитализацией. Кардинальный поворот в сторону капитала знаний демонстрирует исследование Ocean Tomo LLC: доля нематериальных активов в рыночной стоимости компаний выросла с 17 % в 1975 году до 84 % в 2015.
Но как определить, где граница креативного сектора? Куда и во что инвестировать – по крайней мере, свое время? А что обойти вниманием?
Существует несколько определений этого явления. Одним из эталонных считается определение Департамента культуры, медиа и спорта Великобритании: «Индустрии, исходящие из индивидуального творчества, навыков и талантов и имеющие потенциал к формированию благосостояния и создания рабочих мест через генерирование и использование интеллектуальной собственности».
[/font][/font]
|
В течение последнего десятилетия креативные индустрии стали новой моделью роста экономики в европейских государствах. Фото: moderndiplomacy.eu |
Именно в Великобритании для выделения представителей креативного сектора от других экономических субъектов впервые применили специальные статистические коды. Эту практику переняли ныне большинство стран-членов ЕС.
Однако, границы сектора подвижны как сама жизнь, и они определяются в ежегодных отчетах, которые ведущие консалтинговые компании и университеты готовят по заказу Европейской комиссии, национальных правительств, муниципалитетов, профессиональных сетей и ассоциаций.
[/font][/size]РЕКЛАМА И ДРУГИЕ ДВИГАТЕЛИ ПРОГРЕССА [size][font]
В одном из последних отчетов под названием Creative growth, который в 2015 году подготовили эксперты компании EY (Ernst & Young), особое внимание уделено влиянию креативного сектора на статистику продаж смартфонов. Оказалось (данные EY и GfK), что косвенное влияние культурного и креативного контента (музыка, фильмы, игры, мобильные приложения) на продажу смартфонов оценивается в 22,7 млрд евро, планшетов – 9,4 млрд евро. Таким образом, на сегодняшний день не только реклама является двигателем торговли.
Впрочем, реклама в ЕС тоже относится к креативной индустрии. Более того, занимает второе место по совокупным доходам компаний сектора с 93 млн евро по итогам 2014 года.
Продукты лучших рекламных компаний приближаются по характеристикам к произведениям искусства, поскольку имеют сложную драматургию, высококлассную работу фотографов, операторов, актеров, демонстрируют артхаузные подходы к фактурам. Подборки двухминутных роликов с фестиваля Cannes Lions (своеобразного «оскара» в сфере рекламы и маркетинга) демонстрируются в кинотеатрах наравне с «настоящими» фильмами.
Наблюдая за сюжетами, заказчиками которых являются коммерческие бренды, в какой-то момент забываешь, что они созданы для повышения продаж мебели, обуви или гаджетов. Например, рождественский ролик от Apple Misunderstood в первую очередь рассказывает не о технике, а о человеческих взаимоотношениях. Отдельная номинация Cannes Lions посвящается популяризации инноваций и социальной рекламе.
Несмотря на вертикальный взлет цифровых технологий, «майка лидера» на европейской креативной арене все еще принадлежит сектору визуальных искусств.
По версии EY, он объединяет арт-рынок, музеи, дизайн, ремесла и сувенирную индустрию, что в целом составляет 1,231 млн занятых лиц и 127 млрд евро совокупного дохода ежегодно.
Потенциал упомянутого мегасектора в значительной степени связан с развитием культурного туризма. Достаточно зайти в музейную лавку, к примеру, далеко не столичного Музея Фолькванг в Эссене (не говоря уже о таких монстрах, как Британский музей или Тейт Модерн в Лондоне) – и вы поймете, почему львиная доля всего визуального пирога (46 млрд евро по итогам 2014 года) приходится на сегмент arts and craft.
[/font][/size]
|
Здание Музея Фолькванг в немецком городе Эссен. Фото: plan-forward.de |
Визуальное «крыло» креативного сектора приметно и тем, что именно здесь больше всего маленьких предприятий, студий, галерей, мастерских, а также самозанятых лиц, например, художников и фотографов.
Упомянутому аспекту в ЕС уделяется особое внимание. Политики, вырабатываемые на уровне Брюсселя и Страсбурга, направлены на обеспечение разнообразия творческих проявлений, открытости, демократичности, инклюзивности творческой сферы через поддержку малых и микропредприятий (SME).
Это обусловлено тем, что крупные компании, в которых работает по несколько сотен человек, нередко стремятся к монополизации рынков, в частности, в рекламе, кинематографе, производстве игр, чем деформируют культурное пространство.
[/font][/size]ПЯТЬ ШАГОВ К УСПЕХУ [size][font]
Для усиления креативного сектора введены сотни программ различного масштаба: от уровня ЮНЕСКО до муниципальных.
Поддержка креативного сектора, по сути, сводится к синхронному развитию пяти составляющих:
1) выработка политик и адвокация, деятельность профессиональных сетей и ассоциаций;
2) укрепление организационного потенциала, в том числе через специальное образование и обучение в течение жизни;
3) работа инкубаторов и акселераторов;
4) создание кластеров и хабов;
5) интернационализация (то есть ориентация на глобальные рынки и мировую креативную сцену).
Подобная инфраструктурная опора обеспечивает устойчивость и постоянство сектора.
Хрестоматийным примером развития всех пяти инфраструктурных компонентов креативного сектора в течение почти двадцати лет остается Великобритания.
Здесь впервые провели изучение потенциала креативного сектора – так называемый «маппинг» или картографирование – и сформировали правительственную программу развития, в которую включили создание агентств поддержки, предоставление помещений на льготных условиях, гранты и доступные кредиты, распространение на творческое предпринимательство института бизнес-ангелов (частных инвесторов, которые вкладывают собственные средства в необычные и перспективные проекты на этапе создания компании в обмен на долю в ее капитале).
Результаты ощутимы. На сегодня креативные индустрии в Великобритании – это 77 млрд фунтов и 1,7 миллиона рабочих мест. Вместе с тем, по данным EY, всего в ЕС в креативном секторе трудоустроено более 7 млн человек.
Новая рамочная программа «Create UK – стратегия развития сектора до 2020 года» ставит еще более амбициозные цели.
[/font][/size]
|
Сегодня креативные индустрии ежегодно приносят Великобритании почти 77 млрд фунтов стерлингов |
Предположим, экспорт творческих продуктов и услуг планируется увеличить до 31 млрд фунтов по сравнению с 15,5 млрд фунтов по итогам 2015 года, а вес сектора по такому показателю, как приток иностранных инвестиций, поднять с 10 % до 15 %. Также британцы стремятся закрепиться в первой пятерке стран с лучшей инфраструктурой для цифровых технологий.
Ну и что-то вообще из области фантастики: обеспечить большую живучесть творческих стартапов по итогам первого года работы (сейчас только от 3 % до 5 % начинающих остаются на рынке после первого года работы).
[/font][/size]МАСТЕР-КЛАСТЕР [size][font]
Чтобы от общей панорамы перейти к зонам самого активного роста и отдельных кластеров, рассмотрим отчет, подготовленный в 2013 году консорциумом PwC Netherlands и PwC Luxembourg по заказу Европейской комиссии в рамках программы Unit D5 – SMEs: Clusters & Emerging Industries.
Понятие «кластер» употребляется в этом исследовании в географическом контексте. Вместе с тем, в каждом из приведенных в отчете кейсов ТОП-4 европейских кластеров – Берлин, Каталония, Внутренний Лондон и Северная Голландия – присутствует организационная составляющая муниципальных и региональных политик и стратегий.
Самым мощным региональным кластером креативных бизнесов в Европе, как и следовало ожидать, остается Внутренний Лондон.
Более 386 тысяч местных креативных предпринимателей ежегодно генерируют около 19 млрд фунтов, что составляет 16 % всей экономики британской столицы. Лондон – на третьем месте по производству фильмов: кинематографический год здесь состоит примерно из 14 тысяч съемочных дней.
[/font][/size]
|
Креативные предприятия Внутреннего Лондона генерируют 16 % экономики британской столицы |
На карте мирового дизайна Лондон – огромная красная кнопка, которая задает основные глобальные тренды.
По данным экспертов PwC, очень существенный вклад в экономику и стиль жизни города осуществляет культурная сфера, ячейки которой, например, музеи, театры и концертные залы, ежегодно привлекают более 15 миллионов гостей со всего мира.
Берлин с 3,4 миллионами жителей является крупнейшим и самым молодым городом объединенной Германии: 23,2 % всех жителей города – в возрасте до 25 лет. Здесь сосредоточено более 24 тысяч креативных компаний со 170 тысячами сотрудников.
[/font][/size]
|
Берлин как творческий перекресток: сегодня в столице Германии действует более 24 тысяч креативных компаний. Фото: architecturendesign.net |
Столица Германии является лидером в музыкальной индустрии, третьим по значимости городом Европы по количеству снятых и показанных фильмов и телепрограмм. Именно здесь проходит «Берлинале» – одно из топовых событий в мировом кинематографе.
Креативных людей и художников со всего мира (речь идет об около 477 тысячах иностранцев из более чем ста стран) Берлин привлекает своей особенной атмосферой, открытостью к новому, высокой терпимостью к непохожести, современным искусством с очень свежим взглядом на мир.
[/font][/size]
|
Скульптура "Молекулярный человек" Джонатана Борофски на реке Шпрее в восточной части Берлина |
Дебби Дэвис из Нью-Йорка, которая консультирует креативных предпринимателей по финансовым вопросам, в прошлом году открыла в Берлине галерею, специализирующуюся на фотографии. Свое решение она объясняет тем, что в этом городе более интернациональная атмосфера, даже по сравнению с ее родным Нью-Йорком.
Кроме того, здесь есть такая вещь, как project-spaces, которой недостает в Нью-Йорке. Это оборудованные просторные помещения, которые творческие люди могут снять на непродолжительное время, чтобы реализовать определенный проект, который сразу становится доступным для широкой публики.
«То, что мы имеем в Нью-Йорке, – это, в основном, частные студии. Попасть в них можно по договоренности с владельцем, поэтому аудитория значительно уже, – отмечает Дебби. И добавляет: – Здесь очень комфортно, город напоминает мне Бруклин – по количеству студий, ресторанов и баров, где можно проводить время с коллегами и друзьями, энергичными, «заряженными» своими проектами художниками».
Одним из крупнейших в Европе кластеров креативных индустрий по версии PwC является Барселона (в пределах столичного округа).Здесь находится The Catalan Institute of Cultural Enterprises – именно эта институция фасилитирует деятельность 140 тысяч креативных предпринимателей, представленных в регионе.
Вместе они создают добавленную стоимость на общую сумму более 5,7 млрд евро в год, что составляет 3,2 % от добавленной стоимости всей продукции, производимой в Каталонии.
[/font][/size]
|
Культурный ландшафт Барселоны |
Несмотря на то, что Барселона устойчиво ассоциируется с сооружениями Гауди, архитектура и туризм не являются главными в креативной сфере города. Сегодня здесь активно развивается кино и аудиовизуальный сектор, включая производство рекламы и видеоигр. Кроме того, Каталония остается одним из ведущих в Европе регионов литературного творчества.
[/font][/size]
|
Креативный хостел для молодежи в Барселоне |
За примерами кластеров как организационных единиц можно обратиться в сеть Trans European Hall, которая объединяет организации из области культуры, креативных индустрий и социального активизма, которые разместились в ревитализированных промышленных объектах.
Стоит также посетить Рурскую область Германии (земля Северный Рейн-Вестфалия), которая представляет собой конгломерат из 50 густонаселенных городов. Именно здесь расположен Цольферайн, который был одним из самых мощных коксохимических предприятий старой Европы до 1980 годов, а сейчас является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО с общей площадью 100 гектаров. Документацию для этой номинации подготовило архитектурное бюро Рема Колгаса.
[/font][/size]
|
Креативный кластер Цольферайн в Рурской области Германии |
В течение года комплекс посещает около миллиона человек со всего мира, но основной аудиторией остается население Рурской области. Горячее и ярче всего здесь летом, когда проходят различные фестивали. Как, например, интеркультурный кулинарный фестиваль в ZOLLVEREIN® Park.
Также именно здесь расположен знаменитый Red Dot Museum, который ввел одну из самых престижных в мире премий в области дизайна.
Цольферайн позиционируется не только как место творческого досуга: здесь расположено более 170 малых предприятий и организаций, в которых работает более тысячи человек. Около 80 % из них непосредственно относятся к сфере творческих индустрий. Здесь есть практически все сегменты: от издательств и хенд-мейда до продакшн-студий и web-дизайна.
Вместе с тем, сам Цольферайн как зонтичная организация кластера является неприбыльным: он «питается» не только взносами участников кластера, но и грантами, включая и муниципальные. Эта модель, достаточно распространенная в Западной Европе, напоминает экзоскелет, который помогает даже физически слабому человеку поднимать тяжелейшие грузы.
[/font][/size]
|
Немецкий кластер Цольферайн является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО |
Муниципалитеты, правительственные и региональные структуры и международные доноры рассматривают свои финансовые расходы на развитие креативного сектора как инвестиции в создание новых рабочих мест (прежде всего для молодежи) и укрепление социальной ткани.
Такой подход активно критикуют экономисты и инвесторы нео- или постлиберального направления за то, что он, якобы, развивает инфантилизм и разводит вокруг поддержки креативного сектора много бюрократии.
Продуктивной альтернативой может быть американская модель, которая в большей степени ориентирована на предпринимательские навыки и изобретательность.
Взаимодействие с сектором современного высокотехнологичного производства является одним из ключевых вызовов для представителей креативной сферы. Какие модели окажутся здесь жизнеспособными, покажет время, а оно теперь имеет свойство ускоряться.
[/font][/size]***
Текст подготовлен "Украинской Правдой" при содействии Программы ЕС-Восточного партнерства «Культура и Креативность».
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :2]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
Предпринимательские виды деятельности в контексте экономики знаний Обсудить Редактировать статью 0 Феномен современной экономики состоит в том, что знания предстают как особая организация коммерческой деятельности в рамках складывающейся парадигмы. Знания стали не просто самостоятельным фактором производства, а центральным элементом во всей системе факторов. Их диффузия и распространение в мировом масштабе обусловливают сложность, двойственность и фрагментацию современной системы хозяйствования, значительно затрудняя тем самым анализ основных тенденций ее развития. Экономика знаний представляет собой смешение направлений, форм и субкультур, что приводит к формированию нового типа взаимоотношений в рыночной системе, увеличению количества факторов, необходимых для успешной и эффективной коммерческой деятельности. Динамика требований, предъявляемых к продукции, товарам, услугам со стороны потребителей, определяется одновременным сосуществованием различных систем ценностей, предпочтений, образов жизни. В обществе, основанном на знаниях, виды сервисной деятельности, приобретение того или иного товара все чаще сопряжены с социальной актуализацией, вызывающей трансформацию представлений о продукте как необходимости в элемент и возможность культурной или психологической индивидуализации. Становление такой экономики сопровождается не только изменениями рыночной и экономической позиции потребителей, когда изменяются традиционные виды деятельности, но и фрагментацией самого рынка. Модификация его характерных черт вызвана радикальным преобразованием значения и воздействия социальных и экономических институтов на развитие индивидов, высокой степенью чувствительности знаний к фактору времени. Современные субъекты хозяйствования осуществляют свою деятельность и построение конкурентных стратегий в условиях большого числа непредсказуемых и сложно идентифицируемых факторов внешней среды, под воздействием колоссальных объемов, интенсивности и нарастающей скорости изменения информации, которые, в свою очередь, трансформируют и виды деятельности коммерческих предприятий. Данные тенденции изменяют представления о роли и методах управления компанией, о том, какие виды деятельности будут для нее наиболее предпочтительными. Использование потенциала предпринимательства ведет к изменению организационных форм, структур субъектов хозяйствования и формированию новых типов, способствующих творческой реализации индивидов. Создание и функционирование современных фирм основывается на непрерывной инновационной ориентации, экономической целесообразности, кооперации и специализации труда, технологической взаимосвязи производственных процессов и видов деятельности. Характерной чертой современности становится возрастание интеграции в управленческой деятельности, обусловленной переходом к горизонтальным структурам с минимальным количеством уровней между руководством организации и непосредственными исполнителями. Такие виды деятельности и организационные отношения в компании строятся не в соответствии с поставленной задачей, а путем выделения ключевых процессов со специфическими целями. Подобный подход позволяет устранить связи, не обеспечивающие создание добавленной стоимости. Для финансовой сферы также выгодно социально-ответственное поведение - рост котировок акций, продаж, узнаваемость продукции. Социальная ответственность является одним из механизмов воздействия деловых кругов на общество. Ее реализация в обществе, основанном на знаниях, проявляется в виде различных инициатив и масштабных социальных программ - спонсорской помощи, меценатства, конкурсных механизмов в образовательной сфере. Ключевыми отличиями социальной ответственности от традиционной благотворительности являются, во-первых, не только оказание содействия нуждающимся, но и поиск наиболее эффективных способов оказания помощи, во-вторых, решение социальных задач при минимальных организационных затратах и, в-третьих, добровольность, охватывающая обязанностями администрацию субъектов хозяйствования в одностороннем порядке. С данной точки зрения наиболее широкое применение находят модели использования выплаты процентов с капитала, формируемого за счет пожертвований субъектов предпринимательского сектора и средств именных фондов (стипендиальная поддержка). Выбор способа и источников привлечения средств определяется спецификой социально-экономических условий региона и сферы применения. Механизм социальной ответственности способствует укреплению контактов между акционерами, наемными работниками, субподрядчиками, потребителями, местными властными структурами и всеми заинтересованными сторонами. Взаимный интерес государства и предпринимательства в проведении институциональных реформ, в защите конкуренции, формировании организационных структур и способов регулирования рынка трансформирует его в технологии сотрудничества с мощным консолидирующим потенциалом. - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/6845/predprinimatelskie-vidyi-deyatelnosti-v-kontekste-ekonomiki-znaniy
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
Современная экономика знаний - это что такое? Понятие, суть системы, формирование и развитие Обсудить Редактировать статью 0 В 21-м веке главным конкурентным преимуществом будет уровень развития экономики знаний. Основными ресурсами уже сейчас для глобальных компаний являются знания и человеческий капитал. Этим вопросом занимаются ведущие специалисты. Многие страны и целые интеграционные объединения (Европейский союз) уверены, что экономика знаний - это лучший и единственный способ получить конкурентные преимущества на глобальном рынке. Страны и компании все больше средств вкладывают в исследования и разработки, защиту полученных знаний. Считается, что 90% знаний человечества получены за последние тридцать лет, 90% инженеров, ученых и исследователей, подготовленных за всю человеческую историю, работают в наше время. История развития Долгий путь к экономике знаний полностью пока не прошла ни одна страна. В целом весь мир стоит на этапе перехода в постиндстриальное общество, основной признак которого - это уменьшение доли производства за счет увеличения доли сектора услуг. Средний показатель доли сферы услуг в мире - около 63%. Конечно, есть страны с высоким уровнем сферы услуг, но только потому что населению недоступна занятость в других секторах. Например, Афганистан (56% - сфера услуг). И это никак не постиндустриальная страна. Беднейшие страны имеет доиндустриальную экономику. Это в основном сырьевые страны. Часть островных государств Океании вообще живут за счет доноров. На индустриальной стадии находятся многие страны Азии и Латинской Америки. Развитые страны уже находятся на стадии постиндустриальной экономики и этапе перехода к экономике знаний. Определение Экономика знаний - это система в которой решающим фактором и источником развития являются знания и человеческий капитал. Такая экономика нацелена на производство, обновление, распределение и применение знаний. Сам термин в 1962 году придумал Фриц Махлуп для обозначения сектора экономики, который производит, обрабатывает и управляет знаниями. Ближе к 90-м термин начала использовать Организация экономического сотрудничества для анализа элементов государственной политики. Согласно этой организации, экономика знаний - это экономика, которая стимулирует приобретать, создавать и распространять знания для ускорения экономического и социального развития. Функции Знания необходимо отличать от информации. Знания - это результат интеллектуальной деятельности человека. Информация - это источник для производства и способ сохранения и передачи результата мыслительной деятельности. Знания в экономике знаний - это и результат деятельности, и потребительский продукт, и фактор производства, и продукт, и средство распределения. То есть знания, если брать идеальный случай, выступают как "сырье", которое с помощью другого знания (фактора производства) перерабатывается в новое знание (продукт) и потом распределяется при помощи третьего вида знаний. Конечно, в остальных случаях знание может использоваться отдельно на любом этапе. Также важными функциями является использование знаний как средства управления и накопления результатов интеллектуальной деятельности. Особенности При рассмотрении нового типа экономики важно понимание сути нового определяющего фактора производства. Знание (как продукт) имеет ряд особенностей, которые влияют на процесс воспроизводства и распределения. Любой результат интеллектуальной деятельности носит дискретный характер. Считается, что знания либо есть, либо их нет, они не могут делиться на половинки или четвертинки. Кроме того, знание (как общественное благо) доступно всем после его создания. Хотя необходимо время для его распространения и потребления, тем более если это сложный продукт. Знание (как информационный продукт) не исчезает после потребления. Это отличие от материальных продуктов. Основные признаки Самые развитые страны мира постепенно подбираются к этапу, когда основной движущей силой экономики будут знания. Основные черты, которые характеризуют современную экономику знаний: Доминирующее положение сферы услуг, в развитых странах мира уже сейчас доля сферы услуг составляет около 80%. Увеличение доли затрат на образование и исследования, например, Южная Корея прогнозирует, что в ближайшее время все население будет получать высшее образование. Бурный рост и распространение цифровых технологий, информационно- коммуникационные отрасли используются для управления экономикой знаний, во всех сферах: от сельского хозяйства до медицины. Всеобщее распространение коммуникационных сетей для организации связи между специалистами, компанией и клиентами. Укрупнение рынков, создание региональных объединений, создается все больше интеграционных объединений, потому что многие интеллектуальные продукты сложно производить только ресурсами одной страны. Увеличение количества и значения инноваций, все большее использование результатов интеллектуального труда для производства новой продукции. Базис Для развития нового этапа в организации общественного производства необходимо создать фундамент, основу экономики знаний, на котором можно будет располагать другие элементы нового производственного уклада. Выделяют следующие фундаментальные элементы: Яндекс.Директ Майкл Вэйдер-Лин-лидерство 28 марта trumplean.su 18+ В рамках II международной ЛИН-Сессии в Москве. 3 экскурсии, 5 мастер-классов Иностранные мужчины для брака bridesandlovers.com Иностранные мужчины в поисках любви и серьезных отношений. Абсолютно бесплатно институциональная структура, должна быть создана система экономических стимулов и мер государственной политики, способствующих производству, распространению и распределению знаний для производства продукции; инновационная система, необходимо создать условия для воспроизводства и восприимчивости экономики к новым технологиям и новой продукции; образование и обучение, система экономики знаний не может быть выстроена без одного из основных ресурсов - квалифицированных трудовых ресурсов; информационная инфраструктура и цифровые технологии являются основными инструментами производства знаний и продукции при помощи знаний. Институциональная структура и образование Способность государства воспринимать инновации необходимо подготовить комплексом мер для создания экономической среды, стимулирующей создание интеллектуальных продуктов, правовой среды обеспечивающей защиту и интеллектуального продукта, распределение. Важным также является обеспечение общей свободы предпринимательства и легкости ведения бизнеса, в том числе отсутствие препятствий для открытия бизнеса, доступ к финансированию. Для создания инфраструктуры, которая непосредственно создает и распространяет новые знания, государство создает институты развития: фонды поддержки предпринимательства, бизнес-инкубаторы и технопарки. Ключевое место в системе экономики знаний занимает человеческий капитал, который является основным фактором производства. В развитых странах практически все население охвачено средним образованием, значительная часть высшим, кроме того, работают системы профессиональной подготовки. Инновационная система Развитие экономики знаний напрямую зависит от качества национальной инновационной системы, которая формируется на основе часто-государственного партнерства. Государство при консультации высокотехнологичного сектора разрабатывает и проводит политику, максимально дружественную к инновациям. Финансирует университеты, научные центры, венчурные компании, которые адаптируют глобальные знания, создают свое знание и разрабатывают на основе выводов новые технологии и продукты. Создаются институты поддержки инноваций: инвестиционные фонды для финансирования венчурных проектов, коворокинги, технопарки и индустриальные комплексы высоких технологий. Частный бизнес участвует вместе с государством в финансировании и управлении этими инновационными структурами или создает свои. Информационная инфраструктура Главный канал распространения и инструмент создания новых знаний - это информационно-коммуникационные технологии. Основной продукт, который воспроизводится в экономике знаний - это тоже или ИКТ-технологии, или услуги, оказываемые с применении ИКТ-технологий. Уровень развития цифровых технологий определяет потенциал восприимчивости нового экономического уклада. Темпы формирования экономики знаний находится в прямой зависимости от уровня развития цифровых технологий. Предпосылки Стран, которые вошли в эпоху экономики знаний, находятся на стадии перехода на новый уровень, сравнительно немного, обычно упоминаются США, Германия, Южная Корея и Япония. Для перехода государства на экономику знаний должны созреть условия для такой трансформации. Прежде всего знания должны восприниматься экономикой как важнейший ресурс, более важный чем другие ресурсы (природные, трудовые, финансовые). На высокий удельный вес сектора услуг постиндустриального общества накладывается лавинообразный рост доли информационных технологий. Происходит увеличение инвестиций в человеческий капитал, особенно в специализацию и профессиональную подготовку. Потому что для производства знаний необходимы более квалифицированные кадры. Информационно-коммуникационные технологии проникают во сферы деятельности. Если брать такую отрасль, как автомобилестроение, то почти все ведущие компании уже разработали прототипы беспилотных автомобилей, которые управляются искусственным интеллектом. При этом ИКТ отвечают не только за управление транспортом, но и даже может поддерживать беседу с пассажиром. В экономике знаний роль инноваций является определяющей, это фактор и источник развития. Яндекс.Директ Страх одиночества у мужчин bez-strahov.ru Эффективная технология устранения беспокойств по Skype. 9 лет опыта. Много отзывов! Иностранные мужчины для брака bridesandlovers.com Иностранные мужчины в поисках любви и серьезных отношений. Абсолютно бесплатно Как измерить Методологию измерения того, насколько страна готова к переходу на новую модель экономики, разработал Всемирный банк в рамках программы «Знания для развития». Расчет ведется на основе 109 показателей, которые потом формируются два индекса: Индекс знаний показывает насколько страна может производить, принимать и распространять знания. Показатель учитывает возможности страны в сфере образования и трудовых ресурсов, объемы инновационной деятельности и развитие информационно-коммуникационных технологий. Индекс экономики знаний показывает, насколько страна умеет использовать знания для общественного развития и экономического роста. И также определяет, насколько близко или далеко находится страна от экономики знаний. Исследования банка показали прямую взаимосвязь между уровнем готовности страны к экономике знаний, способностью к экономическому росту и конкурентоспособностью на глобальном рынке. Инновации Экономика знаний должна постоянно воспроизводить инновации, превращая новые знания в товары и услуги. То есть это экономика новых знаний. Инновации - это знания превращенные в товар готовый для продвижения на рынки. Таким образом, знания связываются с платежеспособным спросом и организуется обратная связь глобального рынка и сферы производства знаний. По степени инновационности экономики можно сказать, насколько страна погружена в экономику знаний. Инновационное развитие дает конкурентное преимущество: быстрее разрабатываются и выводятся на рынок новые продукты, используется больше новых технологических решений, высокотехнологичная продукция стоит дороже и быстрей продается. В рейтингах самых инновационных экономик мира первые места занимают Южная Корея, Швеция, Германия. Почти экономика знаний Южная Корея третий год подряд признается в рейтинге информационного агентства "Блумберг" самой инновационной экономикой мира. Страна занимает первые места в мире по уровню расходов на исследования и разработки, полученным патентам и высокотехнологичным производствам, второе по уровню образованности В стране работает Министерство экономики и знаний, которое отвечает за экономическую и инвестиционную политику. Крупнейшие компании нацелены на продажу своих аккумулированных знаний, в каждой из фирм имеются подразделения, которые занимаются разработкой информационно-коммуникационными технологиями и продажей накопленного опыта. Например, крупнейшая сталелитейная компания POSCO, получив опыт в производстве металла, начала предлагать услуги по строительству металлургических заводов. После автоматизации своего производства, продает ИТ решения и в придачу продает управленческие решения. Основные усилия страны направлены на на реформирование структуры экономики знаний, повышение уровней использования критических технологий, в том числе использование искусственного интеллекта, уровня роботизации (страна и сейчас на первом месте в мире), беспилотных летательных аппаратов, автомобилей, кораблей, финансовых услуг с использованием ИТ. - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/382702/sovremennaya-ekonomika-znaniy---eto-chto-takoe-ponyatie-sut-sistemyi-formirovanie-i-razvitie
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
Чем отличается постиндустриальная структура от индустриальной? Ключевые особенности Обсудить Редактировать статью 1 Постиндустриальное общество имеет отличительный признак: в ходе научно-технической революции преимущественное производство товаров уступило позиции производству услуг. Одновременно с этим главными производственными ресурсами стали знания и информация. Таким образом, движущей силой и основой экономики являются научные разработки, а важнейшими качествами для сотрудника считаются обучаемость, профессионализм и креативность. Постиндустриальная структура экономики предполагает, что в общей структуре ВВП более 50% приходится на сферу услуг. На заре XXI столетия к постиндустриальным государствам относили США (сфера услуг – 80% от ВВП, 2002 г.), страны Евросоюза (69,4%, 2004 г.) и Японию (67,7%, 2001 г.). Ключевые особенности постиндустриальной экономики Теперь рассмотрим подробнее, чем отличается постиндустриальная структура от индустриальной: Рост значения информации и знаний – большую долю от стоимости товара занимает не оплата машин, материалов, рутинного труда, а маркетинговых исследований, разработок, дизайнерской концепции и т.д. Увеличение доли высокотехнологичной продукции в структуре ВВП. Технологическое совершенствование и автоматизация производственных процессов. Рост удельного веса сферы услуг в структуре ВВП, а также перетекание трудовых ресурсов в неё. Смена структуры потребностей населения – всё большее значение для людей приобретают нематериальные блага, свободное время. Появление новой трудовой мотивации – работник заинтересован не только в материальном поощрении, он также стремится реализовать себя профессионально и творчески, принимать участие в управлении производством. Говоря о том, чем отличается постиндустриальная структура от индустриальной, следует также отметить стремительно возрастающую роль производства информации. Основные затраты приходятся на изготовление первоначального образца. Дальнейшие расходы на копирование будут несущественны. Однако данная сфера не может развиваться без активной защиты прав интеллектуальной собственности на законодательном уровне, а также без достаточного количества потребителей, которые имеют возможности для её продуктивного использования и готовы предложить «неинформационные» товары в обмен. Укрепление позиций малого и среднего бизнеса Чем отличается постиндустриальная структура от индустриальной помимо этого? Одна из важнейших особенностей – сокращение роли массового производства и одновременное развитие малого бизнеса. На рынок поступает большое количество мелкосерийных товаров с различными вариантами модификаций, новые варианты услуг. Получив возможность удовлетворять потребности разных групп потребителей, гибкие небольшие предприятия впервые становятся конкурентоспособными. Причём им удаётся занять достойные позиции не только на локальных рынках, но и за их пределами (в глобальном масштабе). Технологические изменения Изучая то, чем отличается постиндустриальная структура от индустриальной, стоит детально рассмотреть происходящие технологические изменения. В постиндустриальном обществе основной упор приходится на развитие ресурсосберегающих, наукоёмких и информационных (высоких) технологий: программное обеспечение; микроэлектроника; робототехника; телекоммуникации; биотехнологии; изготовление материалов с предварительно заданными свойствами. При этом электронные технологии заменяют традиционные механические взаимодействия, процесс производства становится автоматизированным, а вместо неквалифицированного труда используются машины и компьютеры. Социальные трансформации Меняется структура постиндустриального общества, в частности, состав трудовых ресурсов. Это означает, что доля физического труда в процессе производства уменьшается, а умственный высококвалифицированный и творческий труд, напротив, приобретают большее значение. Требуются всё большие затраты на подготовку рабочей силы: обучение, повышение квалификации и т.д. Доминирующую роль играет меритократия – интеллектуальная элита. Основным становится так называемый класс профессионалов. Д. Белл – основоположник постиндустриализма – также отмечал тенденцию к имущественному расслоению по признаку образования. Если индустриальная структура экономики предполагает наличие постоянной потребности в неквалифицированном труде, то в постиндустриальном обществе население с низким уровнем образования, напротив, сталкивается с трудностями. Основной формой жизнедеятельности является развитие человеческих способностей и задатков, а материальная мотивация отчасти уступает место стремлению к самовыражению в деятельности. - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/138835/chem-otlichaetsya-postindustrialnaya-struktura-ot-industrialnoy-klyuchevyie-osobennosti
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
Постиндустриальные страны: концепция, роль знаний, родственные термины Обсудить Редактировать статью 1 Современное общество переживает процесс деиндустриализации. Это означает, что наиболее развитые государства мира уменьшают свои производственные мощности. Постиндустриальные страны получают доход за счет сферы услуг. К этой группе относят государства, в которых материальное производство уступило место продуцированию новых знаний как источнику развития. Таковы постиндустриальные страны, список которых включает большинство стран ЕС, США, Канаду, Новую Зеландий, Австралию, Израиль и еще ряд других. Данный перечень расширяется с каждым годом. Признаки постиндустриальных стран Термин впервые был использован французским социологом Аленом Туреном. Понятие «постиндустриальные страны» тесно связано с информационным обществом и экономикой знаний. Все эти концепции часто используются не только в научных исследованиях, но и в статьях в прессе. Их значение выглядит достаточно размытым. Однако все постиндустриальные страны объединяют следующие признаки: Их экономика преодолела переходной период и переориентировалась с производства товаров на предоставление услуг. Знание становится формой капитала, которая имеет свою стоимость. Рост экономики обеспечивается главным образом за счет продуцирования новых идей. Из-за процесса глобализации и автоматизации ценность и важность «голубых воротничков» для экономики уменьшается, возрастает необходимость в профессиональных работниках (ученых, программистах, дизайнерах). Создаются и внедряются новые отрасли знаний и технологии. Например, поведенческая экономика, информационная архитектура, кибернетика, теория игр. Происхождение концепции Впервые термин «постиндустриальные страны» использовал в своей статье Турен. Однако популяризировал его Дэниел Белл. В 1974-м свет увидела его книга «Приход постиндустриального общества». Термин также широко использовал социальный философ Иван Иллич в статье «Инструменты праздности». Иногда он встречался в «левых» текстах середины 1960-х годов. Значение термина расширилось с момента его появления. На сегодняшний день он широко используется не только в научных кругах, но и в СМИ, а также в повседневной жизни. Роль знаний Главной особенностью постиндустриальных обществ, к которым принадлежат Канада, Америка (главным образом Канада и США), является появление нового типа капитала. Знание становится главной ценностью, у него появляется своя стоимость. Об этом писал еще Дэниел Белл. Он считал, что новый постиндустриальный тип общества приведет к увеличению занятости в третичном и четвертичном секторах. Именно они будут приносить основной доход странам. Традиционные же отрасли, напротив, перестанут играть ведущую роль. Основой экономического роста в постиндустриальных странах являются новые знания. Белл писал, что превалирование третичного и четвертичного секторов приведет к изменению образования. В постиндустриальном обществе возрастает роль университетов и исследовательских институтов. Появление все новых технологий и отраслей знаний приводит к тому, что обучение становится процессом, который длится всю жизнь. Основой нового общества являются молодые профессионалы, которые активно участвуют в политической жизни страны и заботятся об окружающей среде. Ален Бэнкс и Джим Фостер в своем исследовании выдвигали гипотезу, что это приведет к уменьшению бедности. Пол Ромер также занимался изучением знаний как ценного актива. Он считал, что его наращивание приведет к увеличению экономического роста. Творчество как основополагающая черта Постиндустриальные страны, среди которых Канада, Америка, большинство стран ЕС, Австралия, Новая Зеландия, Израиль, начинают развивать новые отрасли. Поэтому появляется новый импульс к творчеству. Образование становится уже не простым заучиванием готовых фактов, а чем-то большим. Оно помогает молодым людям в самовыражении. Успешными становятся те, кто могут создать нечто новое. В постиндустриальном обществе информация становится главной силой, а технологии - только инструментом. Поэтому на первый план выходит творчество, в ходе которого создается новое знание. Для того чтобы стать успешным в постиндустриальном обществе, необходимо уметь обрабатывать большие объемы информации и делать на их основе выводы. Что касается первичного и вторичного секторов экономики, то они также модернизируются в соответствии с требованиями времени. Новые технологии делают сельское хозяйство и промышленность гораздо более производительными, что позволяет задействовать в этих сферах все меньше людей. Критика Многие исследователи изначально выступали против введения данного термина. Они говорили о том, что новое общество должно иметь название. Раньше основой было сельское хозяйство, затем – промышленность. Так возникли термины «информационное общество» и «экономика знаний». Иван Иллич выступал за понятие «бездеятельность». Он считал, что этот термин наиболее ярко отражает процессы в постиндустриальном обществе. Также многие ученые заявляли, что промышленность все равно остается главной отраслью, ведь знания только модернизируют материальное производство. Родственные термины Наряду с понятием постиндустриальных стран широко используются синонимичные концепции. Среди них пост-фордизм, общество постмодерна, экономика знаний, информационная революция, «жидкая современность». Эти термины во многом похожи, а различия состоят в нюансах либо сфере применения. Поэтому каждая концепция заслуживает отдельного изучения. - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/288553/postindustrialnyie-stranyi-kontseptsiya-rol-znaniy-rodstvennyie-terminyi
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :9]]> ]]> :]]> ]]> :12]]> ]]> :9]]> ]]> :7]]> ]]> :10]]> :0 ]]> :8]]> |
|
| |
Лекция двенадцатая
Постиндустриальный мир как единственный полюс хозяйственной мощи. Кризис модели "догоняющего" развития
Накануне XXI века цивилизация как никогда прежде расколота на две неравные части - неравные не только в смысле природно-географических параметров, но прежде всего с точки зрения социально-экономического развития и мировых хозяйственных связей. Сегодня три основных центра постиндустриального мира- США, Европейский Союз и Япония - создают более 62 процентов мирового ВНП, на их территории начинается или заканчивается более 80 процентов мировых торговых потоков, они обеспечивают около 85 процентов общемирового объема международных инвестиций. Наконец, в этих странах сосредоточено почти 97 процентов мирового интеллектуального потенциала, обеспечивающего более 90 процентов производства высокотехнологичных товаров. Как мы уже отмечали, в последние десятилетия доля создаваемых в мире богатств, находящаяся в распоряжении граждан развитых стран, которые составляют около 1/5 населения планеты, возросла с 70 до 82,7 процента, тогда как доля таких богатств, приходящаяся на 1/5 населения, живущего в беднейших регионах, упала с 2,3 до 1,4 про-
цента1, и надежды на изменение сложившейся ситуации выглядят иллюзорными. Почему же именно в эпоху триумфа человека над силами природы поляризация материального богатства достигла столь запредельного уровня?
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
 Были в русской истории чёрные дни
Поражений, страданий и всяческих бед,
Но таинственным способом стали они
Днями самых любимых российских побед.
* * *
Ярославна рыдает, над Русью печаль,
Хан Кончак претендует на киевский трон.
Но какой-то кузнец нарезную пищаль
Отковал, и придумал затвор и патрон,
Спасу нет половцам от свинцовой косы.
Полк князь-Игоря в плен никого не берёт!
Лепо, брате, начати свои словесы -
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Стынет нарвский туман на трёхгранных штыках.
Кроме армии нет у России друзей.
Карл Двенадцатый прёт, но в потешных полках
Трёхлинейки от Мосина вместо фузей.
Сотней пуль королевский разорван мундир
(Тупорылый "Максим" словно молния бьёт)
И в приказ самодержный вписал бомбардир:
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Подмосковье. Колонны французов идут,
И по флангу драгун посылает Мюрат,
Но Кутузов велел в шевардинский редут
Передвинуть телеги с ракетами "Град".
Бонапарт бородинскую битву просрал,
Жив иль нет - в мясорубке, кто там разберёт?
И сказал одноглазый тогда генерал:
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Петербургский февраль. Искушая судьбу
Белобрысый эльзасец навёл пистолет...
Что за странная красная точка во лбу
У шуана? - вопросом задался поэт,
А когда после стрелки на Чёрной Реке
Труп Дантеса на съезжей швырнули на лёд,
Гончарова писала в своём дневнике
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Порт Артур. Умышляют япошки удар
По российскому флоту, тайком, на заре,
Но звездец косоглазым, поскольку радар
Установлен уже на Тигровой Горе.
А счастливая "Щука", идя под водой,
В перекрест перископа "Микасу" берёт,
И кричит в амбюшур лейтенант молодой:
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Мессершмитты и юнкерсы - горький сюжет,
Степь дымит под подошвами фрицевых берц...
А у взводного Ваньки - наган да планшет,
Но в планшете - процессор на 6 гигагерц!
И стальным кулаком беспроводная Сеть
Каждый штык съединила, ствол, танк или взвод...
В 43-ем, в петле, будет Гитлер висеть.
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Судный День, пахнет порохом с ближних границ,
Поверх талеса броник накинул боец...
Там без глаза министр и премьер без яиц
Всё не знают: бомбить ли Дамаск иль Суэц?
Факс пришел неизвестный, и день похорон
У каирских, нежданно, случился ворот,
И по танковой рации кликнул Шарон:
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
* * *
Ночь. КБ Королёва, аврал и облом,
Тут сидит над проектом крутой инженер
Бьёт его попаданец об кульман фейсом
Объясняя ошибки на свойский манер.
Стропы вышли, и клапан Союз уберег,
И над урнами вдовы не плачут, пока
Попаданцы - вперёд, попаданцы – вперёд!
Это наш, блин, девиз на века, на века!
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :11]]> ]]> :9]]> ]]> :10]]> ]]> :7]]> :0 ]]> :10]]> |
|
| |
Хозяйственное соперничество в индустриальную и постиндустриальную эпохи
Исторический опыт человечества богат примерами того, как передовые страны вступали в полосу затяжного кризиса, а гораздо более отсталые занимали их место. На протяжении многих столетий государства, движимые волей социальных реформаторов, осуществляли смелые прорывы, достигая лидирующих позиций и удерживая их долгие годы. Голландия XVI века, Англия XVII-го, Германия XIX-го, Россия петровской эпохи, СССР в 20-30-е годы, Япония после окончания Второй мировой войны - вот далеко не полный перечень примеров успешного "догоняющего" развития, позволившего этим странам не только проделать за десятилетия путь, на который у других уходили столетия, но и оказаться в авангарде мирового хозяйственного прогресса, закрепить доминирующее положение в своем регионе.
Таким образом, истории известны примеры успешного "догоняющего" развития. Однако, как показывает опыт, все они относятся исключительно к индустриальной эпохе; попытки так называемых "новых индустриальных стран" достичь уровня развития постиндустриальных государств оказались тщетными, лучшим подтверждением чему стал "азиатский" кризис 1997 года, в полной мере продемонстрировавший уязвимость современных модернизаций. Какие причины лежат в основе подобного феномена? Чем отличается механизм развития индустриальных и постиндустриальных обществ? Может ли индустриальное общество, взаимодействуя с постиндустриальными, осуществить успешный прорыв, достичь подобного уровня развития?
На наш взгляд, индустриальному и постиндустриальному обществам свойственны принципиально различные механизмы развития. Это обусловлено тем, что в ходе такого развития используются качественно отличные друг от друга ресурсы, обеспечивающие поистине несопоставимую динамику хозяйственного и социального прогресса.Характерными чертами индустриального хозяйства являются, с одной стороны, воспроизводимость всех факторов производства, а с другой - пропорциональность затрат и результатов. В первом случае мы имеем в виду, что сырье и материалы кажутся безграничными, предложение рабочей силы может быть увеличено в соответствии с потребностью в ней, а интеллектуальный потенциал нации остается несущественным фактором. Во втором случае мы отмечаем, что увеличение затрат материалов, средств производства и труда воплощается, как правило, в пропорциональном росте количества выпускаемых благ. Поэтому индустриальная модернизация во всех ее формах связана с использованием дополнительных ресурсов и рабочей силы, а если быть точнее - с вызванной экономическими или неэкономическими причинами мобилизацией сил той или иной нации. Индустриальная модернизация при любых обстоятельствах является модернизацией мобилизационного типа.
Важно при этом подчеркнуть, что специфические ресурсы, позволяющие быстро развить промышленное производство, как правило, небезграничны. Запасы одних полезных ископаемых способны иссякнуть, цены на другие могут упасть на мировых рынках, и те отрасли промышленности, которые давали импульс индустриальному прогрессу, могут оказаться его тормозом. Дешевая рабочая сила, столь распространенная в развивающихся странах, также не остается таковой вечно; по мере роста уровня жизни издержки на наем рабочих возрастают и в конечном счете стремятся к тем показателям, что уже достигнуты в более развитых государствах. Таким образом, ни естественные ресурсы, ни дешевый труд не способны стать основой прорыва в круг развитых наций по причине того, что обеспечиваемый ими ускоренный прогресс имеет естественный предел и не носит самоподдерживающегося характера. Кроме того, любая мобилизационная модернизация требует отвлечения значительной доли национального дохода на нужды накопления и, соответственно, пропорционального сокращения потребления. Следствием становится чрезмерная усталость нации, которая в конечном счете приводит к замедлению темпов развития и ее отставанию от конкурентов.
Следует также иметь в виду, что до тех пор, пока источники ускоренного развития заключены в богатстве полезных ископаемых, многочисленности народа или нарушении естественных пропорций воспроизводства, они не являются монопольными, и лидирующие позиции соответствующих стран легко могут быть утрачены. В эпоху средневековья Венеция стала самым мощным европейским государством, удерживая контроль за торговыми путями между Западом и Левантом. Однако стоило Голландии и Англии создать мощные торговые компании, величие Венеции угасло. Голландия стала одной из богатейших стран Европы, заняв место пе-реработчика английской шерсти и поставщика тканей на континент; но как только англичане развили сеть собственных мануфактур, она оказалась лишь одной среди многих. На протяжении полутора веков, с начала XVIII и до середины XIX столетия, Россия стремилась стать европейским лидером; однако Крымская война показала, что за фасадом показного благополучия скрывалась обескровленная страна, остро нуждавшаяся в глубинных социальных преобразованиях.
Таким образом, индустриальные модернизации осуществляются посредством насильственных мер, решают локальные задачи, не могут продолжаться как угодно долго и, как правило, не порождают саморегулирующейся и самовоспроизводящейся системы, способной поддерживать свой статус лидера в меняющихся исторических условиях.
В отличие от индустриального, постиндустриальное общество основывается на использовании качественно иного ресурса-творческого потенциала личности. Характерными чертами постиндустриального хозяйства являются поэтому, с одной стороны, невоспроизводимость основного фактора производства, а с другой - несоизмеримость затрат и результатов в производственном процессе. В первом случае мы имеем в виду, что предложение творческой деятельности ограниченно, формирование ее субъекта занимает десятилетия, а ее использование фактически не может быть регламентировано по канонам индустриальной эпохи. Во втором случае мы акцентируем внимание на том, что ни экономические, ни внеэкономические факторы не могут стать основными в процессе мобилизации творческой активности, а применение неквалифицированной рабочей силы или огромных материальных ресурсов не способно привести к таким же результатам, к каким приводит использование творческих способностей человека. Поэтому развитие постиндустриального общества является естественным процессом, который невозможно ускорить какой бы то ни было мобилизацией.
Ресурсы, выступающие основными в структуре постиндустриального хозяйства, являются безграничными и самовоспроизводящимися. Предложение информации и знаний не сокращается по мере их применения; экспорт технологий и патентов приносит стране доходы, не уменьшая ее внутреннего потенциала и объема располагаемой ею информации и знаний; каждый акт передачи знаний от человека к человеку способствует углублению его собственных знаний и в конечном счете порождает новые стереотипы поведения и новую систему ценностей, в которой материальные факторы смещаются с главенствующих позиций. Экспансия экономики знаний сокращает потребность в природных ресурсах и дешевом труде, естественным образом повышая жизненные стандарты всех членов общества. Ее развитие не требует отвлечения средств на накопление (в последние годы в США норма сбережений нередко оказывается отрицательной) и, таким образом, стимулирует максимальное потребление граждан. Тем самым формируется механизм самоподдерживающегося развития, не встречающего на своем пути серьезных внутренних препятствий.
Все это приводит к качественным отличиям в динамике развития постиндустриального хозяйства по сравнению с индустриальным. Страны, положившие в фундамент своего лидерства в мировой хозяйственной системе применение высоких технологий (Англия в XIX веке с ее экспериментальной наукой, Германия начала ХХ-го с разработками в области химии и теоретической физики, Соединенные Штаты послевоенного времени, достигшие небывалых успехов в информационной области), хотя и могут впоследствии лишиться первенства в мировом масштабе, тем не менее не
покинут уже ряды постиндустриальных держав. Постиндустриальный мир становится центром притяжения интернациональной интеллектуальной элиты и с каждым годом лишь увеличивает свое технологическое превосходство. Поэтому можно, на наш взгляд, утверждать, что монополия постиндустриальных стран на хозяйственное лидерство в новом столетии уже не будет оспорена.
Таким образом, в основе постиндустриального развития лежит стремление человека к реализации своего творческого потенциала, в силу чего этот тип прогресса может продолжаться без перенапряжения внутренних сил нации и возникновения антагонистических противоречий, способных лишить постиндустриальные страны их доминирующего положения в современном мире.
Все это приводит нас к выводу, что страна, осуществляющая мобилизационную модернизацию индустриального типа не способна даже в конечном счете встать в один ряд с современными постиндустриальными державами. Именно в этом и заключена, на наш взгляд, причина формирования так называемого монополярного мира. Этапы его становления ознаменовались, во-первых, несостоятельностью претензий ресурсодобывающих стран на значимое место в мировой экономике, заявленных в конце 70-х - начале 80-х годов; во-вторых, крахом коммунистического эксперимента в конце 80-х годов (представлявшего собой наиболее одиозный пример индустриальной модернизации, базировавшейся на внеэкономическом принуждении и уродливых формах автаркии стран восточного блока); и, наконец, в-третьих, хозяйственной депрессией в Японии и последовавшим за ней "азиатским" кризисом, продемонстрировавшими бесперспективность "мягкого" пути индустриальной модернизации, проводившейся в рамках капиталистических отношений. К концу XX века идея "догоняющего" развития, еще двадцать лет назад претендовавшая на то, чтобы стать основой универсальной социальной доктрины, обнаружила свою полную несостоятельность.
Сегодня становится очевидным как то, что индустриальная экономика может быть достаточно эффективно построена на основе роста нормы накопления и жесткого государственного регулирования, так и то, что эти меры не способны дать ожидаемого эффекта, когда перед страной стоят задачи постиндустриальной трансфор-
мации. Постиндустриальное общество не может быть построено;
единственным путем его становления является эволюционное развитие, происходящее на основе максимальной реализации личностного потенциала людей, достигших высокого уровня материального благосостояния. Там, где нет достаточной экономической свободы, никакие надутилитарные ориентиры не могут привести к формированию постиндустриального общества; там, где постэкономические ценности приносятся в жертву индустриальному развитию, такое общество также не может появиться на свет. Опыт относительно успешного "догоняющего" развития исчерпывается тем историческим периодом, на протяжении которого господствуют закономерности индустриального типа производства. В настоящее время есть множество оснований, чтобы достаточно уверенно утверждать: новейшая история распорядилась таким образом, что эволюционное формирование постиндустриальной системы в ближайшие десятилетия невозможно нигде, кроме США и стран Европейского Союза.
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
Внутренние противоречия модели "догоняющего" развития
В XX веке человечество стало свидетелем множества попыток "догоняющего" развития, представленных двумя существенно отличающимися друг от друга моделями. Первую, сугубо индустриальную, использовали СССР в 30-е годы, Германия в 30-е и 40-е и страны социалистического лагеря в 50-е и 60-е годы. Определяющей ее чертой стало параноидальное стремление к опоре на собственные силы, что породило хозяйственную автаркию, ужесточение авторитарных режимов, использование жестких мобилизационных мер и вызвало в конечном счете если не открытый протест, то социальную апатию. Результатом оказалась стагнирующая хозяйственная система, неспособная к конкуренции с рыночными экономиками. Вторая модель, в определенной мере копировавшая постиндустриальные тенденции, воплотилась в опыте Японии 70-х и 80-х годов и государств Юго-Восточной Азии 80-х и 90-х. В этом случае большая естественность процесса, не требовавшая столь жесткого политического давления, сочеталась с явной зависимостью от внешних факторов и уязвимостью вставших на этот путь стран перед лицом новых тенденций в развитии самого постиндустриального мира.
Обе модели не могли и не могут обеспечить достижения технологического и хозяйственного паритета стран, принявших их на вооружение, с западным миром; но учитывая, что вторая группа государств достигла в последние десятилетия значительно больших успехов, чем первая, мы сосредоточим наше внимание прежде всего на противоречиях того типа "догоняющего" развития, который был реализован в Японии и Юго-Восточной Азии. Неудачи этой модели порождены целым рядом факторов, и на шести из них мы остановимся ниже.
Первым таким фактором является выраженная односторонность индустриального развития всех догоняющих стран. Если в государствах советского блока или нацистской Германии доминировали либо военный сектор, либо тяжелая промышленность, достижения которых не отражались позитивным образом на благосостоянии народа, то в Японии, и в еще большей мере в странах Азии, упор был сделан на опережающее развитие машиностроения и электроники. В массовом порядке приобретая американские и европейские патенты, японские и азиатские производители наращивали выпуск относительно недорогих товаров повседневного спроса, наводняя ими рынки западных стран. Известно, что Япония к середине 80-х годов обеспечивала 82 процента мирового выпуска мотоциклов, 80,7 процента производства домашних видеосистем и около 66 процентов фотокопировального оборудования. В тот же период в Южной Корее доля машиностроения в объеме промышленного производства достигла более чем 25 процентов, а доля электронной промышленности - 17,8 процента; эти две отрасли обеспечивали более 60 процентов общего объема южнокорейского экспорта2. В Малайзии доля занятых в электронной промышленности, составлявшая в 1970 году не более 0,2 процента общей индустриальной занятости, в конце 80-х достигла 21 процента, а доля продукции данной отрасли в общем объеме экспорта превысила 44 процента. Тайвань стал пятым в мире производителем микропроцессоров, а доход, полученный крупнейшими тайваньскими фирмами от их продажи, вырос с практически нулевой отметки в 1989 году до 2,5 млрд. долл. в 1993-м. Если в 1970 году в Южной Корее, Таиланде и Индонезии доля сельского хозяйства в ВНП составляла соответственно 29,8; 30,2 и 35,0 процента и была на 3-7 процентных пунктов выше доли промышленного сектора, то в 1993 году данные показатели упали до уровня в 6,4; 12,2 и 17,6 процента, что ниже доли промышленности соответственно на 40, 28 и 22 процентных пункта3.
Такой ход индустриализации можно было бы только приветствовать, если бы не очевидная неспособность внутреннего рынка поглотить эту товарную массу. Уже в конце 60-х годов, когда в Южной Корее эксплуатировалось не более 165 тыс. легковых автомобилей, там был введен в действие завод, рассчитанный на производство 300 тыс. автомашин в год; в 80-е годы производство электронной техники в Сингапуре, Малайзии и Гонконге стабильно превышало потребности внутреннего рынка в 6-7 раз. И хотя такой тип развития был вполне объясним, поскольку ускоренная индустриализация не могла не требовать концентрации основных усилий на определенных направлениях, негативные последствия подобной стратегии очевидны.
Вторым важным фактором является недопотребление населения, вытекающее из индустриального типа догоняющего развития и препятствующее становлению широкого внутреннего рынка. Исходной предпосылкой в данном случае выступал низкий уровень материального благосостояния населения развивающихся стран, встававших на путь "догоняющего развития". Как правило, все они переходили к политике ускоренного индустриального роста в условиях, когда величина валового национального продукта не превышала 300 долл. на человека в год. Когда бы ни инициировалась новая хозяйственная политика (в Малайзии, Сингапуре и на Тайване это произошло в конце 40-х годов, в Южной Корее и Индонезии - в начале 60-х, в Таиланде - в конце 60-х, в Китае - в начале 80-х, а во Вьетнаме и Лаосе - на рубеже 90-х годов), данный показатель не превосходит указанной величины. В Малайзии он составлял не более 300 долл. в начале 50-х годов, в разрушенной войной Корее - около 100 долл. в конце 50-х, на Тайване - 160 долл. в начале 60-х, в Китае, двинувшемся по пути преобразований в 1978 году, - 280 долл., а во Вьетнаме уровень в 220 долл. был достигнут лишь к середине 80-х.
Именно низкий уровень доходов населения стал важнейшим условием ускоренной индустриализации, и для ее поддержания их рост должен был оставаться весьма умеренным. В середине 90-х годов, когда в развитых странах величина среднечасовой заработной платы промышленного рабочего составляла от 12 до 30 долл., в Корее и Сингапуре труд высоквалифицированного специалиста оплачивался из расчета не более 7 долл., а в Малайзии - 1,5 долл. в час. В Китае и Индии в это же время занятые в промышленности рабочие получали около 3, а во Вьетнаме - не более 1,5 долл. в день4. На протяжении всего периода ускоренной индустриализации, с середины 70-х и до конца 80-х годов, в Таиланде, Малайзии и Индонезии фактически не фиксировался рост реальной заработной платы; даже в наиболее успешно развивавшейся Южной Корее в конце 80-х годов средняя заработная плата в промышленности составляла 15 процентов от ее уровня в Японии и 11 процентов от ее уровня в США. Как следствие на протяжении 80-х показатель ВНП на душу населения в Таиланде, Малайзии и Индонезии снизился соответственно на 7,23 и 34 процента по сравнению с аналогичным показателем, рассчитанным для стран "большой семерки"5. Последствия бума 90-х годов также не сильно сказались на положении большинства жителей этих стран: так, в Таиланде доходы наиболее высоко оплачиваемых 10 процентов населения в течение этого периода выросли втрое, тогда как наименее состоятельных 10 процентов не изменились.
Несмотря на внешнее процветание восточноазиатских стран и высокие доходы их высшего класса, средний слой, являющийся опорой индустриальных наций, оставался в Азии весьма малочисленным. По состоянию на начало 90-х годов, к нему относили себя около 4 процентов индонезийцев; в Таиланде численность квалифицированных рабочих, технического, административного и управленческого персонала составляла в это же время не более 7,6 процента; в Южной Корее численность среднего класса, по подсчетам различных экспертов, колебалась от 10,5 до 11 с небольшим процентов6. Даже сегодня тот средний класс, который сложился в 60-е - 70-е годы как основа устойчивости постиндустриальных держав, отсутствует в большинстве стран Юго-Восточной Азии, а отрыв этих наций от западного мира остается огромным. Если принять в качестве стандарта потребления, близкого постиндустриальному, годовой доход в 25 тыс. долл. на семью, то из насчитывающихся в современном мире 181 млн. таких семей 79 процентов приходятся на развитые страны, а их число в пяти ведущих новых азиатских "тиграх" - Китае, Южной Корее, Тайване, Индонезии и Таиланде, - население которых в шесть раз многочисленнее американского, не превышает четверти количества таких семей в США7. Все это делает внутренний спрос в новых индустриальных странах весьма ограниченным, а их дальнейшее хозяйственное развитие - не имеющим устойчивой основы.
Третий фактор, мимо которого также нельзя пройти в рамках нашего анализа, связан с преобладанием в "догоняющих экономиках" экстенсивных методов развития, что делает их хозяйственный прогресс внутренне ограниченным. Мы уже отмечали, что стабильное развитие постиндустриальных держав в 90-е годы происходит на фоне нарастающего потребления их гражданами материальных и информационных благ и устойчивого снижения доли накопления в национальном доходе. Между тем в Юго-Восточной Азии в течение всего периода ускоренной индустриализации наблюдалась противоположная тенденция. Несмотря на низкий уровень валового национального продукта на душу населения, страны региона вынуждены направлять значительную его часть на дальнейшее развитие производства. В результате даже в начале 90-х годов норма сбережений составляла на Тайване 24 процента, в Гонконге - 30, в Малайзии, Таиланде и Южной Корее - по 35, в Индонезии - 37, в Сингапуре - 47, а в Китае доходила, по некоторым данным, до фантастического уровня в 50 процентов от валового национального продукта8. При этом, в отличие от всего остального мира, Южная и Восточная Азия оставались единственными регионами, где в период с 1965 по 1993 год доля сбережений в валовом национальном продукте имела тенденцию не к снижению, а, напротив, к заметному росту (с 12 до 21 процента и с 22 до 35 процентов, соответственно).
Однако низкие доходы населения и высокая норма сбережения были не единственными источниками впечатляющего индустриального прорыва азиатских стран. Развивающееся промышленное производство предъявляло спрос на дополнительные рабочие руки, рекрутировавшиеся из среды крестьян и ремесленников. Рост доли промышленности в валовом национальном продукте сопровождался почти таким же повышением доли занятых в индустриальном секторе. В Сингапуре с 1966 по 1990 год этот показатель вырос с 27 до 51 процента; в Южной Корее с начала 60-х по начало 90-х годов он повысился с 22 до 48 процентов; на Тайване - с 17 процентов в 1952 году до 40 в 1993-м. Параллельно в общей численности работающих росла доля женщин, а также увеличивалась продолжительность рабочего дня. В результате в Южной Корее и на Тайване в первой половине 90-х годов средняя продолжительность рабочего времени в индустриальном секторе достигала почти 2,5 тыс. часов
в год, хотя в большинстве европейских стран она была законодательно ограничена 1,5 тыс. часов9.
Все это показывает, что большинство азиатских экономик вплоть до кризиса 1997 года развивалось исключительно экстенсивными методами. Если сравнить долю фактора производительности в общей динамике роста валового национального продукта в различных странах в 50-70-е годы, можно увидеть, что на Тайване при средних темпах роста 9,4 процента посредством повышения производительности обеспечивалось лишь 2,6 процента прироста ВНП в год, в Южной Корее при темпах роста ВНП 10,3 процента - всего 1,2 процента, в Сингапуре при ежегодном росте 8,7 процента - только 0,2, тогда как, например, во Франции эти показатели составляли 5,0 и 3,0 процента, соответственно10. Поэтому мнение П.Краг-мана, отмечающего, что "прогресс молодых индустриальных стран Азии, как и развитие СССР в период высоких темпов роста, стимулировался в первую очередь небывалым увеличением затрат труда и капитала, а не повышением эффективности производства"11, вполне отражает основное различие между постиндустриальной парадигмой прогресса и практикой "догоняющего" развития.
Четвертым фактором, существенно обострившим проблемы стран, развивающихся по "догоняющему" пути, стал масштабный импорт капитала, принявший в 80-е и 90-е годы особенно гипертрофированные формы. Хотя сами по себе иностранные инвестиции не могут и не должны рассматриваться как негативное явление, в странах, реализующих политику "догоняющего" развития, экспансия иностранных инвестиций нередко становится причиной усугубления односторонности их экономики. С самого начала ускоренного развития азиатские страны оказались сборочными цехами международных корпораций; известно, например, что в 80-е годы
количество произведенных в Южной Корее компьютеров выросло в 20 раз, однако 95 процентов из них было произведено по лицензиям, стоимость отечественных комплектующих не превышала 15 процентов, а все установленное на них программное обеспечение было импортировано из-за рубежа12. Обратной стороной иностранных инвестиций становится чудовищная зависимость от поставок комплектующих и технологий: к 1995 году импорт десяти новых индустриальных стран Азии составил 748 млрд. долл., что на 12 млрд. долл. превосходит показатель ЕС.
Несамодостаточный характер развития, который отмечается в Азии с середины 70-х годов, привел к тому, что постоянно увеличивалась потребность в новых инвестициях. Только за период с 1987 по 1992 год объем прямых иностранных капиталовложений в малазийскую экономику вырос почти в 9 раз, в тайскую - в 12-15, в индонезийскую - в 16 раз. Поступление в эти страны гигантских средств (а темпы роста иностранных капиталовложений в 80-е и 90-е годы устойчиво превышали темпы роста валового национального продукта) делало фактически излишним повышение эффективности производства.
Как следствие, Япония, Сингапур, Гонконг и Тайвань, ставшие лидерами "догоняющего" развития, настолько уверовали в правильность избранного пути, что продолжали наращивать инвестиции в страны региона даже тогда, когда рискованность подобной практики стала очевидной. В 1993 году они обеспечивали 59,7 процента иностранных инвестиций в экономику Таиланда, тогда как доля США не поднималась выше 20 процентов; аналогичные данные по Малайзии для 1994 года составляют 62,2 и 11,6 процента, по Вьетнаму по состоянию на конец 1995 года - 68,1 и 5,9 процента. Более того, если с 1994 по 1996 год японские и сингапурские инвестиции в страны региона росли темпами, достигавшими 30 процентов в год, то американские стагнировали, а иногда (например, в Индонезии) даже сокращались. Еще более неправдоподобным образом росли финансовые потоки, направляемые на местные фондовые рынки. Если в 1990 году их объем не превосходил 2 млрд. долл., то за 1990-1994 годы в целом он составил 42 млрд. долл.13 В 1994 году, когда рыночная капитализация китайских компаний, представляющих страну с более чем миллиардным населением и гигантским хозяйственным потенциалом, составляла около 44 млрд. долл., соответствующий показатель для 19-миллионной Малайзии достиг 200 млрд. долл., или 300 процентов ВНП, что почти в два с половиной раза превосходило показатели Великобритании и США14. Подобная ситуация приводила к переоцененности национальных активов в условиях, когда расширение производства зависело от поступления дополнительных инвестиций. Возникал заколдованный круг, который рано или поздно должен был разомкнуться.
В качестве пятого, и, пожалуй, наиболее существенного фактора несамодостаточности "догоняющего" развития необходимо отметить зависимость стран, идущих по этому пути, от экспорта собственной продукции. Концепция ориентированности на внешние рынки была и остается одной из идеологических основ азиатской модели индустриализации. Ее следствиями выступают проведение жесткой протекционистской политики и откровенный демпинг собственных товаров на мировых рынках. Между тем в 90-е годы подобная политика перестала приносить плоды, так как поддержание высоких объемов экспорта не только требовало дополнительных (и притом малопроизводительных) инвестиций, но и существенно повышало зависимость от мировой конъюнктуры.
В результате все эти страны оказались в ситуации, когда доля поставляемой на экспорт продукции (составляющая в постиндустриальных державах не более 7-8 процентов ВНП), достигает гораздо более высоких значений - 21,2 процента в Китае, 21,9 в Индонезии, 24,4 на Филиппинах, 26,8 в Южной Корее, 30,2 в Таиланде, 42,5 на Тайване, 78,8 в Малайзии и фантастического уровня в 117,3 и 132,9 процента, соответственно, в Гонконге и Сингапуре15. Возведенный в абсолют, принцип экспортной ориентированности развивающихся экономик привел к тому, что в 80-е годы хозяйственный рост Южной Кореи и Тайваня на 42 и 74 процента соответственно был обусловлен закупками промышленной продукции этих стран со стороны одних только США16; для Бразилии американский импорт обеспечивал более половины, а для Мексики - почти 85 процентов положительного сальдо торгового баланса. Зависимость развивающихся стран от постиндустриального мира принимает непропорциональный характер. Доля их экспортных товаров, направляемых в США, Западную Европу и Японию, составляет, как правило, от 45 до 60 процентов, то время как доля экспорта развитых держав в данные страны остается минимальной (в торговом обороте Франции и Италии она составляет 4,3 процента, Германии - 5,5, Великобритании - 7,7, США - 16,3, и только показатель Японии значительно выше - 30,4 процента17). Таким образом, в современных условиях возможная потеря развивающихся рынков для постиндустриальных стран окажется гораздо менее болезненной, чем сокращение поставок в Европу и США для "догоняющих" государств. Данное обстоятельство стало катализатором кризиса 90-х годов: если в 1995 году объем экспорта из Южной Кореи вырос более чем на 30 процентов, из Малайзии - на 26, из Китая - на 25, а из Таиланда - на 23 процента, то соответствующие показатели в 1996 году составили уже 4,2,4,0,1,5 и 0,5 процента. Между тем зависимость от импорта патентов и комплектующих оставалась исключительно большой; результатом стало финансирование промышленного развития за счет покрытия дефицита из долговых источников. К 1996 году текущий дефицит платежного баланса стран Юго-Восточной Азии достиг 36,5 млрд. долл., увеличившись в течение одного года более чем на 10 процентов. Кризис стал неизбежным.
К середине 90-х годов хозяйственное развитие "догоняющих" стран со всей отчетливостью продемонстрировало, что оно в полной мере зависит от импорта технологий и капитала из западного мира и экспорта собственной продукции в постиндустриальные страны. Таким образом, стало ясно, что идущие по этому пути страны способны догнать развитый мир настолько быстро и продвинуться настолько далеко, насколько это будет угодно самому развитому миру, а прогресс развивающихся стран не несет угрозы монополярному мировому устройству.
И, наконец, шестой фактор, на котором следует остановиться, состоит в абсолютной технологической, интеллектуальной и культурной зависимости развивающихся стран от развитого мира. Все государства, направившиеся по пути "догоняющего" развития, имеют отрицательное сальдо в балансе торговли технологиями со странами Запада. Неразвитость среднего класса не дает возможности сформироваться слою людей, которые восприняли бы образованность в качестве значимой ценности и у которых стремление к творческой деятельности сформировалось бы как настоятельная потребность. Хотя сегодня почти все дети в Японии или Южной Корее посещают школу, это, скорее, остается данью традиции, нежели обусловлено внутренними мотивами: если 60 процентов высших менеджеров американских компаний имеют докторские степени, то 30 процентов японских управляющих даже не учились в колледже. В то же время в Китае и Индонезии только 45-50, а в Таиланде - менее 40 процентов молодежи соответствующей возрастной группы посещают среднюю школу. Более того, если во Франции 44 процента выпускников школ поступают в высшие учебные заведения, а в США этот показатель достигает 65 процентов, то в Малайзии он не поднимается выше 12; в результате не более 5 процентов молодежи в возрасте от 20 до 24 лет обучаются в вузах. Индустриальная модель прогресса не делает инвестиции в образование выгодными: если в США в 1973-1987 годах заработная плата мужчины, не закончившего колледж, снизилась на 12 процентов, то в Японии за этот же период лица, имеющие полное среднее образование, увеличили свои доходы на 13 процентов, а фактор повышения квалификации работников оставался последним среди десяти наиболее важных составляющих экономического роста18. Сталкиваясь с ценностями информационного общества, талантливая молодежь из развивающихся стран несомненно отдает им предпочтение: в начале 90-х годов более четверти южнокорейских, трети тайваньских и 95 процентов (!) китайских студентов, обучающихся за границей, не возвращались домой после окончания учебы19. Таким образом, важнейшие задачи, опосредующие становление постиндустриального общества, - радикальное повышение уровня жизни и распространение научных знаний как фундаментальной социальной ценности - в новых индустриальных странах сегодня в лучшем случае поставлены, но далеко не разрешены. Как отмечает Ф.Фукуяма, "централизованные хозяйственные системы, достаточно эффективные для достижения уровня индустриализации, соответствовавшего европейскому образцу 50-х годов, проявили свою полную несостоятельность при создании такого сложного организма, как "постиндустриальная" экономика, в которой информация и новаторство играют определяющую роль"20. Тот источник экономического взлета, который был столь эффективно применен западными державами в 90-е годы, остался этим странам практически не известен.
Таковы основные моменты, обусловливающие несамодостаточность модели "догоняющего" развития и делающие ее внутренне противоречивой, неспособной вывести развивающиеся страны из-под диктата постиндустриальных держав. Несколько особняком в этом ряду стоит еще одна важная характеристика, общая для всех стран, избравших подобный путь развития. Она проистекает из всех рассмотренных факторов и в то же время обусловливает их; поэтому мы не можем поставить ее в один ряд с ними и исследовать вне контекста каждой страны. Мы имеем в виду особую роль государства, неизбежно присутствующего в любой мобилизационной системе развития. Его вмешательство в экономическую жизнь развивающихся стран происходило по целому ряду направлений и отмечается в контексте всех рассмотренных нами факторов. Именно государство, находясь у истоков "догоняющего" развития, определяло важнейшие приоритеты хозяйственной политики; достаточно вспомнить, как в начале 60-х годов Министерство внешней торговли и промышленности Японии создало объединение, в которое вошли такие гиганты, как "Сони", "Хитачи", "Тошиба", NEC и "Ми-цубиси", и выдало новому консорциуму гигантский льготный кредит, что положило начало японской компьютерной индустрии. Именно оно поощряло недопотребление, инициируя приток средств населения в контролируемые им банки или запуская политику управляемой инфляции. Государство более всего было ответственно за экстенсивные методы индустриального развития, проповедовавшиеся в Азии. Так, корейское правительство осознанно проводило политику дотирования крупнейших предприятий, несмотря на низкую эффективность их деятельности; на Тайване в 80-е годы кредиты на развитие экспортных производств выдавались под проценты вдвое ниже межбанковской ставки и почти в четыре раза ниже средней цены кредитов, сложившейся на рынке. Государство стимулировало приток иностранных инвестиций, и оно же предпринимало меры по ограничению свободной конкуренции на внутренних рынках. И, наконец, государство создало огромную малоэффективную бюрократию (в относительно благополучной Японии, например, на 170 тыс. фермеров приходится 420 тыс. управленческих работников низового уровня и 90 тыс. персонала Министерства по делам сельского хозяйства и рыболовства), которая во многих случаях стала тормозом хозяйственного развития (как в Южной Корее) или прямой угрозой экономической безопасности страны (как в Индонезии). Кризис, начавшийся в странах региона в 1997 году, показал всю неэффективность и нежизнеспособность эта-тистской модели индустриального прогресса, которая еще недавно казалась оптимальной.
* * *
Беглый обзор наиболее фундаментальных проблем, встающих перед странами, которые идут по пути "догоняющего" развития, показывает, что даже те государства, которые дальше других продвинулись в данном направлении, не смогли решить целого комплекса важнейших задач. Среди таковых следует в первую очередь назвать невосприимчивость к научно-техническому прогрессу, пренебрежение к формированию собственной исследовательской базы и переходу к интенсивному типу хозяйственного роста; сохранение крайне высокой зависимости от рынка капиталов и технологий и неспособность развивать производство без всевозрастающего экспорта собственных товаров за рубеж; отсталость социальной структуры, высокая норма сбережений, не позволяющая оформиться современному среднему классу, и наконец, обостряющаяся зависимость от интеллектуального потенциала, находящегося за пределами развивающихся стран.
Все это свидетельствует о том, что залогом успешного развития стран "третьего мира" станет в XXI веке их взаимодействие с постиндустриальным миром и поступательное движение по тому пути, который уже был пройден развитыми державами. Монополярный мир, формирующийся сегодня, определяет и относительно монолинейный путь освоения достижений постиндустриализма. В этой связи мы не можем не уделить особого внимания оценке исторических перспектив России - страны, которая на протяжении последних двух столетий предприняла не одну и не две модернизаторские попытки, принесшие, однако, совершенно неудовлетворительные результаты.
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :2]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
«О поколении шестидесятников и о комиссарских детях вами сказано немало, но ведь и они воспитывали детей в той же нравственности. Себя я отношу к поколению «восьмидесятников», кинувшихся в Перестройку с намерением расчистить страну от гнили. В подкорке у нас были Трифонов, Стругацкие, Хуциев, Эфрос, «Таганка», ну и глубже – культура отцов: Кульчицкий, Коган, Гудзенко. «Восьмидесятники» должны были впитать о правде жизни еще больше отцов, но случилось пожиже. Почему же «восьмидесятники» – третья волна детей революции – так разочарует?»
Игорь, это как раз довольно просто, я об этом довольно много писал. Посмотрев в армии фильм «Завтра была война» (он тогда только что вышел, это была, кажется, первая картина Юрия Кары, чуть ли не дипломная работа его и Натальи Негоды, и всех остальных, там сыгравших), я задался вопросом: почему омерзительная эпоха сталинского террора породила несгибаемое поколение, а эпоха относительной свободы и гуманизма, эпоха 70-х, породила гнилое поколение? Неужели страх может служить орудием воспитания? Но ведь я знал всегда, что страх может служить орудием растления, ничем более. И вот я лет двадцать думал, пока мне не открылось: воспитывает не вектор, а масштаб. Что террор был первосортным и поколение, воспитанное им, было первосортным. А свобода была действительно жидкой, это была полусвобода, это была гибридная эпоха – 70-е годы. И поколение получилось полусвободным и половинчатым во всех отношениях – полуморальным, то есть знающим, где добро, а где зло, но постоянно нарушающим эти границы. Соответственно, сегодня, мне кажется, формируется отличное поколение, потому что эпоха стала беспримесно абсурдной. То есть она уже не гибридная, в ней действительно токсичность достигла уровня 30-х годов.
Это не значит, что она кровава, как в 30-е годы; нет, ведь токсичность эпохи определяется не только количеством жертв – она определяется количеством отступлений от правды, от здравого смысла, от закона человеческого. И поэтому мне кажется, что сегодня у нас есть шанс сформировать, воспитать таким образом новое первоклассное поколение. Потому что среда уже перворазрядна, и она действительно как-то выталкивает, вымывает из себя все сколько-нибудь талантливое. Происходит атака безошибочная, у системы опять заработал спинной мозг (головного у нее нет), у нее есть какая-то чуйка, как это называется в бизнес-кругах, какая-то волшебная интуиция, позволяющая все сколько-нибудь порядочное и симпатичное отторгать на дальних подступах. Так что, к сожалению, поколения воспитываются не террором и не свободой, а именно сортностью, масштабом, той самой чистотой порядка, о которой писал Хармс.
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| |
А что касается культа этой архаики – понимаете, любая попытка вернуть мертвое, вернуть отмершее всегда приводит к жертвам. Вампир ведь почему кусается? Он кусается не со зла. А только потому, что он может жить за счет только живой крови. Сам-то он мертвый. Даже лучшая, даже превосходная идея, которая воскресает и сознательно начинает использоваться в качестве знамени, лозунга, перспективы и так далее, – даже лучшая идея, воскресая из мертвых, становится вампиром, овампиривается, потому что любой культ прошлого, даже самого славного прошлого всегда приводит к новым жертвам. Потому что мертвый может жить только хватая живого, только за счет живых.
| | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
| | | | Комментариев: 0 | | Поделиться: ]]> :1]]> ]]> :]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> ]]> :1]]> :0 ]]> :1]]> |
|
{"0":false,"o":30} |
{"0":false,"o":30} |
ОТЗЫВЫ 750 163
