- Помню где-то десятую часть, - отрешенно ответил юноша. - Остальное позабыл напрочь.

- Правда? - приподнял брови даос. В его голосе не было злости на нерадивость ученика - лишь недоверчивая радость. - Что же, я покажу тебе их еще раз. Смотри внимательно…

- Запомнил ли ты показанное? - вновь спросил Чжо Жэньцин, убирая меч в ножны.

- Забыл почти все, но некая малость до сих пор скребется мне в память, - еще отстраненнее протянул Ван Фань. - Простите, мудрец, видно, я недостаточно старателен.

- Ты - более чем прилежен, Сяо-Фань, - довольно ответил на это даос. - В один день, ты понял больше, чем многие мои ученики - за всю жизнь. Давай проверим твои навыки, - он отложил свой меч, и, взяв со стойки тренировочный клинок, кивнул юноше. - Пожалуйста.

- Пожалуйста, учи… кхм, гм, - прокашлявшись, Ван Фань недовольно сжал губы. Чжо Жэньцин, не скрываясь, просиял довольной улыбкой на эту оговорку юноши.

Они профехтовали довольно долго, потратив на учебный поединок большую часть дня. Глава Удана также пригласил своих братьев по оружию поучаствовать в их тренировке, и Сяо-Фань поочередно сразился с тремя высокопоставленными даосами. Пусть все они и практиковали Меч Великого Предела, их манера боя была совершенно различной. Гу Е отдавал предпочтение обороне и контратакам, Чжуан Жэньцзюнь лишь изредка прерывал молниеносные каскады ударов оборонительными движениями, а стиль Чжо Жэньцина был изменчив и непостоянен, становясь то быстрым и сокрушительным, то вязким и спокойным. Поединки с ними ввергли юношу в еще большую задумчивость, и задумчивость эта все множилась. В конце концов, Сяо-Фань застыл соляным столпом посреди очередного движения, а потом - медленно улегся на камни внутреннего двора, бездумно уставившись в небо. Чжуан Жэньцзюнь, фехтовавший с ним, встревоженно обратился к юноше, но Чжо Жэньцин удержал собрата по оружию, а потом - и вовсе увел прочь его и Гу Е. Обернувшись на юношу в последний раз, глава Удана задумчиво произнес:

- Тебе хватит какой-то пары лет, а может, и вовсе года, чтобы достичь истинного понимания меча, Сяо-Фань. Главное, не позволяй огню внутри тебя угаснуть.

Юноша ничего не ответил на эти слова, да и не услышал он их, занятый собственными мыслями. Он наблюдал темнеющее небо, и сияющие точки звезд, что зажигались на нем, скользя взглядом по объединяющим их созвездиям. Он нашел взглядом Большой Ковш, и улыбнулся ему, как старому знакомому, вспомнив даосский боевой прием, взявший имя этого звездного скопления. Но его задумчивость не нарушалась, пока из-за туч не показался тонкий серпик луны. Посмотрев на него, Сяо-Фань вскочил на ноги, радостно улыбаясь, и принял начальную стойку стиля Великого Предела. Он взмахнул тренировочным мечом, и принялся пластать воздух в кажущихся беспорядочными ударах.

“Любая замкнутая линия может выглядеть, как круг,” думал он, увлеченно фехтуя с собственной тенью. “Вопрос лишь в точке обзора. Любое движение гармонично, вопрос лишь в его завершенности. Так, надо бы обсудить это с Чжо Жэньцином. И с учителем. Даже с Джи можно на эту тему поболтать,” он весело улыбнулся, вспомнив о своем втором старшем. Цзин Цзи вновь предстояло стать долговременным тренировочным партнером Сяо-Фаня, хотел второй ученик Уся-цзы этого, или нет.

***

Прощаясь, Чжо Жэньцин передал Ван Фаню меч - простой клинок, длинный и прямой, в деревянных ножнах без украшений. Символ инь-ян был вычеканен на гарде меча, и выкрашен чёрной и белой краской.

- Увы, я не могу одарить тебя лучше, Сяо-Фань, - извиняющимся тоном сказал даос. - В моей секте нет драгоценного оружия. Даже мой собственный меч - всего лишь памятный подарок учителя. Но этот клинок верно послужит тебе: его сталь крепка, а форма - удобна.

- Спасибо вам за ваш памятный подарок, мудрец, - с намеком посмотрел на него Ван Фань, и глава Удана со смущенной улыбкой огладил усы. Пусть Сяо-Фань не мог назвать его учителем, не оскорбляя Уся-цзы, вчерашняя оговорка юноши несомненно пришлась Чжо Жэньцину по душе, и не была им забыта.

Шагая по горным тропинкам, ведущим вниз по склонам Удана, Сяо-Фань расспрашивал друзей о тех наградах, что они получили от даосов за помощь в сражении против клана Пигуа с союзниками. Вэй Цзылин с готовностью показала юноше книгу о некоей даосской “числовой магии”, в которой, пролистав томик, Ван Фань с удивлением узнал алгебру. Гу Юэсюань и Цзин Цзи получили от Чжо Жэньцина книги с описанием стилей Великого Предела, кулачного и мечного соответственно. Сяо-Фань немедленно принялся тормошить Цзи, требуя у него совместных тренировок, и, в конце концов, вынудил рыжеволосого воителя согласиться - по словам Цзи, “лишь бы избавиться от тебя хоть ненадолго“. Ши Янь же наотрез отказалась раскрывать секрет полученного ей подарка. Красная от смущения, она непреклонно заявила, что Сяо-Фань все узнает в свое время, но никак не сейчас. Тот, в свою очередь, был слишком умилен пылающими щеками подруги, чтобы настаивать.

Примечания

[1] Сунь Бинь - полководец эпохи Борющихся Царств, человек немалой силы духа и стратегического таланта. Автор "Искусства Войны Сунь Биня". Существует теория, что он и Сунь У (Сунь-цзы) - один и тот же человек.

Спустившись со склонов Удана, друзья направились на северо-запад, следуя первоначальному решению Гу Юэсюаня. Их путь лежал к Дому Оружейников, с чьим наследником их не так давно свела случайность. Теперь, настало время встретиться с его отцом. Дорога не была долгой - вскоре, они прибыли к берегам реки Гулу, где большая грузовая баржа приняла их на борт вместе с лошадьми и поклажей, и в скором времени товарищи высадились в излучине реки, под стенами Дома Оружейников.

Обитель лучших кузнецов Поднебесной выглядела истинной крепостью. Широкий и глубокий ров, частью упирающийся в речное русло, окружал ее стены, высокие и крепкие. Створки наружных врат, пусть и распахнутые во всю ширь, подавляли монументальной непреодолимостью - сработанные из дубовых досок, толщиной подобных квадратным бревнам, и окованные железом, они выглядели способными выдержать любой штурм. Привратная стража - двое плечистых юношей, вооруженных тяжелыми мечами, - беспрепятственно пропустили Гу Юэсюаня сотоварищи внутрь, и те вступили во двор Дома Оружейников.

Облик внутреннего пространства особняка-крепости также обладал некоей долей суровой воинственности, но ее заметно подточили годы мирной жизни - в искусственных озерах, полных чистейшей воды, плескались сверкающие разноцветной чешуей карпы, под стенами были высажены плодовые деревья, ныне наполняющие воздух сладким ароматом цветения, а у колодца, заключенного в круглую каменную ограду, устроились две мирно беседующие дамы в летах, не торопящиеся наполнять свои ведра. Поодаль были слышны слитные крики, и шум множества слаженных шагов - ученики Дома Оружейников упражнялись в боевом искусстве. С другого конца внутреннего двора, доносился лязг металла и шипение пара - горны оружейных мастеров вовсю выполняли свою дымную и пламенную работу.

Жэнь Хаожань принял Гу Юэсюаня и его спутников во дворе своего дома - высокого здания, выстроенного не менее основательно и прочно, чем защищающие Дом Оружейников наружные стены. Глава сообщества мастеров-кузнецов, и, к тому же, самый умелый из них, был одет пышно и богато - халат узорчатого шелка алых, золотых, и пурпурных цветов облегал его могучие плечи, изумрудного цвета заколка удерживала прическу, а из-за спины виднелись богато украшенные рукояти двух мечей. Тем не менее, глава Дома Оружейников не выглядел довольным жизнью, и наслаждающимся богатством - его обрамленное косматой черной бородой лицо несло на себе печать усталости и многих разочарований. Даже вспоминая горестные жалобы Жэнь Цзяньнаня на деспотичное отношение отца, Сяо-Фань невольно ощутил жалость к этому немолодому мужчине - заметно было, что его успеху в делах купеческих сопутствуют неудачи в иных начинаниях, более важных, нежели накопление мирских благ. Ван Фань подозревал, что причина грусти Жэнь Хаожаня была связана с его сыном.