— Шульгина, этого господина на самом деле зовут Александр Смолин? — строго спросила у операционистки длинноногая дева.

— Да — кивнула та, показала ей мой паспорт, причем в закрытом виде, после чего протянула его мне.

— Ален, если желаете, можем никуда и не ходить — предложил я — У меня на сегодня дел еще вагон и маленькая тележка, так что выбор за вами. Как, впрочем, и последующая ответственность за него.

— Следуйте за мной — отчеканила девушка и двинулась к двери, ведущей в святая святых банка, туда, где билось его финансовое сердце.

— Ну, как тут откажешься? — вздохнув, сказал я Марии и двинулся за Аленой. Жанна, у которой, похоже, сегодня было игривое настроение, подхихикивая, составила нам компанию.

А вот в служебных помещениях почти ничего не изменилось. Тот же цвет стен, та же оргтехника, запах кофе, духов и еще чего-то непонятного, витающий по коридорам, и ровно тот же гул голосов в кабинетах. Причем я четко разобрал в нем вечно раздраженный тенорок Чиненковой, той самой, которая меня чуть не употребила в половом смысле несколько лет назад. Опять она кому-то мозги вправляет. Не удивлен, что она все еще тут находится. Кого-кого, а ее любые треволнения и перестановки сроду не коснутся, потому что кадрово-репрессивные органы в любой компании неприкосновенны при любой смене власти. Не любит руководство неприятные вести до коллектива доносить, боится тем самым себе карму попортить, и использует для этого специалистов из отдела по работе с персоналом. А им, как известно, любые лихоманки не страшны. У них на эти вещи врожденный иммунитет.

И ведь что примечательно — не столкнись я тогда на Гоголевском бульваре со старым ведьмаком, не получи его посмертную силу — и кто знает, как оно бы для меня все повернулось? Скорее всего, вылетел бы я из этого банка еще пару лет назад вместе с остальными своими коллегами, вот и все. Не факт, что его собственниками стали бы именно Ряжские, разумеется, но от этого ничего не изменилось бы. Тот же покойный Силуянов меня под монастырь мог подвести. Или, вон, Чиненкова расстаралась бы. Да и вообще…

Так что мне, выходит, свезло, с какой точки зрения не гляди. Я нынче при профессии, востребован и, как выяснилось пару минут назад даже не так уж и беден. Жизнь-то задалась!

А что меня время от времени хотят в темную разыграть или даже убить, так это плата за относительно успешную ведьмачью карьеру. Тем более что подобные вещи не редкость и в обычной жизни. Любого человека кто-то когда-то и как-то пытается использовать. Таков мир.

Мы вошли в до боли мне знакомую приемную, где Алена еще раз с недоверием глянула на меня, прислонившегося к дверному косяку, чуть сморщила носик, но все же постучала в дверь, на которой висела табличка «Председатель Правления Волконский Д. Б.» и прощебетала чудо каким ласковым голоском:

— Дмитрий Борисович, к вам Смолин. Пригласить его?

— Ну разумеется — донесся до меня голос моего бывшего руководителя — Давно ждем его!

— Вас ждут — церемонно сообщила мне девушка и даже изобразила некий приглашающий жест — Прошу вас.

— Спасибо Аленушка! — сообщил я ей, проходя мимо — Спасибо, милая!

— Сердечно благодарим за доброту и ласку — поддержала меня Жанна, нимало не беспокоясь тем, что ее референт не слышит — Наша ты красота!

Следом за этим я услышал удивленное аханье Алены и шелест бумаг. Оказывается, ни с того, ни с сего изрядная стопка документов взяла, да и свалилась со стола. Мало того — разлетелась по всей приемной.

Жанны работа, больше некому, точно она эти бумаги сковырнула. Как видно, задел ее не самый радушный прием, что мне Алена оказала. А, может, ее пренебрежительное ко мне отношение тому виной. Жанна оставляет за собой право высказывать мне все, что ей взбредет в голову, но, как я заметил в последнее время, терпеть не может, когда кто-то другой себе позволяет подобное. Особенно, если речь идет об особах женского пола.

И, признаться, меня это начинает немного беспокоить.

— Саша! — Волконский, ни капли не изменившийся, встал из-за стола и пошел ко мне навстречу с распростертыми объятьями — Как же давно мы не виделись!

— Два с небольшим года или около того.

— А, кажется, что лет десять — он приобнял меня, но в рамках правил, без всяких новомодных закидонов — Слушай, ты совсем не изменился. Разве что в такой одежде я тебя ни разу не видел вроде.

— Это, Дмитрий Борисович, потому что ты с коллективом на выходных никогда на пьянки за город не ездил, даже когда в статусе зампреда пребывал — пояснил я — Держался ты от него в стороне, что кадрово верно, а по-людски неправильно. Ба, Ольга Михайловна! И вы тут? Позвольте ручку облобызать.

Ряжская, сидевшая за столом и попивавшая кофеек, одарила меня улыбкой и протянула руку.

— Что-то вы бледны нынче — сочувственно произнес я — Дела финансовые совсем замучали, да? Неправильно это. Надо себя беречь. Надо больше отдыхать!

— Да вот, выспаться сегодня толком не удалось — печально поведала мне она — Не поверишь, Саша — глаз не сомкнула.

— Что вы говорите! — я отодвинул кресло от стола и уселся рядом с ней — Ай-яй-яй! А что так? Бессоница? Хотя… Может дело в метеозависимости? Погода вон меняется, холода на подходе.

— Да ладно — вклинился в наш разговор Волконский — Теплынь на улице.

— Поверь мне, Дмитрий Борисович, это ненадолго — заверил его я.

— Да нет, Саша, не в погоде дело — вернулась к теме разговора Ряжская — Тут, скорее, причины надо искать в других областях. Метафизических, если угодно.

— Я начинаю себя уважать все больше и больше — сообщила мне Жанна, устроившаяся прямо на краю стола и свесившая с него свои стройные ножки — Я теперь нечто метафизическое. Круто. Только ты, Саш, потом объясни мне, что это такое, хорошо?

— Понимание причин всегда ведет к успешному разрешению проблемы — уже без шутовства сообщил Ольге Михайловне я — По крайней мере на то время, пока не появятся новые причины.

— Искренне надеюсь на то, что они не появятся — положила свою ладонь на мою Ряжская.

— Каждый человек сам кузнец своего счастья — я глянул на Волконского — Вон, Дмитрий Борисович живой тому пример. Начал с низов, сейчас председатель правления. И все своим трудом, своим умом, терпением.

Между прочим, это чистая правда. Хотя я и тогда этот фанатизм его не понимал. Но тут ведь как? Люди делятся на две категории, одни работают чтобы жить, другие живут, чтобы работать. Я из первых. Он — из вторых.

— Мы с супругом очень довольны тем, как себя показал за этим годы Дмитрий Борисович — сообщила мне Ольга Михайловна — Очень! Умный, деятельный и, что важно, крайне тактичный руководитель, всегда понимающий, что именно от него требуется в тот или иной момент.

— Хорошо, что напомнили — только что устроившийся в своем кресле, Волконский снова поднялся на ноги — Мне же в кредитный надо сходить, кое-что проверить. Прошу прощения, но я вас оставлю ненадолго.

Положительно, некоторые вещи на самом деле не меняются. И некоторые люди тоже. Всем хорош Волконский, и человек хороший, но поперек желаний руководства он никогда не шел. Ни при каких условиях.

Хотя, может, так и надо поступать?

— Ничего-ничего — успокоила его Ряжская — Работа есть работа, мы все понимаем. Ничего страшного, как раз будет повод пообщаться друг с другом. Нам с Сашей столько всего друг другу надо рассказать — получаса не хватит, наверное.

— Ясно — кивнул Волконский — Ну, тогда я пошел. Если нужно будет кофе или чая — скажите Алене.

Мне очень хотелось брякнуть что-то вроде «нам бы шампусика, ананасов и упаковку презервативов», но я удержался. Это уже откровенное шутовство, оно тут будет очевидно лишним.

Он вышел из кабинета, осторожно притворив дверь.

— А я тебе денежку на счет отправила — сообщила мне Ряжская, откинувшись на спинку кресла — Аванс за Бэллу.

— Не припоминаю, чтобы я его просил.

— Любая работа должна быть оплачена — погрозила мне пальцем женщина — Ну, и потом — тебе же надо на что-то жить? Официально ты нигде не работаешь, больших сбережений, как мне кажется, у тебя нет, уж не обижайся за мою прямоту. Наконец, мы же не чужие друг другу люди.