Как по мне — глупость полная. Если бы та хотела Натаху уволить, то давным-давно бы это сделала и без ожидания какого-либо подходящего момента.

— Заседают, — полушепотом сообщила нам Федотова, в очередной раз сбегав в коридор. — Сашка, ты мне друг или портянка?

— С какой целью интересуешься? — уточнил я, отпив кофе.

— Не изображай из себя божью корову! — рассердилась Федотова. — Все знают, что ты Ряжскую… Ну… Что вы друзья. Скажи ей, что я хорошая и меня никак нельзя увольнять. Кризис на дворе!

— Нелогично, — заметил я. — Причем напрочь. Если я Ряжскую, как все думают… Ну ты поняла? Так вот — если я замолвлю ей слово за тебя, ты уверена, что результат не будет обратным?

— С чего бы? — опешила Федотова.

— Вот ты странная, — искренне забавлялся я ситуацией. — Смотри — ты у нас красивая?

— Есть такое, — согласилась Федотова.

— Вот, — гнул свою линию я. — Правильно. Я прошу у немолодой пассии покровительства для красивой юной блондинки. Вывод? Я эту блондинку что?

— Так не было же ничего у нас! — захлопала глазами Федотова под смех Денисенковой. — Смолин, дурак! А что, ты и в самом деле с ней того? Ну скажи уже, чего теперь?

— Как раз теперь-то и «чего», — таинственно произнес я. — Это раньше пофиг было. И имей в виду — так это или нет, но щемить за подобные разговоры точно станут. Так что не советую языком без оглядки молотить как раньше. Нет, не советую.

— Кому щемить-то? — Федотова отобрала у меня кружку с кофе и сделала из нее глоток. — Силуянов закрылся в своем кабинете и, если верить Лехе-охраннику, сидит и плачет.

— Чего он там делает? — даже раскрыла рот Денисенкова.

— Плачет, — повторила Наташка. — Я тоже в это не очень сначала поверила, но, с другой стороны, сегодня столько всего происходит, что уже не знаешь, где правда, а где нет. Тем более что у него вон, рассказывают, полбашки седых волос за ночь появилось. Кто знает, что у человека стряслось? Может, Силуянову есть чего скрывать, и теперь он боится, что его за ушко и на солнышко вытащат. Я слышала, что он с Мироновым сильно дружил. Не исключено, что и какие-то его делишки тут прикрывал. Все мы не без греха.

— Может, это на него так новость о продаже банка повлияла? — предположила Денисенкова. — Или вообще в нем совесть проснулась?

— Ну это ты уж совсем загнула, — скорчила гримаску Федотова. — Я все понимаю, но легче поверить в то, что земля плоская, чем в совесть у Силуянова. Кстати, народ — а его-то на сходку не пригласили. Согласитесь — симптомчик?

А я вот верю. Нет, не в совесть, конечно же, а в то, что он слезу роняет в кабинете. Я видел ту, кто его сегодня ночью навестила. После такой встречи кто хочешь расплачется.

Может, надо пойти немного поковать железо, пока оно горячо? Припереть Вадима Анатольевича спиной к стенке, да и выжать информацию о том, что это за две дамы и один мужчина его обхаживают.

Я, если честно, уже всю голову сломал, думая над тем, кто это такие. Сначала версий было много, среди них фигурировали даже пришельцы с Плутона и персонажи мультсериала «Скуби-Ду», но потом откровенная чепуха отсеялась, и осталось несколько почти равнозначных предположений. Другое дело, что любое из них могло с равной вероятностью оказаться как правдой, так и обманкой.

Сам я более всего склонялся к тому, что это меня какие-то ведьмы пасут. Вражда между ведьмами и ведьмаками дело обычное, так что — запросто подобное могло случиться. Опять же — чужие руки, на них это похоже. Не любят эти дамы следы оставлять, они своими руками что-то делают только тогда, когда полностью уверены в безнаказанности. Ну и про мой нож забывать не следует. Они не мары, он для них сильно опасен.

И еще — обереги только у женщин были. Это отлично укладывается в рамки происходящего. Скорее всего, мужчина — это просто охранник. На всякий случай.

Остальные предположения были поплоше, хотя тоже имели право на существование. Но без хоть какой-то конкретики все равно любая версия оставалась только версией.

Надо, надо терзать Силуянова, всеми правдами и неправдами выжимать из него данные. Причем если он не разговорится доброй волей, то пускать в ход свой ведьмачий арсенал. Мне пентотал натрия без надобности, у меня посерьезней рецептик есть в книге. Что знает расскажет, и чего не знает — тоже поведает.

И ведь что примечательно — думалось мне про это как-то очень легко. В смысле — раньше бы начал опасаться невесть чего, прикидывать, чем все это может для меня закончиться, а сейчас — ничего подобного. Страха нет. И сомнений в том, что я иду правильной дорогой — тоже.

Кстати — сожалений по поводу того, что я Силуянову устроил ночью, у меня тоже не имеется. Что заслужил — то получил.

Но вот реализовать задуманное я не успел, поскольку в наш кабинет ворвался Косачов, главный менеджер по работе с ВИПами.

— Смолин, — пропыхтел он, поправляя галстук. — Привет. Рад тебя видеть.

— Зачастил ты к нам, Витенька, — ручейком прожурчал голос Денисенковой. — Что, подул ветер перемен?

Косачова, как я уже говорил, в банке не любили. И за излишнюю надменность, и за то, что он кроме оклада еще и надбавку получал, в виде процента от привлеченных клиентских средств. Причем — хорошего такого процента. Такого, что у банкомата в день зарплаты его никто никогда не видел. Все, понимаешь, стоят, снимают, а он — нет.

Ну получает и получает, дело такое, тут кто на что учился. Но зачем постоянно говорить, что только он один в банке работает, а остальные у него на шее сидят? Причем не по пьяному делу в узком кругу, а трезвому и при всех?

Понятное дело, что народной любви при таком раскладе ждать не стоит.

— Несмешно, — даже не удостоил ее взглядом Косачов. — У каждого своя работа. Смолин, давай, тебя в переговорной Вагнер ждет.

— Кто? — не понял я — Вагнер? Композитор? Так он помер давно.

— Еще писатель такой был, — добавила Ленка. — Карл Вагнер. Или даже так — это же Вагнер, Карл! Только он, по-моему, тоже уже умер.

— И футболист тоже есть, — внесла свою лепту в «вагнероведение» Наташка. — Вагнер Лав. Что? Мой благоверный — фанат «ЦСКА», с ним поневоле нахватаешься всякого разного.

— Блин, ну вы… — Косачов явно хотел еще сказать «тупые», но не стал. — Там не мертвый писатель и живой футболист ждет, а ВИП-клиент, причем очень «вкусный». Яна Вагнер. Жена Петра Вагнера, владельца фармацевтического производства, нескольких частных клиник и сети аптек. Я, когда узнал сегодня, что она к нам заходила накануне, чуть галстук свой не сожрал. Меня же вчера не было, я на переговорах весь день провел. Такой клиент! Мечта!

Фармацевтика? Это интересно. Это надо запомнить.

— А! — кивнул я, достал из сумки пузырек с настоем и сунул его в карман. — Понятно. Девчули, не скучаем, я скоро.

— Да хоть вообще не возвращайся, — проводила меня добрым словом Федотова. — С тобой сегодня неинтересно.

— А я буду тебя ждать! — сложила губы сердечком Денисенкова. — И ты, Сашка, не забудь эту мою лебединую верность в тот момент, когда в банке начнутся перемены.

— Ну тогда я тоже буду ждать! — мигом подхватилась Федотова. — Даже полебединей, чем она.

— А что, твои соседки что-то уже знают про то, какие перемены грядут? — уточнил у меня Косачов, как только мы закрыли за собой дверь. — Хотя да, ты у нас теперь не просто так. Ты особа, приближенная к телу. Хе-хе.

— Ты что имеешь в виду? — резко развернувшись, я взял Косачова за узел галстука и дружелюбно улыбнулся ему. — Конкретно — что? Или — кого? Ты скажи, может я чего не знаю?

— Острю я так, — мило осклабился «клиентщик». — Просто — шутка. Признаю — неудачная.

— Мне тоже так показалось, — согласился с ним я, отпуская его галстук. — Но ты имей в виду, что у меня пытливый ум. Я ведь могу начать доискиваться до смысла той или иной шутки, и в поисках истины начну опрашивать народ, выясняя откуда ветер дует. И ссылаться при этом стану на тебя.

Было видно, что мои слова заставили Косачова призадуматься. Оно и понятно — если я такую штуку выкину, отголосок этих событий и до ушей Ряжской может дойти. А это в нынешней ситуации здорово по карьере может ударить. Она и в статусе клиентки много чего могла сделать, а уж теперь-то…