Случай с Шайоной эту веру в Астии поколебал. Император явно не собирался возрождать погибшую высшую, хотя она его и не предавала, а лишь подвернулась под горячую руку в неудачный момент.

После сегодняшнего Совета сомнения только усилились.

Высшие и верховные сегодня вовсю обсуждали сообщения от магов-откупщиков и полученные по связь-камню сведения с юга урочища.

Иммунный, как выяснилось, не потерялся, но оказался отнюдь не так прост, как думали. Он умудрился не только скрыться от всех на каторге в Мёртвых топях (какое изощрённое коварство!), но, едва лишь почувствовав, что будет вот-вот раскрыт, тут же сбежал с неё через непроходимые топи и Гиблый лес. А когда его обнаружили и, в строгом соответствии с коронным приказом, попытались убить, он сам уничтожил группу гвардейцев и магов во главе с мастером боя четвёртого уровня, после чего опять скрылся.

И всё бы ничего — обсуждение как обсуждение — если бы маги не начали вдруг вспоминать «Откровения Вириона-отшельника». Этот «исчезнувший» манускрипт был уже давно запрещён, причём, самим императором, но в библиотеке дворца (только для высших магов) хранились несколько свитков. Астия тоже их, как и другие члены Конклава, когда-то просматривала, но ничего интересного, помнится, не обнаружила. Обычные бредни свихнувшегося волшебника, умершего задолго до появления Великой Империи.

Но и Меноний, и Ризен, и даже Крамос об «Откровениях...» вспомнили. В подробности, правда, вдаваться не стали.

Причину Астия поняла, только когда вернулась из императорского дворца в свою столичную резиденцию. Крамола запрещённого манускрипта состояла в одном — в предположении о двойственной природы магии, совмещающей жизнь и смерть и, значит, способной породить в любом обладающем даром умение менять местами живое и мёртвое. То, чем сейчас в полной мере владел император Ашкар, единственный из ныне живущих... Умение и вправду запретное... для всех остальных...

Следующий шаг сиятельная волшебница сделала, когда догадалась, как именно обошла все магические ловушки сбежавшая из дворца невеста-наложница и кто ей в этом помог. Эта догадка высокородную поразила. А затем успокоила, дав новую пищу для размышлений и новое знание. Астия неожиданно для себя поняла, как же ей повезло, что её решили отправить в опалу, прочь из Конклава и из столицы. Оказаться в ближайшие несколько месяцев как можно дальше от императора — это и вправду везение, которое надо использовать...

Для чего? Во-первых, чтобы найти беглянку. Найти, втереться в доверие и хорошенько изучить её дар. А вот потом... Потом всё будет зависеть от ситуации.

Высокородной было теперь безразлично, кто выиграет в уже неминуемой схватке. Если победит император, она вернётся в разгромленный Арладар и займёт в обновлённом Конклаве то место, которое станет её по праву — место первой верховной.

Если же Ашкар проиграет... Что ж, она теперь точно знает, чем поразить нового властелина. Женские чары — это такая штука, которую легко применить и так же легко принять. А приз... Да какая, в принципе, разница, кто именно обеспечит ей бесконечную и безбедную жизнь...

Красавицей лучницу я точно бы не назвал. Фигура, скорее, мальчишеская. Бедра узкие, грудь почти не просматривается, волосы острижены коротко... Последнее, впрочем, понятно — с длинными косами по горам и лесам не побегаешь, разве что на голову их поплотней уложить, тогда сойдут за подшлемник. Лицо тоже обычное. Единственное исключение — глаза. Они у неё разноцветные. Левый как изумруд, правый — сапфировый. Почти как у той грудастой магички из Шаонара, что допрашивала меня в своей мини-тюрьме... По-моему, её звали Астией...

— Сестры у тебя случаем нет? — спросил я, закончив переобуваться.

— Когда-то была, — пожала плечами девушка.

— А сейчас?

— А сейчас нет.

Ну, вот и поговорили.

— Пора? — вскинулся через пару минут Тур, дожевав сухарь.

— Пора, — Лика закинула за спину котомку и, не оглядываясь, продолжила путь. Только уже не бегом, как раньше, а шагом, пусть и достаточно быстрым.

Мы с Туром двинулись следом. Арбалет я приторочил к своему «рюкзаку», ещё одни лямки это вполне позволяли.

Шагом, с незанятыми руками, идти стало легче (а кто б сомневался?). Судя по взятому темпу, до того места, куда направлялась лучница, оставалось не так уж и много. Непонятно только, зачем мы устраивали привал незадолго до «финиша»? Могли бы ведь, раз идти всего ничего, в конце пути отдохнуть...

— На всяком привале всегда что-нибудь остаётся, — заметил охотник, будто бы угадав мои мысли. — А нам свой след, если и оставлять, то там, где ничего важного не найдёшь. И вообще, если лезешь под землю, передохнуть желательно бы заранее.

Объяснение так себе, но я его принял. Взял, так сказать, на заметку. Авось, пригодится...

— Здесь, — сообщила Лика, остановившись возле каких-то кустов.

— Помочь? — поинтересовался Тур.

— Не надо пока, — мотнула головой девушка.

Последние минут десять мы двигались в гору, по каким-то каменным россыпям.

Лес стал при этом пореже, но ещё не настолько, чтобы маршировать по нему, как по проспекту.

Честно сказать, никаких знаков или примет, что где-то поблизости вход под землю, я не заметил. Тут даже мало-мальской поляны не обнаруживалось, обычное пространство между деревьями и не более. Хотя, возможно, это опять какая-то магия. А магию я, как правило, ощущаю, только когда она направлена на меня, пусть даже обезличено, в форме капкана или ловушки.

Перед кустами, ничего не предпринимая, Лика стояла секунд пятнадцать. Затем сунула руку за пазуху и вытащила оттуда небольшой медальон. Я мельком успел заметить, что он примерно такой же, как тот, что висел на шее у Тура — круг, разделённый на шесть секторов, со стилизованным дракончиком в центре.

Девушка вытянула руку с медальоном вперёд и застыла, как статуя. То, что она магичит, я понял, когда увидел, как ветки кустов начали двигаться. Они словно пытались разойтись в стороны, но не могли, как будто им что-то мешало. Спустя полминуты к Лике присоединился Тур. Вероятно, почувствовав, что у неё что-то не получается, он взял её за руку и тоже замер столбом.

Кусты продолжали и продолжали дёргаться, но ни к какому видимому результату это не приводило. Примерно через минуту «эксперимент» завершился. Кустарник вернулся в прежнее состояние, лучница опустила руку, её плечи поникли.

— Сил... не хватает, — пробормотала она с усталостью в голосе.

Секунд пять я смотрел на кусты, затем на девушку... После чего открыл свой рюкзак и выудил из него поблёскивающий янтарём шарик:

— Вот это вот подойдёт?

— Откуда ты его взял?! — изумился охотник.

— На каторге позаимствовал, там таких много, — проговорил я с небрежностью. — Их там драконьими слезами называют, или зубами.

— Это не слёзы, — глухо пробормотала Лика.

— А что?

— Кровь.

Забрав у меня «драгоценный» камушек, лучница сжала его в кулаке, и на неуловимо короткий миг пространство вокруг неё окуталось облаком маг-энергии. Я даже удивился, что смог увидеть его, ведь на меня оно направлено не было. Впрочем, уже через пару мгновений всё стало как прежде. Только волшебный шарик исчез. Полностью. Когда Лика раскрыла ладонь, там его уже не было.

Зато теперь её заклинание сработало как положено.

Поднятая рука, медальон, шелест раздвигающихся кустов, обнаружившаяся за ними каменная плита, которая вдруг распахнулась, как дверь...

— Нам точно туда? — заглянул я в открывшийся лаз.

— Если ты хочешь быстро и безопасно проникнуть на северо-запад, то да, надо идти, — без всякого ёрничества ответила девушка.

Сказала и первой нырнула в проход. Следующим туда протиснулся Тур. Я спустился под землю последним.

Внутри пахло плесенью, где-то журчала вода, ноги скользили по уходящему вниз склону. Чтобы удержать равновесие, я схватился руками за стену, и в тот же миг запирающая плита с грохотом обрушилась на входной проём.