— Что будем с ней делать, господин экзекутор? — кивнул на обмякшую женщину старший стражник.

Маг встал со стула, оправил камзол и поднял правую руку:

— Во имя Империи и Императора! Я, маг-экзекутор 2-ого уровня Лигу́р, по праву, данному мне главой магического совета священного города Шаонар магом разума 5-го уровня Ру́гусом, за государственную измену и предуготовления против жизни и чести особы императорской крови приговариваю чародейку Алму из Шептунов, бытового мага без ранга, к казни через сожжение. Смягчить её участь, отправив в священный огонь недвижимой и бесчувственной, дозволяется главе указанного поселения старосте Даршу.

Когда приговор прозвучал, старосту вытолкнули вперёд и сунули ему в руки длинный и узкий кинжал.

— Давай, дядька! Не дрейфь! Прикончи эту мерзкую ведьму, — подбодрил его старший стражник.

Втянувший голову в плечи староста подошёл к удерживаемой стражниками племяннице и суетливо оглянулся на мага. Тот благосклонно кивнул.

Первый достаточно неумелый удар Дарш нанёс женщине в нижнюю часть грудины. Кинжал скользнул по ребру, Алма очнулась и простонала.

— Сильнее и ниже! — скомандовал маг.

Дарш снова ударил. Теперь уже «лучше». Затем ещё... и ещё. А потом, словно бы обезумев, принялся с силой лупить кинжалом по обвисшему в руках стражников телу.

— Достаточно! — приказал экзекутор, когда счёт ударам пошёл на третий десяток.

Старосту оттащили от приговорённой. Убитую Алму бросили наземь.

— Всё приготовили? — указал Лигур на оставшийся без хозяйки хутор.

— Да, господин экзекутор.

— Плесните ещё сюда, — кивнул он на мёртвую женщину.

Стражники подхватили бидон и облили её «земляным маслом».

Маг снова поднял правую руку. Миг, и из неё в сторону забора и дома полетели огнешары. Ещё один миг, и с ладони Лигура сорвался ещё один огнешар, ударивший в погибшую чародейку.

Постройки заполыхали ярчайшим пламенем.

Тело хозяйки хутора растворилось во взвившемся в небо огне...

— Господин экзекутор! Не изволите ли сегодня отужинать в нашем трактире? — нарисовался сбоку от мага Мадир. — С утра как раз свеженькой дичи охотники принесли, и вино из столицы прибыло.

— Отчего ж не изволить? Изволю, — усмехнулся Лигур. — Торопиться нам некуда...

Нет, я не стал кромсать старосту так же, как он — племянницу. Я просто воткнул ему в брюхо тесак и с силой протянул лезвие от паха до рёбер. Выпучивший глаза Дарш сначала застыл, затем попытался засунуть назад вывалившиеся наружу кишки, потом упал на бок и, пару раз дёрнувшись, застыл окончательно.

Когда я вернулся к псу, Бузун уже не дышал.

Я похоронил его рядом с тем местом, где погибла его хозяйка.

Затем закинул за плечи рюкзак и двинулся по тропинке к ближайшему лесу.

На душе у меня была пустота...

— Сиятельная, не могли бы вы повторить для всех то, что поведали мне в приватной беседе?

Одетый в белую мантию маг поощрительно улыбнулся сидящей по его правую руку Астии.

— Конечно, мессир, — вернула улыбку женщина. — Именно для этого я и просила созвать Конклав. Вопрос: готовы ли выслушать мою речь собравшиеся?

Все присутствующие на заседании маги поочерёдно кивнули. Традиция, которой придерживались уже третье столетие. Всякий важный вопрос, вынесенный на заседание Имперского магического совета, озвучивал лично верховный маг Ризен, неформальный глава Конклава (формальным являлся сам император). Если же он передавал это право кому-то другому, чтобы его подтвердить, требовалось согласие всех членов совета.

На нынешнем заседании возражений против выступления Астии не последовало. Хотя, как минимум, двое — мессир Меноний и магистр Лух — в любое другое время обязательно заветировали бы речь представительницы рода Стаур. Просто по той причине, что издавна находились в прямой оппозиции к этому древнему роду. Однако сегодня проявления старинной вражды выглядели попросту глупо. Сегодня все члены Конклава желали узнать, что случилось, из первых рук, а не в пересказе. Слишком уж важной казалась полученная предварительно информация. А её настоящая ценность таилась, как обычно, в деталях, которые в пересказах терялись в первую очередь.

— Спасибо, уважаемые высшие и верховные, — Астия, привстав, поклонилась расположившимся за круглым столом магам совета и неторопливо продолжила. — Итак, что же всё-таки произошло в Шаонаре, пятом и последнем священном городе, избранном для посещения невестой Ашкарти...

Она говорила долго, и её, как ни странно, не прерывали. Вопросы появились потом, когда рассказ завершился.

Первым отметился магистр Крамос, «независимый» маг, носящий оранжево-жёлтую мантию:

— Что вы сделали с опозоренной невестой Ашкарти?

— Отправили в школу наложниц Горша, что же ещё, — пожала плечами высокородная.

Вопрос предельно простой. Он, вероятно, был задан лишь для того, чтобы открыть дискуссию.

— Интересно, что скажет по этому поводу император? — пробормотала Шайона, вторая «независимая» Конклава, одетая в сиренево-розовое.

А вот это уже серьёзный заход, задающий тон и один из векторов обсуждения.

— Важнее не то, что он скажет, а то, что он сделает, — криво усмехнулся Лух, приняв подачу от «независимой».

— А он сделает, уж будьте уверены, — поддержал коллегу по «оппозиции» мессир Меноний.

Оба носили тёмно-синие мантии, поэтому остальные за глаза называли их «синими». В противовес им Астия, её брат Гидеон и сенешаль Нарий, представитель светских властей, член Конклава с совещательным голосом, одевались в чёрные мантии, и их, соответственно, все звали «чёрными». Астия, впрочем, предпочитала носить под мантией яркие платья самых разных цветов, но на её позицию в совете это никак не влияло.

— Надеетесь, гнев императора вас минует? — поддел «синего» Крамос.

— Надеялся бы, не говорил бы, — поморщился тот, не приняв подначки. — К моему огромному сожалению, это касается всех нас. Помните, что случилось с Конклавом в год Огненной Крысы, когда наши предшественники попытались слукавить перед Ашкаром?

Ответом ему стало мрачное, почти драматическое молчание. Члены Конклава помнили. Очень хорошо помнили. Состав магического совета тогда поменялся наполовину. Причём, те, кого исключили, пережить своё исключение не смогли. Нынешним верховным и высшим повторять неудачный опыт предшественников совсем не хотелось.

— Желаете что-нибудь предложить, кроме примитивного покаяния? — поинтересовался Ризен.

— Желаю, верховный, — наклонил голову «синий». — Я предлагаю сместить фокус внимания с компрометации невесты Ашкарти на появление магического феномена.

— Вы об иммунном, Меноний?

— Да, Ризен. Даже для императора эта угроза чересчур высока, чтобы от неё отмахнуться...

Астия слушала, что говорят верховные, как развивается разговор, и мысленно улыбалась. Гидеон оказался прав, когда предложил ей сосредоточиться в своей речи на непонятных возможностях беглеца, а не на факте его побега и уж тем более не на инциденте с невестой.

Вообще говоря, после того, как сиятельной доложили о случившемся в Шептунах, она не могла заснуть двое суток подряд. Каждый раз, едва закрывались глаза, ей чудился окутанный огнём демон. Именно в таком виде она вдруг начала представлять того неизвестного, который ещё совсем недавно находился под полным контролем в темнице её дворца, но затем ситуация неожиданно перевернулась с ног на голову.

Во-первых, побег. Точнее, не сам факт побега, а то, как иммунный осуществил его. А осуществил он его в присутствии двух высших магов Империи, действительных членов Конклава. Внешне беспомощный узник не просто отразил их попытки остановить его. Он смог использовать их же силу, чтобы сначала разбить кандалы, а затем уничтожить решётку. Его не остановили ни стража, ни многочисленные, лично настроенные Астией магические ловушки. А потом он просто исчез, как будто его и не было.