Летописное прошлое реки украшено преданием о Предславином селе. Исторически сложилось так, что раньше в этих местах жила покинутая князем Владимиром его жена — Рогнеда-Гореслава Полоцкая, а также — их дочь Предслава. Предславино-село, впервые упомянутое  Нестором-летописцем в 1068 году в своей биографии как одной из частей полного издания "Повести Временных Лет", просуществовало еще несколько столетий. 

Начиная с самого раннего упоминания в 968 году, на реке располагались многочисленные мукомольные мельницы киевских монастырей, в лыбедских прудах ловили рыбу, а сладкая родниковая вода (например, из родника Бусловица) продавалась в Киеве ведрами. Лыбедь вбирала в себя многочисленные источники, ключи и притоки — Скоморох, Китаевский Зверинец, Старик, Отрадный, Паньковский, Клов, Протасов Яр. 

Постепенное разрастание Киева превратило Лыбедь в незначительный ручей. Спасти реку взялся было сам император Николай I, который, посетив Киев в начале 1850-х годов, соизволил “провести правильный канал по Лыбеди к Днепру с устройством по стороне Жилянской улицы бульвара”. План был по-настоящему грандиозным, но начавшаяся Крымская война и смерть императора отложили его реализацию. 

В июле 1891 года в Киевскую городскую думу был внесен план канала, разработанный на основании указа Николая I. Прежде всего, необходимо было упорядочить сток и открыть выход почвенным водам: специальная комиссия установила, что практически все погреба усадеб по Бибиковскому бульвару (совр. Шевченко), по улице Набережно-Лыбедской и многим другим регулярно затапливаются. Постройка канала несла многие ощутимые выгоды для киевлян, кроме осушения местности и оздоровления усадеб. 

Он давал возможность пассажирского и торгового сообщения Днепра с вокзалом и “эксплуатации обеих сторон канала для целей торговли”. Канал, чуть не превративший Киев в некое подобие Амстердама, на плане имел длину более 5 км, глубину в 4 м и ширину 32 м, а его берега были специально укреплены и связаны тремя широкими мостами. Это гидротехническое чудо должно было быть оборудовано тремя новейшими шлюзами и запасными прудами. 

Сооружение требовало 250 тыс. руб. при годовом бюджете в 25 тыс. руб. и планируемой доходности в 50–60 тысяч. Предусматривалась особая плата за проход пароходов и плотов, доходной должна была стать и торговая деятельность на берегах канала имени Николая I. Но этот оригинальный путь, позволивший связать в один торгово-пассажирский узел железнодорожный вокзал и речной порт, так и не был построен. Многие сочли его слишком смелым, да и история была против: сначала — Первая мировая война, потом — революция. 

Проблема Лыбеди снова стала актуальной в “советское время”. Бассейн реки, изобилующий оврагами, занесенный песком и землей, весной-осенью, а часто и во время летних гроз, превращался в зловещее место. Становящиеся полноводными ручьи устремлялись по обсыпающимся оврагам в русло реки, вызывая потопы. Так весной 1937 года вышедшая из берегов река затопила огромную территорию от улицы Героев Стратосферы (совр. Воздухофлотский проспект) до Евбаза (совр. площадь Победы). В 22 домах вода поднялась до 1 м выше уровня первого этажа, разрушив фундаменты, полы и стены. На 12 дней разлива улицы превратились в Венецию, по ней деловито сновали лодки.

Бассейн реки представлял еще и большую опасность для здоровья населения: все дома и предприятия, расположенные вблизи реки, использовали ее для сброса мусора и канализационных отходов. Все эти отбросы относились в Днепр или оставались гнить на дне, заражая воду и всю местность. Заболоченные участки Лыбеди были рассадниками малярии. 

Это заставило власти начать в 1936 году сооружение Лыбедского коллектора, который сразу был объявлен главным городским. Начались работы по углублению и расширению русла для борьбы с разливами, сооружались перекрытия реки для удобства “жителей и предприятий”. Было отселено большое количество людей, живущих в зоне строительства. 

Уже в 1938 году весь путь от Петровской насосной станции через Лыбедской коллектор до Днепра был торжественно принят в эксплуатацию. Славная жизнь реки завершилась коллектором, а мутные лыбедские воды все еще ждут реализации проекта очистки ее от промышленных стоков. 

Я зарегистрировался на сайте, ура!!

- Пустой лист.

- Вспышка в сознании.

- Дорога без цели ведет.

- Ведет репортаж с места событий Энди Парт.

- Рик! Твое кофе стынет.

- Мне до боли знакомы сюжеты фальшивых и лживых, таких же безликих, как выцветший кухонный фартук, впитавший за годы вагоны Вт*.

( *Ватт — единица измерения мощности в Международной системе единиц.)

Время воротит обломками.

- Прекрати эту свою напыщенную болтовню! Он не умрет, ведь да??

- Трис.
- РИК!!!!

- Медики ему уже помогают, не зря столь известный ресторан на открытие раскошелился на пару санитаров, да и репортер теперь при деле. У нас и так почти ничего не происходит.

- Как ты смеешь так небрежно говорить о чужой жизни.

Нахмуренно отвернувшись, произнесла Трис.

- А что я, по-твоему, должен был? Бежать к нему! Расталкать работников медицины! С криками: «Я не знаю, что делать, но тревожно спешу помешать... ой, помочь». Собираясь вон из-за стола, с наигранной иронией сказал РИК.

Собрав вещи, РИК, забрав кофе Трис, надев ее любимый вязанный рюкзак, задвинув стулья, двинулись в сторону спального района с тихой и ухоженной пешеходной дорожкой вдоль нее, которая упирается в мост, разделяющий многоквартирный и частные сектора.

Слышно лишь шуршание листвы, стук шагов и монотонный гул неспешного городка в начале рабочего дня.

- Трис, ты же понимаешь, что это было бы просто нелепое геройство?

- Оно не нелепое.

Выдержав паузу, глубоко вздохнув, она продолжила.

Летом после выпускного, в один из особо жарких дней, мы нашей уже старой и распавшейся компанией, как и все, наверное, после окончания учебы, поехали на пруд покупаться, отдохнуть. Ведь мы, правда, уже тогда понимали, что это скорее конец для нашей привычной жизни, нежели ее плавное перерождение в некую «взрослость». И да, это изменение было... было безжалостно.

Когда тот день подходил уже к концу, остались я, приятель и моя самая близкая подруга Джен...

- Ты была там? Я... Я не знал.

- С хрипом в голосе Трис продолжила: приятель тогда уже поднабрался и, видимо, пошел подальше опорожнить желудок, а Джен с криком: «Вот увидишь, нас ждет прекрасная жизнь» разбежалась по мостику и грациозно на фоне закатного солнца нырнула в водную гладь, и, как говорят моряки, из-за штиля разошлись идеальные кольца волн, укачав отражение заката. Засмотревшись на них, я не заметила, что прошло много времени, подойдя ближе к краю моста, я в первый раз на километр, но подпустила ту мысль, но я была уверена, что это ее шутка, пусть и настолько идиотская. Я прождала точно одну песню, доносившуюся из колонок на фонарях. Это было что-то летнее, про любовь и радость впереди. Изтоптав весь мостик и высмотрев все глаза, ища Джен в кустах по берегу, я впервые в жизни запаниковала, ноги подкосились, воздух стал густым и вязким, легкие отказались работать, ступни, кисти стали ледышками, дрожащими в летний зной, сердце билось в ушах с такой силой, что заглушало мой собственный крик. Только потом, когда приехала скорая, после непонятного укола я смогла разобрать слова того приятеля.

- Трис, Трис, ты как? Ты в порядке? Я ходил отлить и поблевал, отключился ненадолго, пришел в себя, когда ты бегала по берегу, рыла тину ногтями, зовя Джен.

- Трис опустила голову и увидела, что все нарощенные ногти под праздник остались где-то в озере, а под пеньками натуральных ногтей полно вонючей склизкой тины.

- Потом меня срочно забрали родители, чтобы я не видела... Не видела, как ее синюю и окоченелую достают и суют в пакет, на похоронах оказалось, что вода очень быстро уродует тело. А ведь я тогда пообещала себе научиться плавать.

Но я не могу зайти ни в какую воду, даже моюсь с дрожью в теле.

- Бесчисленные попытки РИК'а подобрать слова превратились в долгую мучительную тишину (которая разродилась).

- Мне жаль, я правда не знал, что ты была именно там, никто и никогда не поднимал эту тему.

Мне правда

- Да замолчи уже, я и так ни с кем этим не делилась, да, прошел год, но это как будто было вчера. Давай дойдем до площадки на мосту?

- С облегчением, но поникнув, он одобрительно промычал.

- Стройно изящная дуга дороги провела их мимо общего для них места, каждый по-разному помнил этот дворик, синхронно, но робко они свернули в него, словно их что-то потянуло, словно нужда прожить кусочек жизни из прошлого.

- Небрежно хихикнув, РИК припомнил забавную историю.

Перед вами "Самурайская Цитадель" семейства Ishikawa, здесь — в Тоёнаке. Великолепная восьми комнатная, если учесть спортивный зал, небольшую чайную комнату, для проведения чайной церемонии в холодное время года, а также аудио студию и небольшой танцевальный зал для Kaori, "крепость", сохранившая в себе, как видите — традиционный японский стиль. В основе этого дома, выстроенного Ishikawa по индивидуальному проекту, лежат натуральные ракушняк и глина, что позволяет зимой — бережно сохранять уют и тепло, а летом — наслаждаться приятной прохладой и, если хотите — блаженным бездельем. Помимо газа, системы водоснабжения и водоотведения. Сюда подключен безлимитный высоко скоростной интернет провайдера "FujiTEX ComTEC" и его же спутниковое TV на пятьсот каналов. Именно в этом доме, после смерти моей матери в 2018 году, я и нашел свою "тихую гавань" гармонично войдя на тропу жизни его обитателей, полюбивших меня, как родного сына...

Впрочем, это уже совсем другая история.

ГЛАЗА: Видим пивную точку.
МОЗГ: Ноги, поворачиваем направо.
НОГИ: А у нас шнурок развязался.
РОТ: Мне парочку, пожалуйста.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Ишь, вежливый нашелся — "пожалуйста".
МОЗГ: Ничего, желудок разберется.
ПРЯМАЯ КИШКА: Ага, а разбираться опять через меня будете?
МОЗГ: Ничего, тебе не привыкать.
ЖЕЛУДОК: Ой, хорошо, ой, хорошо!
РОТ: Еще парочку.
РУКИ: Рот, язык прикуси, денег нет.
МОЗГ: А мне уже по кайфу.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Вот так всегда, верхам по кайфу, а низам вкалывай.
ЖЕЛУДОК: Ой, ребятки, чегой-то петь хочется.
РОТ: Я тебе спою!
ПОЧКИ: (Глубоко дышат).
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Ой, не могу, ой, не могу.
МОЗГ: Эй, ноги, помогите пузырю. Правая поднялась, опустилась, левая поднялась, опустилась. Правая, левая, правая, левая, раз, два, раз, два.
НОГИ: У нас, блин, шнурок развязался.
МОЗГ: Уломали. Туловище, нагибаемся.
ВЕСТИБУЛЯРНЫЙ АППАРАТ: Отключаюсь.
ЖЕЛУДОК: А я щас все-таки спою.
МОЗГ: Туловище, не надо нагибаться.
ВЕСТИБУЛЯРНЫЙ АППАРАТ: Хорошо, включаюсь.
ЖЕЛУДОК: А я все равно спою.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Все, или сейчас, или никогда.
МОЗГ: Все, понял, ноги, вперед за угол.
НОГИ: У нас шнурок развязался.
МОЗГ: Я же сказал — за угол.
ВЕСТИБУЛЯРНЫЙ АППАРАТ: Бывали дни веселые...
ГЛАЗА: К какому из углов идти?
МОЗГ: К ближайшему.
ПРАВЫЙ ГЛАЗ: К правому.
ЛЕВЫЙ ГЛАЗ: К левому.
НОГИ: А мы на шнурок наступили.
ШИШКА НА ЛБУ: Привет, мужики.
МОЗГ: Ребята, поднимаемся, руки, расстегиваемся.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Быстрей, быстрей.
НОГИ: Левая, правая, левая, правая, раз, два, раз, два.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Фу-у-у-у-у.
ПОЧКИ: Эх, гулять так гулять. Еще парочку.
ШИШКА: Правильно, я себе братика хочу.
МОЗГ: Молчи, синяк безмозглый.
ШИШКА: Я не синяк, я гематома, а вот ты синяк.
ПОЧКИ: Все, надоело, отключаемся.
ЖЕЛУДОК: Ты что, я же не резиновый.
МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ: Ага.
ПРАВЫЙ ГЛАЗ: Ой, какая девочка идет.
ЛЕВЫЙ ГЛАЗ: Где?
СПИННОЙ МОЗГ: Спинным мозгом чувствую — женщина.
ГЛАЗА: Впереди столб.
ГОЛОВА: Бум.
ГЛАЗА: Ой, какие звездочки.
МОЗГ: Сам вижу. Управление полетом беру на себя.
СПИННОЙ МОЗГ: 5, 4, 3, 2, 1, поехали!
РОТ: Земля в иллюминаторе...