– Что ты сделала? – зашипела госпожа Семела, брызжа слюной от ярости.

– Ничего. Ничего нового за восемнадцать лет плена. Я прикована к тебе рабской цепью до дня, когда Луна потеряет свою дочь, если это случится на неделе, когда соединятся два понедельника. И срок моей службы почти истек.

Около трех часов пополудни звезда сидела на луговой траве неподалеку от навеса, где мистер Бромиос торговал вином, элем и закусками. Она не отрывала взгляда от бреши в стене и деревни по ту сторону. То и дело хозяева прилавка предлагали ей отведать вина, или эля, или свежайших жирных колбасок – и всякий раз Ивэйна отказывалась.

– Похоже, дорогая, вы кого-то ждете? – обратилась к ней очаровательная молодая женщина.

– Сама не знаю, – пожала плечами звезда. – Наверное, да.

– Если я не ошибаюсь, вы ждете молодого человека. Такого же красивого, как вы сами.

– Вроде того, – кивнула звезда.

– Я Виктория, – представилась новая знакомая. – Виктория Форестер.

– Меня называют Ивэйной. – Звезда окинула Викторию внимательным взглядом – с головы до ног и с ног до головы. – Так, значит, вы и есть Виктория Форестер. Ваша слава бежит впереди вас.

– Вы имеете в виду предстоящую свадьбу? – отозвалась Виктория, сияя от удовольствия и гордости.

– Вот как, вы выходите замуж? – откликнулась Ивэйна. Рука ее непроизвольно нашарила топаз на талии и сжала его.

– Ах вы, бедняжка! Какой же он негодяй, что заставляет вас волноваться! – посочувствовала Виктория Форестер. – Почему бы вам не сходить в деревню, поискать его?

– Потому что… – начала было звезда – и вдруг запнулась. – Пожалуй, вы правы, – сказала она. – Наверное, так я и сделаю.

По небу над головой неслись серые и белые хлопья облаков, порой меж ними проглядывали лоскуты голубизны.

– Жаль, что моей матери здесь нет, – вздохнула Ивэйна.

И она нерешительно поднялась на ноги.

Но Виктория не собиралась так просто отпускать от себя новую подругу. Она продолжала щебетать об оглашении в церкви их с женихом имен, о разрешениях на брак – обычных и особенных, которые может выдавать только архиепископ, и как ей повезло, что Роберт близко знаком с архиепископом. Похоже, что свадьба должна была состояться через шесть дней, в полдень.

Потом Виктория окликнула респектабельного джентльмена с сединой на висках; он курил черную сигару и имел манеру улыбаться так, будто у него болели зубы.

– А вот и Роберт, – сообщила она. – Роберт, познакомься с Ивэйной. Она ждет своего молодого человека. Ивэйна, это Роберт Мандей. А в следующую пятницу, ровно в полдень, я стану Викторией Мандей. Думаю, дорогой, ты должен использовать каламбур в своей свадебной речи – мол, сегодня в пятницу удивительным образом сочетаются два понедельника[8]!

И мистер Мандей, выпустив из своей сигары несколько клубов дыма, ласково сказал невесте, что непременно обдумает ее предложение.

– Так, значит, – спросила Ивэйна, осторожно подбирая слова, – вы не выходите замуж за Тристрана Тёрна?

– Вовсе нет, – ответила Виктория.

– О, – сказала звезда. – Хорошо. И снова села на траву.

Она все еще сидела на том же месте несколько часов спустя, когда через брешь в стене на луг явился Тристран. Он выглядел несколько смущенным, но просветлел взглядом, увидев Ивэйну.

– Эй, привет, – сказал он, помогая ей подняться. – Надеюсь, ты хорошо провела время, пока меня не было?

– Да не особенно, – ответила звезда.

– Извини, пожалуйста. Наверное, мне стоило пригласить тебя с собой в деревню.

– Нет, – отозвалась звезда. – Не стоило. Я жива, только пока нахожусь в Волшебной Стране. Переступи я границу твоего мира – от меня ничего не останется, кроме ноздреватого кривого комка холодного железа, упавшего с небес.

– Но я ведь едва не забрал тебя с собой! – в ужасе ахнул Тристран. – Я собирался так поступить вчера вечером…

– Ну да, – кивнула звезда. – Вот еще одно доказательство моей правоты, когда я назвала тебя тупицей, балдой и… и придурком.

– Болваном, – поправил Тристран. – Чаще всего ты называла меня болваном. И еще олухом.

– Хорошо, – согласилась звезда. – Ты – все это вместе взятое и даже похуже. Почему ты заставил меня так долго ждать? Я уж думала, с тобой случилось что-нибудь плохое.

– Ну извини, – повторил он. – Больше я тебя никогда не оставлю.

– Конечно, – серьезно и уверенно согласилась девушка. – Не оставишь.

Рука Тристрана нашла ее ладошку и крепко сжала. Рука в руке они двинулись по лугу. Налетел ветер, надувая бока палаток и развевая флажки, а потом хлынул холодный дождь. Тристран со звездой укрылись под навесом книжного лотка, куда набилось немало людей и прочих созданий. Тутошнему торговцу пришлось передвинуть прилавок поглубже под навес, чтобы книги точно не намокли.

– Если апрельское небо барашками, мы не успеем просохнуть рубашками, – изрек, обращаясь к Тристрану и Ивэйне какой-то джентльмен в черном шелковом цилиндре. Он как раз покупал у книготорговца маленький томик в красном кожаном переплете.

Тристран улыбнулся и кивнул. А как только дождь начал редеть, они со звездой тут же выбрались наружу.

– Бьюсь об заклад, вот единственная благодарность, какую мне светит от них получить, – вздохнул джентльмен в цилиндре, обращаясь к книготорговцу, который представления не имел, о чем тот говорит, – да и не особенно интересовался.

– Я должен попрощаться с родственниками, – на ходу сообщил Тристран звезде. – С отцом, с мамой – то есть на самом деле с женой моего отца – и с сестренкой Луизой. Нам теперь предстоит измыслить способ вернуть тебя на небо. Может, мне отправиться с тобой?

– Тебе на небе не понравится, – заверила его Ивэйна. – Так что… Оказывается, ты не женишься на Виктории Форестер.

– Верно, – кивнул Тристран.

– Я с ней познакомилась, – сообщила звезда. – Тебе известно, что у нее внутри ребенок?

– Что? – воскликнул Тристран, пораженный до глубины души.

– Думаю, она и сама пока не догадывается. Ребенок совсем маленький, не старше двух лун.

– Боже мой. А как ты узнала?

Теперь пришел черед звезды пожимать плечами.

– Знаешь, – сказала она, – я очень обрадовалась, что ты не женишься на Виктории Форестер.

– Я тоже, – признался юноша.

Снова брызнул дождь, но на этот раз они не сделали попытки от него укрыться. Тристран крепко сжал руку Ивэйны.

– Вообще-то, – начала она, – звезда и смертный человек…

– Я только наполовину смертный, – услужливо подсказал Тристран. – Все, что я о себе раньше думал, оказалось ложью. Или вроде того. Ты даже не представляешь, насколько свободно я себя теперь чувствую.

– Кто бы ты ни был, – сказала Ивэйна, – я лишь хотела предупредить, что, возможно, у нас никогда не будет детей. Вот и все.

Тристран долго смотрел на звезду – а потом губы его сами собой разошлись в улыбке. Он ничего не сказал, только положил ей руки на плечи. Они стояли лицом к лицу, глядя друг на друга.

– Я просто хотела, чтобы ты знал, – сказала звезда – и подалась ему навстречу.

Они впервые поцеловались, стоя под ледяным весенним ливнем, хотя ни один из них не заметил, что идет дождь. Сердце гулко колотилось у Тристрана в груди, будто не в силах удержать внутри огромную радость.

Не прерывая поцелуя, он открыл глаза и встретил небесно-голубой взгляд звезды, в котором прочел, что поцелуя и далее не стоит прерывать.

Серебряная цепь уже полностью обратилась в дым и туман. Еще мгновение она висела в воздухе – а потом порыв ветра с дождем обратил ее в ничто.

– Ну вот, – сказала женщина с черными вьющимися волосами, улыбаясь и по-кошачьи потягиваясь. – Срок моей службы вышел, и между нами с тобой все кончено.

Госпожа Семела беспомощно смотрела на нее.

– И что же мне теперь делать? Я старая и одинокая. Не могу же я сама торговать за прилавком. Ах ты злая, бестолковая неряха, как ты смеешь так просто бросить меня?