Ноябрь 1941 года. Полигон Меппен.

— Мой фюрер, для противодействия новейшим танкам большевиков мы разработали усовершенствованные варианты тяжелого танка 'тип четыре' и среднего танка 'тип три'. На них установлены более длинные пушки, пробивающие броню русских танков на полукилометровой дистанции и усилена броня….

— Нет, господа, вы совсем не понимаете требования момента. Все это полумеры. Наличие сверхтяжелых русских танков не может быть скомпенсировано незначительными изменениями в уже выпускающихся моделях. Для противодействия ордам русских сверхтяжелых танков нам нужны свои такие же танки. Кейтель, какое противотанковое орудие оказалось самым эффективным против большевистских танков? Наша зенитная 'ахт-ахт' (восемь-восемь), не так ли?

— Так точно, мой фюрер!

— Вот. Значит надо разработать тяжелый танк вооруженный такой пушкой, способной бить танки большевиков. Порше, за сколько вы сможете создать такой танк?

— Мой фюрер, не ранее чем к концу следующего года.

— Долго, но раз не можете раньше… впрочем, пусть попробуют и другие фирмы. Наиболее удачный вариант мы и запустим в производство. Это танк как тигр в джунглях будет охотиться на танки большевиков, уничтожая их прежде, чем они смогут нанести ему хоть какой-либо ущерб.

— Гениально, мой фюрер! Предлагаю назвать этот танк 'Тигром'

— Порше, вы всегда правильно понимаете мои мысли. Я надеюсь, что и сейчас вы не подведете своего фюрера. Итак господа, эти модели необходимо запустить в производство как промежуточные и немедленно начать разработку нового, более мощного и современного танка, одновременно подготовив переход к производству на эту модель. Срок- не позднее сентября сорок второго…

Садясь в свой бронированный 'Хорьх' Гитлер проворчал еле слышно себе под нос:

— Идиоты. Только Порше и Гудериан что-то соображают. Да и тот генерал….

Ноябрь 1941 года. Кубинка. Танковый полигон.

Сегодня на полигоне было почти по довоенному людно, напоминая старожилам о тех смотрах техники, на которые приезжало всё высшее руководство Советского Союза. Но никакой 'показухой' в это раз и не пахло. Это в мирное время начальство смотрит сквозь пальцы и даже поощряет в армии некую театральность, показушность перед начальством, вплоть до перекраски всего, что подвернется на глаза принимающему высоких гостей начальнику в уставной зеленый цвет и подметания дорог на пути следования кортежа. В войну на это внимание обращать некогда, да и если такое дойдет до того же кровавосталинского палача, не говоря о Хозяине… нет, лучше уж не рисковать. Поэтому гостей встречали по-деловому, сразу по прибытии проведя к показываемой технике. Стоящий перед испытательной дорогой танковый отряд поражал разнообразием и количеством техники. В первых рядах стояли две пары танков, внешне похожих в каждой паре друг на друга, с выстроенными перед ними экипажами.

— … на усовершенствованных танках установлены новые трансмиссии и частично изменена ходовая часть, — докладывал начальник испытательного отдела полковник Кульчицкий. Лично испытывавший большинство из поступивших на вооружение РККА танков, он как никто другой мог после нескольких минут вождения определить слабые места любого танка. Про него рассказывали, что когда чехи привезли нам свой танк для продажи, он на спор сумел провести его по полигону так, что с него слетела гусеница. Чехи, считавшие это практически невозможным, были поражены и даже купили ему ящик шампанского.

— Испытания начаты недавно, но можно сказать, что наши ожидания оправдались. Хотя нагрузка на органы управления пока еще высока, но по сравнению с предыдущим образцом снилась примерно в три раза. Резко возросла надежность, появилась возможность переключать скорости в бою. Сравнение производилось с обычными серийными моделями.

— Харошо, товарищ Кулчицкий, мы вас поняли. Давайте перейдем к новим образцам.

— Слушаюсь товарищ Сталин. Перед нами модернизированный образец тяжелого танка КВ-13. На нем установлена новая литая башня большего размера, с увеличенным погоном и новая пушка конструкции товарища Петрова калибра восемьдесят пять миллиметров. Расположенный рядом танк КВ-15 отличается только вооружением из танковой пушки У-11 калибра 122 мм. За ними стоит самоходная установка КВ-14 с такой же пушкой в неподвижной рубке увеличенного размера…

— Товарищ Кулчицкий, извыните, прерву вас ненадолго. Товарищ Новиков, сколько у нас станков, способных нарезать погон башни такого диаметра?

— В настоящее время работает один товарищ Сталин, еще один перевозится на Урал и один ремонтируется.

— То есть мы не можем сейчас выпускать большое количество таких танков?

— Да, товарищ Сталин. Не можем, до получения заказанных по ленд-лизу станков.

— К тому же пушка 85 мм слишком мощная для уничтожения современных немецких танков, не так лы товарищ Фэдоренко?

— Так точно товарищ Сталин. И с бронебойными снарядами для нее проблемы, мало выпускают. Да и осколочно-фугасный снаряд У-11 мощнее, товарищ Сталин.

— Харошо, ми это учтем, товарищ Фэдоренко. Продолжайте, товарищ Кулчицкий….

[…]20 ноября. Решено отложить выпуск танков с 85 и 122 мм пушками, ввиду отсутствия достаточного количества станков для нарезки погона большого диаметра. Предложение о выпуске КВ-1 с установленной в них У-11 товарищ Сталин отклонил, потому что в башне тогда разместятся всего два человека и командир будет вынужден заниматься работой заряжающего. […]

[…]28 ноября. Очередное совещание в Кремле. Кроме меня и членов ГКО присутствовали некоторые директора и конструкторы. Принято решение о выпуске некоторого количества танков Т-34 и КВ с моторами М-17Т из-за недостаточного выпуска дизелей. По ходатайству тов. Федоренко решено начать выпуск предсерийных КВ-15 с тем, чтобы накопить к лету не менее трех бригадных комплектов таких танков. […]

Дневник наркома танкостроения т. Малышева, 1941 год.

Ноябрь 1941 года. Куровское.

Генерал Власов пребывал в глубоком раздумье. Мало того, что он болел и командовать ему было трудно, еще и задачу его 20 армии поставили сложную. Возьми этот укрепрайон немецкий, да, чтобы успех развить. Тут еще предыдущий командарм с его атаками в лоб потери понес такие, что полученное подкрепление их никак не восполняет. Да и подвижных войск в армии с гулькин нос, всего три бригады: танковая, мотострелковая и кавалерийская. Доложить то наверх о недостатке сил он доложил, только вот поставленную задачу никто не отменял и не отменит. Что же делать? Придется создавать подвижный отряд, включив в него все три бригады, усилив самоходным полком и автотранспортной ротой. Но кому поручить командование? Честно говоря, ни одного из командиров бригад ставить не хотелось, заместитель был нужен здесь, болезнь могла скрутить в любой момент. А неудача в наступлении таких масштабов, как Вяземско-Козельская операция, сразу будет известна товарищу Сталину и тогда прощай навсегда карьера.

Размышления генерала прервал адъютант, заглянувший в кабинет. Да, штаб армии располагался в бывшем имении, позднее санатории, с удобствами. Почему командующий не может работать в комфорте, ему приходится решать сложнейшие и ответственейшие вопросы, напрягая все свои способности. А комфорт, облегчая жизнь, помогает поддерживать нормальную работоспособность.

— Что случилось, Юрий Исхакович? — спросил Власов адъютанта и скривился, почувствовав очередной приступ боли. Не растерявшийся адъютант быстро подал таблетку и стакан воды, заранее подготовленные и лежащие на тумбочке недалеко от стола. Через несколько секунд боль как будто утихла. Хотя умом генерал и понимал, что таблетка не могла так быстро подействовать, но ощущения были именно такими.

— Товарищ генерал, к вам полковник Мельниченко, командир первой гвардейской тяжелой танковой бригады и его зам, полковник Иванов, — произнес адъютант, внимательно следя за состоянием командующего.