– Я… – Батури прикусил себе язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Восьмью годами ранее по поручению Аргануса он посетил одно селение, название которого не знал. Все, что он должен был сделать там, – это выкрасть одну-единственную женщину и в облике кожана в целости и сохранности доставить ее в пещеру Ди-Дио. Батури не выполнил поручение, то есть выполнил его не совсем так, как приказал Арганус. Узнав, что женщина Видящая, вампир по ее же просьбе отрезал жертве язык и переломал пальцы, чтобы она не смогла ни говорить, ни писать. И только после этого доставил женщину к своему Хозяину, соврав ему о том, что во всех этих бедах виноваты послушницы храма Симионы. Спустя два часа, все так же под покровом ночи, Батури транспортировал лича в Бленхайм. Больше Арганус никогда не говорил об этом случае. Но теперь Клавдий понял, что именно он стал причиной, по которой Сандро лишился не только семьи, но и людской сущности.

– Что – «я»? – после долгой паузы спросил некромант.

– Я даже не знаю, что думать по поводу твоего странного заявления, – пожал плечами вампир и скривил гримасу. – Но скажу одно: не фиг нам любоваться на древних скелетов. Или тебе хочется получить в распоряжение бродячего мертвеца?

– В том-то и дело, что поднять его мне не удастся. Какая-то странная аура у этого трупа. Она не развеялась даже несмотря на то, что с момента смерти прошло уже несколько лет.

– Тут вызывали Черную Вдову, – подал голос Трисмегист. – Магия немертвия уже высосала жизнь из этой женщины, поэтому уже ни один некромант не сможет тут поработать.

– Идемте уже, – закатил глаза вампир. – Сколько можно стоять и пялиться на скелет, вы, хреновы эстеты? Или других дел нет?

– Вампир прав, – согласился с Батури друид. – Здесь нам уже нечего делать.

Без слов Сандро вышел из этой комнаты, но его никак не покидало странное ощущение, будто здесь не все так просто. Сперва он и не заметил сходства своей ауры с той, которую он видел у скелета. И догадался уже позже, когда под конвоем имитаторов почти дошел до Сердца гор.

– Диорес, – обратился к имитатору Сандро, – скажи мне, ваша раса и вправду может копировать только тех, кого видела?

– Да, – коротко ответил Ди-Дио.

– А как твоя мать смогла сымитировать мою?

– Ясное дело: они были знакомы, – недоуменно пожал плечами Диорес, удивляясь тому, как столь простые выводы не смогли дойти до ума его спутника без чужой подсказки.

– Вот и я так подумал, – кивнул Сандро, но не стал озвучивать мысли, которые колокольным звоном ворвались ему в голову.

Мать Диореса была не просто знакома с его матерью, иначе как она смогла скопировать одежду, в которой ее видели в последний раз перед смертью? Выходит Элен умерла здесь, в пещере Ди-Дио, а имитаторам не стоит доверять, они творят зло, как и любые некроманты. Что-то здесь было не чисто. Слишком плотной вуалью закрыта гибель его семьи. Но Сандро разберется в этой истории, поймет, наконец, для себя, почему на пепелище отчего дома не нашлось никаких останков, которых некроманты даже после пожарищ умудрялись превращать в скелетов.

Тем временем дорога подошла к концу. Впереди красовалось сапфирно-голубое горное озеро. Из прозрачной воды повылезали скалистые шипы, которые, устремляясь ввысь, соединялись с потолком, чем уподоблялись своеобразным колоннам. Эти шипы, расширяясь у основания, делили водоем на сотни мелких озер-зеркал, а, скопившийся вверху бледно-голубой туман, казался то ли отражением самого озера, то ли небесным облаком. Внутренние стены каверна сходились в форме огромной, необъятной для взгляда, пирамиды, и… они сияли, словно божественная воля влила в камень умение дарить свет.

– Душа Гор, – ответил на несказанный вопрос Диомед и, повернувшись к Сандро, спросил: – Не хочешь войти в воду, Пророк?

– Нет, Диомед, это испытание не для меня, – не пошел на поводу некромант.

– Ты не можешь отказать мне в этой просьбе. Так требует ритуал «пришествия». – Сандро стоял в нерешительности. Что-то волновало его, и он не мог избавиться от тянущего чувства тревоги.

– Иди, – подтолкнул в спину вампир. – Чего боишься? Это вода, а не кислота – не раскиснешь… – и Сандро шагнул… не снимая одежд, не отпуская из рук змеиный крест, не думая ни о чем и не слыша чужих слов.

Стоило ему коснуться края озера, как он ощутил невыносимый холод, который сковывал движения, парализовывал. Но, сделав первый шаг, Сандро уже не мог отступить. И не хотел, потому что увидел то, что заставило его идти вперед. Перед глазами встала картина из детства.

Навечно любимая, но ныне покойная мать сидела над его постелью и рассказывала сказки. Сандро просил не останавливаться и любящая Энин с доброй улыбкой на лице выполняла его просьбу: ласково поглаживая каштановые волосы сына, выдумывала для него небылицы. Мальчик лежал, затаив дыхание, и поглощал интересные истории, словно был неутолимо голоден; он проникал в страны, которые обрисовывала мать и жил в теле вымышленного героя, сам становясь им.

Тихо скрипнула дверь и в спалю заглянул отец, пришедший с промысла. Он был каменщиком, одним из немногих, кто не боялся работать в замке некроманта, и получал за это неплохой заработок. Правда, домой, уходя с рассветом, возвращался затемно и всегда валился с ног от усталости. Вот и сейчас, тихо раздевшись, он лег рядом с сыном и, обняв отпрыска, стал вместе с ним вслушиваться в истории жены. Элен не умолкала.

Выдуманные ею сказки никогда не повторялись, и каждая новая была интереснее и увлекательнее предыдущей. Ее убаюкивающий голос ласкал слух и медленно погружал в сонную дымку. Отец уснул почти сразу. Немногим позже и Сандро провалился в страну сновидений, где его воображению открылись картинки из маминых сказок.

Он уснул, а когда проснулся среди ночи, то увидел пламя, которое окутало весь дом. Двери полыхали жарким огнем и выбраться из спальни-клетки было невозможно. У потолка стелился угарный туман, а сухое дерево стен накалилось до предела и начало тлеть, даже не дожидаясь прихода пламени. Огонь стремительно распространялся, сковывая небольшую комнату пылающими цепями.

Сандро задыхался от жара и духоты. В страхе он соскочил с кровати и, словно мышонок, забился в угол спальни. Отец безуспешно боролся с огнем, но все его усилия сводились к нулю. Сухое дерево с радостью принимало пламя. Потолок стал просаживаться и первые балки с грохотом свалились на пол.

– Мальчик мой, не бойся… – сбивчиво просил отец.

Дыма становилось все больше, а огонь быстро выжигал воздух. Сандро стало еще труднее дышать.

– Па, а где мама? – пропищал мальчишка.

– Все хорошо, сынок, она в безопасности, – убеждал отец, заворачивая сына в одеяло. – Все хорошо, мой милый, – шептал он, и голос дрожал так же, как и крепкие руки, обнимающие всхлипывающий комок по имени Сандро.

Отец сперва аккуратно стал проходит через полыхающие завалы, а потом резко рванулся вперед, прыгая в пламя. Первыми сгорели его волосы, и казалось, он сойдет с ума от боли, страха и ненависти. Он выл, будто стая волков, проклинающих луну, но мчал вперед. Кожа обуглилась, словно тонких лист бумаги на рдеющих угольях, а огонь, получив в свои права живую плоть, как кислота проедал мышцы и мясо.

Отец все же не добежал до выхода из дома. Упал, не вытерпев боли, и выпустил из рук своего единственного наследника, свою гордость и любовь, все, что у него осталось. Он не успел задуматься, что теряет сына, смерть пришла к нему раньше.

Сандро покатился по горящему, прожженному полу. Правый бок обожгло смертельной болью. Больше из-за страха, чем из собственных сил он сумел подняться и побежать без оглядки, неведомо куда, лишь бы быть дальше от огня и жара. Ударившись плечом о дверной косяк, он вывалился из дома, но тлеющее бревно у дверей проломилось и упало на мальчика, прижав к земле. От навалившегося груза и боли стало до невыносимости тяжело дышать, Сандро задыхался, но прежде чем впасть в беспамятство, он увидел человека в черной мантии, стоящего далеко от пожарища. И увидел не только человека, но и красные огоньки его горящих глаз.