«Лайра», – назвалась ск'йере, хотя ее имя уже не было для мастера клинков секретом.

«Я видел, ты летала в бою, – глаза Хананка заблестели, когда он вспомнил о недавней схватке. – Мастер Накато тоже обретал в поединке способность летать. Научи меня».

– Я фея, Хананк, фея! – сказав вслух, расхохоталась ск'йере и отвела взгляд, разрушив тем самым тонкую пелену концентрации. – Если ты не видишь моих крыльев, это не значит, что их нет!

– Аккуратнее, – наставнически предупредил Назарин, когда их со ск'йере взгляды пересеклись. Сперва Лайра не поняла, к чему клонит колдун в монашеской рясе, а в следующий миг Хананк схватился за мечи и пошел в атаку.

Назарин с улыбкой на лице наблюдал за поединком кхета и ск'йере. Он знал, чем закончиться бой, но интерес вызывало не ожидание финала, а сама грация идеально точных, выверенных движений двух фехтовальщиков, мастерство которых не знало себе равных. Фея играла, смеялась и ее выпады были легкими и воздушными. Кхет был суров и сосредоточен, он бил точно, коротко, даже – скупо, словно боялся, что сил до конца боя не хватит. Лайра парила вокруг Хананка и казалось, будто ее превосходство неоспоримо, и победа – вопрос времени. Но мастер клинка парировал и отбивал, ставил свой меч в то место и в то мгновение, когда это было нужно, не делал ничего лишнего. Хананк ушел в глухую оборону, вид его стал еще суровее, нежели прежде, зато фея хохотала, откровенно насмехаясь над потугами кхета, но было так лишь до того часа, пока Хананк не нанес свой первый, и в тоже время – последний, выпад. Изогнутый клинок застыл у шеи ск'йере, фея остановилась и больше не смеялась. Дважды проиграть смертному! Это не может быть обычным везением. И это всего лишь ученик, который не достиг окончательного мастерства и не может стать наставником! Воистину сильные воины живут на востоке.

Хананк поклонился, неотрывно смотря в глаза Лайры. Впервые она увидела, как может преклонить голову тот, кто считает себя выше. По коже ск'йере невольно пробежал холодок, столько силы было в этом взгляде, столько внутренней гармонии и веры в себя, что фея против воли засомневалась в людской природе своего соперника. Он вани, не иначе.

– Спасибо за добрую беседу, – поклонилась в ответ ск'йере.

– Хватит любезничать, нам пора, – прервал душещипательную сцену Назарин. – К вечеру будем у башни, а дальше снова в леса.

* * *

К одинокой башне они вышли на закате. Представляла она из себя высокий и тонкий, как трость, минарет, шпиль которого был увенчан крупным латентным шаром. Шар излучал бледное, почти лунное сияние, которое стелилось у башни, и в тоже время уползало мутными щупальцами к обрыву, где вливалось, наполняя магической энергией, Хельхеймский купол. Назарин боялся даже представить, что будет, если латентные шпили минаретов перестанут питать границу силой. Но сегодня одна из башен лишится своего хозяина.

– Нас засекут, – заволновалась ск'йере, когда Назарин вывел всю компанию на открытую местность.

– Уже, – Назарин пошел быстрее, подозревая, что графские ландскнехты с собаками держат обратный путь и вскоре будут здесь.

– А пустят? – засомневалась фея.

– Помолчи! – Назарин и сам не заметил, как полюбил тишину, как привык к Хананку, который никогда не доставал вопросами, ибо был немым. А вот неумолкающая фея уже начинала бесить прорицателя, но ее роль в кампании еще не была сыграна, поэтому приходилось терпеть назойливость ск'йере. – Если я иду, значит пустят.

– Какая же ты важная крыса, то есть личность… – съехидничала ск'йере, но Назарин проигнорировал колкость, лишь пошел еще быстрее, будто боялся не успеть.

Вскоре вся компания вошла под свет магического шара, и его бледно-белое сияние стало отдавать синевой.

– Мне здесь не нравится, – заволновалась ск'йере.

– Ты когда-нибудь замолкаешь? – фыркнул Назарин, замедляя шаг.

– Когда ем, – недобрым тоном ответила Лайра.

– Тогда пожуй чего-нибудь и не мешай мне сосредоточиться.

Прорицатель резко остановился, не дойдя до ворот нескольких шагов, и внимательно посмотрел на магический шар на шпиле, который уже отчетливо светил синим огнем и не посылал к куполу энергетических импульсов. В месте, где он не так давно притрагивался многочисленными световыми щупальцами к границе, образовался разрыв, и Назарин, даже не обладая дюжими колдовскими талантами, чувствовал, как слабеет Хельхеймская защита.

– Идем, – позвал прорицатель и подошел вплотную к двери. – Сейчас нам откроют, – сказал Назарин и, как всегда не ошибся.

Обитые клепаными металлическими пластинами створки мощных ворот не сдвинулись с места, зато в правом углу врат открылась едва заметная крохотная дверь, в которую заходить приходилось сильно сгибаясь. А спустя мгновение оттуда вышел, с трудом протиснувшись через узкий портал, крупный мужчина в широком камзоле, полы которого доставали до земли. Пограничный маг подошел к незваным гостям и смерил их недовольным взглядом своих узких, хитрющих глаз. Лицо его было круглым, как шар на шпиле. Голова гладковыбрита, но из затылка росла длинная, до пояса, коса. Внешностью он был весьма похож на Хананка, вот только у кхета была привычно розовая кожа, а у мага она отдавала заметной желтизной. И глаза у хранителя башни были уже, но взгляд не менее упрямым и пронзительным.

– И чего вам надо? Чего приперлись? – недоброжелательно спросил маг.

– У меня к тебе предложение, Зарахат, – заговорил Назарин.

– Ага, жрец Симионы неплохо осведомлен, – заметил маг.

– Я знаю о тебе все, драконоборец, – заверил прорицатель. – И именно поэтому здесь.

– Выкладывай, что у тебя, – сощурился маг, отчего глаза его и вовсе превратились в две неразличимые щелки. Зарахат, улыбаясь, внимательно осмотрел всех, кто к нему пожаловал. Крепкий, жилистый кхет с длинным и коротким мечами на поясе. Девушка, на удивление хрупкая, нежная, которая по строению тела никак не могла являться фехтовальщицей, но была при оружии. Зеленые глаза ее горели огнем, а за спиной распростерлись атрофированные магические сгустки – остатки волшебных крыльев. Ск'йере. Редкая гостья.

– Мне надо, чтобы ты пошел с нами… – начал было Назарин, но горгоротец, расхохотавшись, не дал ему договорить.

– Надо? Тебе? А может еще и фее с язычником? – Зарахат был едок и язвителен, он и раньше не отличался хорошими манерами, а с тех пор, как был подряжен охранять и подпитывать одну из пограничных башен, так и вовсе стал невыносим. – Пожаловала странная компания под покровом ночи, и теперь я должен все бросить и отправиться с вами? И не подумаю!

– А подумать бы стоило, – в тон ему ответил Назарин. – Я предлагаю тебе то, что ты делаешь лучше всего.

– Да? И что же это? Удиви меня! – Зарахат не скрывал ехидства, он знал, что его истинным талантам уже никогда не найти правильного применения. Он – драконоборец, боевой колдун с исключительными, но узконаправленными способностями. Все, что он умеет, все, на что хватает его талантов – это убивать великих существ. Одна беда – их больше не осталось. Зарахат знал это, потому как на его руках была кровь королевы драконов. Когда-то он остановил Огнедышащие войны, но, сделав это, лишил свою жизнь смысла. Теперь горгоротская гильдия магов нашла его талантам иное применение и Зарахат, лучший из драконоборцев, был обязан тратить свои колдовские силы на поддержание купола, закрывшего некромантов в их исконных землях. Так великий маг превратился в раба, узника одинокой башни, стоявшей на остроге мира.

– Удивлю, – вырвал Зарахата из размышлений голос монаха. – Ты нам нужен, чтобы убить дракона.

– Ты издеваешься? – скривил гримасу Зарахат. – Драконов больше нет, последний умер от моего клинка.

– Это ты так считаешь, но один еще остался. Я могу показать, – заверил прорицатель и, подойдя вплотную к драконоборцу, приложил свои руки к его вискам.

Сперва ничего не происходило, а затем зрение покинуло Зарахата, а уже в следующий миг свет вернулся и горгоротец увидел, как огромный ящер поднимается в небо и парит над людским войском, убегающим от огня в разные стороны, увидел, как его башня погружается в едкое пламя, а за ней – башни других магов. И с каждым новым мигом защита купола становится все слабее…