Каковы обязанности членов группы спасателей, никто не пытался нам объяснить, понимая условность этого "формирования".
А пока шли заключительные операции и проверки, несколько человек наблюдателей-спасателей и два-три руководителя во главе с Лавочкиным находились на СП, не заходя в бункер.
День угасал, и легкий днем туман становился все плотнее. Вскоре в нем «растворилась» верхняя часть Ла-Х, стоявшей на стартовом столе, а затем сырой мрак стал беззвучно и неотвратимо поглощать и всю машину, и все окружающее. Ни малейшего ветерка, сырость, проникающая под одежду, и тишина, изредка нарушаемая странно звучавшими в тумане голосами…
Как-то незаметно все находившиеся на СП «зрители» собрались у входа в командный бункер, наблюдая за происходящим и прислушиваясь к докладам стартовой команды…
— Семен Алексеевич, а может быть сыграть отбой? — раздался вопрос ведущего.
— Нет, пуск должен состояться сегодня! — прозвучал твердый ответ Лавочкина. — Туман нам не помеха, — пояснил конструктор. Семен Алексеевич сделал несколько шагов от навеса и, оказавшись рядом с нами, неожиданно спросил:
— А знаете ли вы, товарищи мясищевцы, о чем я в последние дни изредка мечтаю? — И тут же сам ответил:
— Я мечтаю о том времени, когда вы будете хлопотать у своей «сороковки» на соседней стартовой площадке, а я как член "спасательной команды" буду наблюдать за вами… Надеюсь, вы не забудете включить меня в эту команду? — шуткой разрядил напряженную обстановку С.А. Лавочкин.
… "Объявляется тридцатиминутная готовность", — раздалось по громкой связи. "Готовность тридцать минут, стартовой команде занять свои места по расписанию. Повторяю…"
Вооружившись лопатами, мы с Некрасовым пошли к своему «месту».
Редкие фонари по периметру площадки СП практически ничего не освещали. Темнота осеннего вечера, усиленная плотным туманом, снизила видимость буквально до нескольких метров, и спасатели чуть ли не на ощупь добрались до своего «окопа». Из лопат и случайно поднятой доски устроили скамеечку, присели и стали слушать…
"Готовность десять минут", — глухо донеслось со старта. С трудом различая стрелки часов — спичек не было, оба были некурящими — засекли время. Теперь у нас появилось занятие — разглядывать циферблаты часов и «торопить» минутную стрелку… "Готовность пять минут", "Минутная готовность", — и отсчет секунд: "Десять, девять…..две, одна, ПУСК!"
Эта команда вызвала внезапно возникшее зарево, полушарием заполнившее пространство над СП. Шапка зарева «держалась» на яркой огненной «подушке» над землей. Едва эта «подушка», прорезав туман и тьму, начала расти, как грянул гром. Он нарастал с жутким ворчанием и — это мы в «окопе» хорошо услышали — явно двигался в нашу сторону. Вскочив со своей скамеечки, впившись глазами в пульсирующую огненную «подушку», мы понимали, что должны бежать, но, словно завороженные, стояли не в силах оторвать взгляда от фантастического зрелища… А огненная «подушка», покачиваясь, с надрывным ревом медленно поднималась над землей и — теперь и это нам стало заметно — удалялась, поглощаемая ночью и туманом…
— Фу, едрихин-штрихин, — выпалил свою любимую поговорку Некрасов, — кажется, на этот раз пронесло и два чудака остались живы…
Монолог Виктора Николаевича остался незаконченным. В той стороне, куда улетела Ла-Х, степь озарилась зловеще яркой вспышкой, и донесся довольно сильный, хотя и приглушенный туманом, грохот взрыва.
На площадке СП завыла запоздавшая сирена, а по громкой связи раздалась команда: собраться всем у входа в командный бункер, не подходить к стартовому столу и вообще не проявлять инициативы.
По мере приближения к бункеру удушливой смрад, вызывающий кашель и резь в глазах, становился нестерпимее. Полное безветрие и туман «заперли» на ограниченном «пятачке» все газы, образовавшиеся при пуске Ла-Х. Была подана команда всем покинуть территорию СП и пробираться на техническую позицию (ТП). Поиски упавшей и, очевидно, взорвавшейся машины отложили до утра.
На кратком техническом совещании в ангаре ТП ведущий доложил, что в районе стартового стола обнаружены "газовые рули" машины Ла-Х, по какой-то причине сброшенные с нее в момент старта. Это сделало полет машины неуправляемым, и только по счастливой случайности аппарат не упал на СП и не «накрыл» командный бункер…
С. А. Лавочкин предложил всем специалистам тщательно обдумать случившееся и следующим утром представить технически обоснованные версии, объясняющие происшествие.
Конструкторы-лавочкинцы быстро разобрались в причинах происшествия. И вот что оказалось. Известно, что мгновенное освобождение от силы, удерживающей какую-либо конструкцию, равносильно приложению к ней такой же силы, рождающей волну возмущения, «прокатывающуюся» по этой конструкции. Как раз такой случай имел место при пуске Ла-Х. Мгновенное раскрытие замков, удерживавших машину на стартовом столе, от которого ее стремилась оторвать нарастающая тяга двигателей, породило упомянутую силовую волну. Под действием ее сработали реле в системе управления газовыми рулями. Рули были сброшены, и машина стала неуправляемой буквально с первых же секунд после схода ее со стартового стола. При изучении этого случая было обнаружено, что злосчастные реле сработали потому, что при установке и закреплении на обшивке ускорителей их рабочие оси пришлись как раз вдоль упомянутой волны возмущения. Достаточно было установить реле поперек этой волны, и катастрофа была бы исключена… Что это — случайность? Нет, точнее будет сказать, что произошла очередная неувязка на «стыке» различных служб: прочности, электрооборудования и управления полетом аппарата.
— Задачка-то, пожалуй, по «ведомству» ведущего конструктора темы, — задумчиво резюмировал В.Н. Некрасов…
В ноябре 1957 года тема «40» была официально закрыта, и все работы по ней прекращены…
Нетрудно понять и представить себе, что и в коллективе ОКБ-23, и в коллективах нескольких смежных КБ и НИИ, работавших над темой «40», это переживалось весьма болезненно. А причина была ясна. Главным тогда было то, что в результате многолетних упорных поисков конструкторский коллектив во главе с СП. Королевым вышел на "дорогу побед". По этому поводу главный маршал артиллерии В.Ф. Толубко свидетельствует:
"В августе 1957 года была успешно испытана первая в мире советская межконтинентальная многоступенчатая баллистическая ракета, способная доставить ядерный заряд в любую точку земного шара. Вскоре стали формироваться части, вооруженные этими ракетами…"
А теоретический, конструкторский, производственно-технологический и лабораторно-испытательный опыт, полученный в работах по теме «40», остался в подразделениях ОКБ-23 и других организаций…
Кстати, примерно в одно время с нами и в США были прекращены работы над сверхзвуковым аппаратом «Навахо» — аналогом нашей "сороковки".
Соображения о качестве изделий, машин, технических комплексов, как о главной заботе их конструкторов, в процессе работы ОКБ-23 начали приобретать своеобразный оттенок. Из всей совокупности свойств, составляющих качество изделия, стало выделяться, занимать ведущее место свойство, называемое надежность.
Способность изделия выполнять заданные функции, сохраняя свои эксплуатационные показатели в заданных пределах в течение требуемого времени или требуемой наработки — так специалисты определили понятие «надежность». Это свойство стало, повторим, очень важным, решающим при оценке изделия.
Обращаемся к этому вопросу как к примеру того, что конструктор должен постоянно совершенствоваться, учиться, осваивать новое, не забывать математику. Взять хотя бы теорию вероятностей. Кто из инженеров-механиков мог похвалиться своей увлеченностью этим предметом? Кто, будучи студентом, мог подумать, что наступит время и ему придется разыскивать труды академика А.Н. Колмогорова и вспоминать основы теории, потребность в которой возникла при решении практических задач? И не какой-либо второстепенной, а самой что ни на есть важной и злободневной задачи — определения величины надежности той или иной конструкции. Вот уже, как говорится, не успели оглянуться, а от конструктора потребовали проведения количественной оценки надежности создаваемого им изделия. Чем это вызвано? А тем, что в техническом задании на изделие, машину, технический комплекс появилось требование к надежности, выраженное цифрой! Например: надежность такого-то изделия должна быть не менее 0,9 или 0,99. Что это значит? Грубо говоря, это означает, что из каждых ста изделий в первом случае могут отказывать десять, а во втором только одно. Легко заметить, что «цена» каждой десятки в требованиях к надежности и ее оценке весьма высока, а следовательно, высока и значимость самих расчетов надежности изделий.
