Это их личная проблема. Она не станет волновать бедную Анжелу по поводу того, в чем они сами могут разобраться. Было бы только время! Она обязательно найдет его, найдет возможность поговорить с Натаном наедине, даже если это займет целое утро. Она заставит его выслушать ее, пока его мать будет скупать весь Лондон!

– О, как мило! Мне очень нравятся эти тона: такие свежие, но спокойные.

Комната действительно была очень приятной. Цвета ее интерьера – бледный желто-лимонный, нежный голубовато-серый и контрастный сверкающий белый – радовали глаз. Оливия, не заходя в открытую дверь, кивком поблагодарила за комплимент.

– Устраивайтесь. Я вас оставлю. – Но уйти она не смогла.

– Теперь я понимаю, почему вы купили этот дом. Он очарователен, – задержала ее Анжела.

То же самое, сказал о доме и ее сын, когда впервые привел Оливию взглянуть на него. Оливия сжала губы и поклялась, что то благословенное время безоблачного счастья обязательно вернется. Она вернет его!

– Но я не могу себе представить Натана, живущего длительное время в «кукольном» домике. – Анжела бросила сумку на кровать и стала расстегивать кожаные ремни. – Очень жаль, что он отказался от поместья Грейндж. Как бы мне хотелось, чтобы вы жили рядом с нами! Как это было бы хорошо! Но всему свое время.

Она вынула из сумки широкую ночную рубашку, недовольно взглянула на нее и спрятала под подушку.

– Наверное, мне придется купить гораздо больше вещей, чем я предполагала. Удивительно, как может износиться одежда у человека, который никогда никуда не выходит! По-моему, единственный способ заставить Натана пустить корни – это найти такое место, где ему было бы просторно дышать, просторно двигаться. Дом со многими акрами земли. – Расставляя флакончики и баночки на туалетном столике, она вздохнула.

– Не уверена, готов ли он… – начала, было, Оливия.

– О, ты ошибаешься! Натан – собственник, хозяин. Всегда таким был. На своей земле он бы сразу пустил корни. Они бы выросли сами собой. Моя дорогая, вот что надо сделать: надо забеременеть. – Она повернулась к Оливии, стоявшей спиной к двери. – О! – Лицо Анжелы просветлело. – Наконец-то ты дома, дорогой! Как приятно! Ты удивлен? Пару дней я поживу у вас. У матери есть на это право. Твой отец и я собираемся в путешествие, и нам обоим понадобилось огромное количество красивой новой одежды! Впрочем, я расскажу тебе обо всем за ужином.

– Вот сюрприз так сюрприз! – сердито произнес Натан, отчего по спине Оливии пробежал холодок.

Она медленно повернулась, пытаясь выдавить приветливую улыбку, но это у нее плохо получалось. Ей казалось, что лицо ее одеревенело.

– Я не слышала, как ты вошел.

– Я вижу. – Голос его был холодным, но он улыбался. Чуть-чуть. Только ради матери, решила Оливия. Он долго смотрел на нее, но в его затуманенном взгляде было невозможно что-либо прочитать. – Каким ветром тебя сюда занесло, ма? – обратился он к матери. – Что еще, кроме неожиданно возникшего и, я бы сказал, достойного порицания желания совать нос в мои дела?

– Тебе не испугать меня, Натан Монро! – Анжела улыбнулась, ни капли не обидевшись. Она подошла к сыну, обняла его за плечи и поцеловала в обе щеки. – Ведь это я меняла тебе пеленки, помнишь? Утирала тебе слезы и следила, чтобы ты ел овощи. А здесь я, как уже сказала, потому, что мы отправляемся в путешествие. В пятницу. Мне необходимо сделать покупки.

– Пойду, проверю цыпленка, извините, – сказала Оливия и оставила сына вдвоем с матерью. Ей надо было перевести дыхание.

Конечно же, Натан решит, что она и Анжела обсуждали, как лучше всего удержать его от бесконечных командировок по всему миру, заставить осесть дома и обзавестись детьми, с которыми играла бы его мать!

Закрыв за собой дверь кухни, Оливия постаралась взять себя в руки. Она сварила картофель, приготовила салат, достала еще одну бутылку вина и поставила ее на стол – Натан откроет.

С тех пор как они услышали ядовитые сплетни Хью Колдвелла, все пошло кувырком. Абсолютно все.

Поставив еще одну тарелку на стол, Оливия подумала, что удача иногда меняет свое Направление и, вполне вероятно, сегодня вечером она сможет встретиться с ней лицом к лицу. Анжела, уставшая за день, рано ляжет спать, оставив ее и Натана наедине. У них будет время обсудить их проблемы и как следует во всем разобраться.

Да, за столом нужно будет обязательно намекнуть на то, что покупки в Лондоне – очень утомительное занятие, подумала Оливия и… постучала по деревянному столу.

Как ни странно, но ужин удался. Они приятно провели время. Никто и никогда не мог подолгу злиться в обществе Анжелы, а тем более – Натан.

– Мне нужно и для Эдварда купить что-нибудь подходящее. – Она снова вернулась к разговору о покупках. Когда Оливия предложила ей сыр и фрукты, Анжела покачала головой. – Очень вкусный ужин, дорогая Ливи, но я больше не в силах съесть ни крошки. – Она улыбнулась, поглаживая себя по животу. Но когда Натан предложил ей еще вина, она склонила голову набок, раздумывая. – Тебе кажется, стоит еще выпить? Я уже выпила два бокала.

– Это поможет тебе уснуть. – Он улыбнулся, глядя на Оливию, сидевшую напротив. – Ты же помнишь, что никогда не можешь уснуть в первую ночь в чужой кровати.

Оливия смотрела в его глаза, с радостью замечая возрождающуюся в их глубине теплоту. Она знала, чего он хотел: чтобы мать отправилась спать, крепко заснула и хорошенько выспалась. И больше ничего?

Конечно же, взгляд Натана означал, что он хочет дать ей возможность объяснить причину, по которой она согласилась остаться работать еще шесть месяцев и помочь Джеймсу. Натан все поймет. Оливия была в этом уверена. Когда через несколько дней он уедет в Гонконг, ей будет очень сильно недоставать его, но она уже не будет страдать от смертельной угрозы, нависшей к над их отношениями.

– Ну, что же… Была, не была! – Анжела поднесла к свету наполовину наполненный бокал и с удовольствием отпила вино. – Я уже говорила, что должна купить что-нибудь симпатичное и для твоего отца. Конечно, он заявляет, что ему ничего не нужно, что у него есть одежда для отдыха… Наверное, он имеет в виду те ужасные шорты, которые носит с незапамятных времен. Помнишь, дорогой? Когда ты был маленьким, мы каждый год снимали на месяц дом в Торквее. Уже тогда у него были эти шорты. Широченные, ниже колен. Он носил их с белыми, видавшими виды майками, годившимися только для половых тряпок! Я сказала ему, что категорически отказываюсь отправляться с ним в путешествие на роскошном лайнере, если он возьмет с собой эти ужасные шорты. Им, вероятно, уже тысяча лет! – В ее голубых глазах сверкали озорные огоньки. – Он ужасный старьевщик. Никогда ничего не выбрасывает – а вдруг что-нибудь пригодится.

– Да, я помню, – улыбнулся Нат. – Но мешковатые шорты – не главное. Для меня в те годы главным была его способность увлекать за собой ребят, которые не отходили от него, принимая участие во всех соревнованиях и развлечениях, которые он устраивал. У меня появлялись все новые и новые друзья…

– А я готовила горы бутербродов, – засмеялась Анжела. – Сколько съедено тортов и выпито лимонада всеми этими разбойниками, не говоря уже об их родителях, которые не отставали от своих отпрысков и веселились вместе с ними! О, какие славные были времена! – Она повернулась и улыбнулась Оливии, а Натан протянул через стол руку и коснулся ее руки.

Оливия почувствовала себя окруженной любовью. Натан будет замечательным отцом. Она не сомневалась, обязательно будет.

Все должно быть хорошо. Да, Натан рассердился на нее, но этому есть объяснение – он не хотел, чтобы его жизнь замерла на полгода. Оливия понимает и смирится с этим. Он ведь тоже поймет, почему она приняла это решение по поводу работы.

Очень скоро она сможет все объяснить. Раньше Натан не хотел ее слушать, но все изменилось. Сейчас он ее выслушает. Об этом говорила его улыбка, нежный взгляд, теплое прикосновение руки.