Я нахмурилась. Вот ведь гады. Хотят нагло меня использовать в своих махинациях. И пусть у них благородные цели, но я ведь не инструмент. Да и к гибели семьи оба отнеслись более чем равнодушно. Нет, я конечно поняла, что члены этой семейки между собой особо не ладили, но ведь все же родня. Не нравится мне это.
— Лина…
Дей протянул руку, намереваясь дотронуться до меня, но замер, вспомнив, что прикосновения я с трудом переношу даже на тренировке.
— По рукам, Дей.
Даже я от себя такого не ожидала. Не дав себе труда подумать, я вложила свою ладонь в его, скрепляя принятое решение рукопожатием. Дей и Целестин от шока вообще ничего не могли сказать. Я же держала брюнета за руку и улыбалась. Назло всему и всем.
— Я помогу вам, кнерты. Но и вы мне поможете. Я хочу вернуться домой. Если этим иномирянам я понравлюсь, то обеспечу вас лучшим оружием и научу, как им пользоваться, может, даже расскажу тактику перестрелок и некоторые хитрости ведения боя в помещениях типа «Лабиринт». А вы обеспечиваете мою безопасность и нормальные условия жизни до моего торжественного отбытия. Да?
— Да.
Целестин положил свою руку на наши с Деем, что мне напомнило кадр из фильма про мушкетеров. Но ведь мы не друзья. Хотя, чем черт не шутит, может что-то и получится. Алексу бы они понравились.
— Ну что, демоны, один за всех, и все за одного. А теперь ответьте на вопрос: когда мы покинем это убежище? Мне здесь скучно.
Братья заулыбались (точнее, один заулыбался, а второй заухмылялся) и ответили, что мы отправляемся на рассвете, а до этого надо собрать вещи и еду в дорогу. Этим я и занялась, заставив парней помогать мне. Всю ночь мы не спали. Им я приказала нести все, что хотя бы теоретически может нам понадобиться, а сама творила на кухне, понимая, что их кашу я есть больше не смогу — разбаловалась. К рассвету я наготовила столько, что можно было бы накормить целую армию, и тщательно упаковала все в свою сумку. А вот кнерты стояли в гостиной и рассматривали кучу, сваленную в центре. Чего там только не было: и книги, и оружие, и амулеты, и одеяла, и одежда, и вообще куча всякого барахла. Даже мой индэрг внес посильную помощь, притащив все свои игрушки, как то: стальная арматура для заточки когтей, изгрызенные ботинки и пять дохлых крыс.
— Мальчики, вы уверены, что это все вам необходимо?
Неуверенные кивки утвердили меня в подозрении, что Дей разгадал секрет моей сумки.
— И кто все это повезет?
— Ну Лина, ну у тебя же сумка….
Я вздохнула. Все ясно с этими хмырями. Все на бедные хрупкие мои плечики.
— Вы хоть разбейте на две партии. Крупногабаритное не влезет в сумку. А остальное я упакую.
Мы пробирались через лес, ведя в поводу наших верных скакунов. Точнее, двух монстров и одну клячу. Кляча — моя, если кто не понял.
— Леди Лина, я заметил, что вы неадекватно реагируете на замечания о вашем лице.
Я тяжело вздохнула. Если бы спросил Дей, я бы, не стесняясь, послала. Но Целестин такой милый, обходительный. Да еще так глазками научился хлопать, зараза. И как ему отказать? Ну прям херувимчик. Разительное отличие от того образа, в котором он предстал при нашей первой встрече.
— Целестин, может на «ты»?
— Давай. Давно хотел предложить, а то выкаем, как на балу.
Я еще раз вздохнула. Целестин за последние дни сильно изменил свое поведение и начал мне нравиться. Так и влюбиться недолго.
— Эти пятна, которые вас так интересуют, называются веснушками. В детстве они меня бесили, так как служили причиной насмешек, но Алекс, мой друг, сказал, что это — мое достояние. Он говорил, что меня любит солнышко, и как свою любимицу одаривает поцелуями — веснушками.
Я подняла голову, ловя прорвавшийся сквозь листву лучик солнца. Легкое тепло скользнуло по моему лицу, заставив улыбнуться. Я обожаю солнце.
— Лина, что означает твое имя?
Вот ведь настырный какой! Ну прямо мужчина-мечта. Интересно, почему у такого хорошего кнерта есть такой недостаток, как брат Дей, который издевается надо мной на каждой тренировке? И еще говорит, что это для моего же блага.
— Ангелина, она же Анжелика, все равно что ангел.
— А что значит «ангел»?
Я задумалась, пытаясь подобрать слова. Неужели в этом мире нет христианства? Вот подфортило-то.
— Понимаешь, Целестин, в моем мире распространена религия, основанная на постоянной борьбе сил зла и сил добра за человеческую душу…
Да, с религией я не в ладах и объясняю, как настоящий дилетант.
— И силы добра там представлены в том числе ангелами, слугами Бога. Они обычно понимаются людьми как нечто светлое, доброе, нежное, справедливое. Изображаются с белыми крылышками и нимбом над головой. Все родители считают детей ангелами, пока те не подрастают до пакостнического возраста, то бишь, лет до двенадцати-тринадцати.
Я хмыкнула. Родители часто рассказывали о том, сколько головной боли я им доставляла. Маленькая обезьянка, научившаяся лазать по деревьям раньше, чем ходить. Ни одна няня не могла за мной уследить. Но зато, перебесившись в детстве, я вполне спокойно провела юность: без особого экстрима.
— Тебе идет это имя. Родители правильно его выбрали. А что значит имя Сильвана?
— Ну, насколько я помню, это дословно переводится с какого-то языка как «лесная».
Братья переглянулись, потом выразительно огляделись вокруг, и оба расхохотались. Я так обалдела от вида хохочущего Дея, что остановилась. Этот хмурый тип, постоянно злящийся на меня, умеет смеяться? Да он даже не улыбнулся ни разу!
— Ты чего, Лина? Обиделась? Так мы…
— Дей, я не обиделась, я просто впервые увидела тебя смеющимся. Тебе идет смех.
Целестин снова расхохотался, а демон… покраснел! Нет, это невероятно. Кнерт, которому явно больше сотни лет, краснеет, как мальчишка. И почему у меня нет под рукой фотоаппарата? Закон подлости: пропал шедевр!
— Нет, Дей, я серьезно…
Цели даже не смог на ногах удержаться, рухнув пятой точкой прямо на тропинку. Дей же фыркнул и покраснел еще больше.
— Да ну вас. Один ржет, как лошадь, второй краснеет, как семнадцатилетний мальчишка в период первой влюбленности. И за что мне это? Чем я так провинилась?
Тут я вспомнила о том, что вообще-то есть за что. Воровство, убийство четверых гвардейцев, и еще бог знает что. Настроение испортилось, и Инди, почувствовав это, вылез из корзинки и жалобно замяукал. Автоматически погладив его, я попыталась успокоиться. Довольное мурчание приласканного зверя здорово в этом помогло.
— Инди, что ты за тварь такая странная: спишь девяносто пять процентов своего существования, а когда просыпаешься — орешь, как евнух.
Парни даже не хихикнули, лишь сочувственно смотрели на меня, понимая, что творится у меня в душе. Наконец Дей промолвил:
— Лина, когда мы вернем моему брату престол, мы найдет того мерзавца, и он пожалеет о том, что с тобой сделал. И ты перестанешь бояться чужих прикосновений.
Лицо Дея вновь было серьезным, и это заставляло задуматься о его мотивах. К чему он это сказал? Вроде речь совсем о другом шла.
Впрочем, додуматься до чего-то мне не дали — раздался дикий визг. Парни, побросав мне поводья и достав клинки, ломанулись вперед на зов о помощи. Философски пожав плечами, я поплелась за ними. Открывшаяся картина могла бы считаться комичной, если бы не было так завидно. Итак, натюрморт акварелью: два братца склонились над лежащей в обмороке девицей в красивом дорожном платье, а рядом хрипит белоснежный конь, пытаясь встать.
— Что случилось?
— Лина, тут у девушки конь ногу сломал, а она сама без сознания. Может посмотришь?
Я взглянула на Целестина как на идиота.
— И на что мне там смотреть? У меня нормальная сексуальная ориентация.
Шутку оценили: братцы покраснели так, будто их застали в момент непотребства.
— Девушка может быть ранена.
Фыркнув, я подошла поближе. Девица оказалась очень красивой. Правильные черты лица, стройная фигура, белоснежная кожа, ярко-алые губы и прекрасные рыжие волосы, похожие на шелк. К таким волосам обычно так и тянет прикоснуться. В общем, я позеленела от зависти, хотя, надеюсь, никто этого не заметил.
