– Здорово, – восхищенно произнес Алекс. – Значит, погрома не было?

– Почему – не было? – Моше очень удивился. – Был, конечно. Только через два дня.

– Ладно, так что вы хотели, Моше? – спросил Розовски.

– Хотел? – Гринберг окинул Натаниэля задумчивым взглядом выцветших глаз. – Чего я хотел?… Ах да, – он вспомнил и заторопился, – так вы с той старухой бросьте возиться, я нашел другую. Вот ее фотография. Живет где-то в центре, – он протянул фотографию, но почему-то не Натаниэлю, а Маркину. – Там на обороте адрес, я записал.

Маркин с любопытством взглянул на очередной предмет клейнберговской матримониальной шизофрении и воскликнул:

– Ей же лет двадцать, не больше!

– Ну и что? – воинственно спросил Гринберг.

– Ладно, все в порядке, – вмешался Розовски. – Не волнуйся, мы сегодня же займемся. Извини, сейчас мне некогда.

Гринберг тут же исчез, вполне удовлетворенный обещанием Натаниэля. В кабинете вновь повисла тишина. Некоторое оживление, проявившееся с приходом «идише бабник», как называла Гринберга мать Натаниэля, прошло.

Алекс кашлянул и вежливо поинтересовался:

– Как съездил? Мотор не барахлил? Там, вообще-то, надо поменять клапан, никак не соберусь.

Натаниэль не ответил. Маркин поднялся, подошел к двери, спрятал ключи в карман.

– Так я пойду? – нерешительно спросил он.

Розовски тяжело вздохнул.

– Кофе пить будешь? – он хмуро посмотрел на помощника. Маркин кивнул, тут же вернулся и подсел к столу. Спросить ничего не успел. Едва Натаниэль разлил кофе по чашкам, как раздался телефонный звонок. Он протянул руку, снял трубку:

– Алло?

– Поздравляю, Розовски, – голос был незнакомым, к тому же звучал глухо – видимо, говоривший прикрывал трубку платком.

– Спасибо, – ответил Натаниэль с недоумением в голосе. – Но у меня день рождения в июле, вы немножко поторопились.

В трубке раздался короткий смешок.

– А вы шутник, – сказал незнакомец. – Это хорошо. И главное, у вас хорошее самообладание. Все-таки, не всякий бы на вашем месте так шутил.

– На моем месте? – Натаниэль нахмурился. – А кто говорит? – он поставил кофейник, который все еще держал в руке, на подставку. – Вы уверены, что не ошиблись номером?

– Заказчик говорит, – ответили на другом конце провода. – Нет, я не ошибся номером. Вы прекрасно справились с заданием, спасибо. Чек получите завтра по почте.

– Чек? Какой чек? Какое задание? – Натаниэль уже догадался, что звонок связан с его сегодняшней поездкой.

– Мое задание. В Ашкелоне. Вы прекрасно убрали Вассермана. Чисто и без особого шума, что и требовалось. Не уверен, что следовало вызывать полицию. Но спорить не буду, тут, как говорится, вам виднее. Вы профессионал.

Натаниэль буквально окаменел с трубкой в руке. Невидимый собеседник продолжал как ни в чем не бывало:

– Адрес следующего клиента получите по почте, вместе с чеком. Этого постарайтесь ликвидировать в течение недели. Сегодня у нас воскресенье, чек придет в понедельник. Значит, сделайте все до следующего понедельника. Потом я с вами свяжусь.

– Погодите! – крикнул Розовски. – Это вы приходили ко мне позавчера?

– Нет, – ответил собеседник. – Мой посредник. Вы не волнуйтесь, Натаниэль, он вам больше мешать не будет. Он уехал в дальнюю командировку. От этих хлопот мы вас избавили сами. Теперь дело за вами. Надеюсь, вы добросовестно выполните и это наше поручение, – в трубке послышались короткие гудки.

– Ну вот… – пробормотал Розовски. – Похоже, я влип по-настоящему.

Он положил трубку на место, взял чашку, сделал глоток и только после этого взглянул на помощника.

– Расскажешь? – спросил тот. Натаниэль пожал плечами.

– Почему бы и нет? – он отставил чашку в сторону. – Сигареты есть?… Ах да, у тебя трубка, – вспомнил Розовски. – Послушай, у меня к тебе просьба, – неожиданно сказал он. – Ты не мог бы впредь не курить ее в моем присутствии?

– А в чем дело? – растерянно спросил Маркин. Он как раз собирался набить трубку табаком и насладиться неторопливым процессом употребления никотина.

– Или, по крайней мере, не курить ароматизированный табак, – уступил Розовски. Маркин повертел в руках пачку голландского «Клана» и со вздохом спрятал ее в карман. Натаниэль выдвинул ящик стола, вытащил распечатанную пачку «Тайма». Великодушно разрешил:

– Можешь взять мои сигареты.

Они закурили и некоторое время молча пускали дым. Докурив, Розовски одним глотком выпил остывший кофе, после чего обратился к Маркину:

– Похож я на убийцу?

– Вообще-то, иной раз бывает. В день зарплаты. Или… – тут до Алекса дошло, что Розовски говорит серьезно. Он растерянно протянул: – Н-не понял…

– Кое-кто счел меня достаточно убедительным для роли наемного убийцы, – сообщил Натаниэль. – Этакий Ник Нолт. И теперь мне предложено продолжить. На «бис». Понял?

– Вообще-то нет, – честно ответил Алекс. – При чем тут Ник Нолт? Кстати, кто это такой? И что значит – продолжить на «бис»?

Натаниэль некоторое время рассеянно смотрел на помощника, потом коротко рассмеялся.

– Да, действительно. Наверное, я традиционно начал с середины, – сказал он и полез за следующей сигаретой.

– Много куришь, – заметил Маркин.

– И пью тоже, – хмуро добавил Розовски. – И по девкам шляюсь. Тоже, семейный психолог нашелся, – он затянулся, закашлялся и положил сигарету в пепельницу. – Ты прав, пора бросать.

Глядя на непривычное поведение шефа, Маркин все больше волновался, перебирая в голове возможные тому причины.

– Слушай, – сказал он, – а это случайно не связано с тем задохликом, который был у нас вчера? Кстати, что он хотел?

– Задохлик? – переспросил Розовски, отрываясь от сосредоточенного рассматривания собственных ногтей. – Какой задохлик?

– Ну, вчера тут сидел, нудничал, нудничал… – объяснил Маркин. – Ты меня выставил, отправил заниматься делом старика Гринберга.

Натаниэль вспомнил, что выставил вчера Алекса из кабинета по просьбе «клиента». Вообще, многие странности вчерашнего поведения лже-»Вассермана» теперь становились ясны. Например, его упорное нежелание рассказать о собственной фирме… как ее? «Арктурс»? Скорее всего, он просто не знал никаких подробностей и боялся запутаться при рассказе. И испуг его, который Натаниэль поначалу истолковал как испуг за свою жизнь, на самом деле связан был с боязнью не справиться с поручением. А то, что Розовски не обратил внимания на то, что клиент не знал даже марки собственного автомобиля, якобы сожженного вымогателями, самый настоящий конфуз для приличного сыщика. Розовски с досадой покрутил головой. И страх перед диктофонной записью… Лже-Вассерман не знал планов того, кто послал его в агентство. Боялся оставить улики.

«Лучше бы он боялся за свою жизнь, – подумал Натаниэль, вспомнив слова телефонного анонима о дальней командировке. – Бедный простофиля… Почему он бедный? А я не бедный?» – Натаниэль сердито фыркнул и сказал:

– Ник Нолт – это американский киноактер. В каком-то фильме сыграл очень симпатичного наемного убийцу. Названия не помню, по киноканалу недавно показывали… – он вздохнул. – Что же касается вчерашнего, как ты выражаешься, задохлика… – Розовски поднялся из-за стола, прошел к окну, открыл полуприкрытые жалюзи. – Я так понимаю, ты имеешь в виду клиента.

Маркин кивнул.

– Н-ну, как тебе сказать… За прошедшие сутки он очень изменился. И внешне, и, боюсь, внутренне. Это меня настолько потрясло, что я просто вынужден был его пристрелить. Из, как ты сам понимаешь, эстетических соображений… – Натаниэль махнул рукой. Маркин осторожно улыбнулся, понимая, что шеф шутит лишь наполовину. Весь вопрос в том, на какую именно половину.

– Ладно, слушай. Может, подскажешь что-нибудь. Правда, так выходит, что это дело уже не для агентства, а для меня лично…

Он пересказал Маркину вчерашний разговор – собственно, сейчас получалось, что никакого разговора не было, ничего вразумительного посетитель не рассказал, а только вытащил его на встречу в Ашкелон. Видимо, в этом и состояли его функции. Выполнил – и…