Судя по всему, барон Джеральд был добрым другом Векстонов. Он держался свободно, но не развязно. У него был очень приятный смех. Когда Эдмонд назвал его простофилей и поведал присутствующим историю о том, как Джеральд потерял во время боя меч, сам гость зашелся от смеха, но тут же рассказал не менее забавную историю об Эдмонде.

Адела сидела напротив Мадлен, опустив глаза, но баронесса видела, что та несколько раз усмехнулась, слушая остроты мужчин.

Джеральд ни разу не заговорил с Аделой во время обеда. Между ними сидел Эдмонд, и Мадлен заметила, что их гость едва не свернул себе шею, стараясь увидеть девушку.

Эдмонд наконец догадался, что мешает им. Встав, он обошел стол, делая вид, что направился за кувшином эля. Впрочем, его невинная хитрость никого не обманула — прямо перед Джеральдом на столе стоял полный кувшин горячительного.

— Как поживаешь, Адела? — вежливо осведомился Джеральд. — Так жаль, что меня не было, когда… — Лицо его побагровело, правда, не так сильно, как покраснело лицо Аделы. Можно было не сомневаться, что барон имеет в виду несчастье, случившееся с сестрой Дункана.

Наступило неловкое молчание. Тяжело вздохнув, Дункан промолвил:

— Аделе очень не хватало тебя в Лондоне, Джеральд. Ты слышишь меня, Адела? Барон спрашивает тебя о том, как ты живешь, — напомнил Дункан сестре.

Он говорил ласково и спокойно. «Господи, да такого человека нельзя не полюбить, — подумала Мадлен. — Нельзя не полюбить…» Неужели она уже влюблена в своего мужа и не хочет признать этого только из-за собственного упрямства?

Мадлен встревожил вопрос Джеральда. Она даже громко вздохнула — так, как не должна вздыхать на людях истинная леди. Посмотрев на нее, Дункан ухмыльнулся, а потом заговорщицки подмигнул жене.

— Я… я живу хорошо, Джеральд, — неуверенно проговорила Адела.

— И ты прекрасно выглядишь.

— Со мной все в порядке, спасибо.

По виду своего мужа Мадлен догадалась, что он находит этот разговор о самочувствии и внешности по меньшей мере смешным.

— Мадлен, — обратился к ней Джеральд, — я в жизни еще не получал такого удовольствия от обеда.

— Спасибо, Джеральд.

— Я никогда столько всего вкусного не съедал разом, — прибавил, смеясь, гость и, повернувшись к Аделе, спросил: — Адела, ты бы не согласилась прогуляться со мной после обеда? Разумеется, с разрешения Дункана.

Барон тут же согласно кивнул. Адела испуганно взглянула на Мадлен.

Мадлен не знала, чем помочь золовке, и принялась лихорадочно обдумывать, как изменить решение мужа. Она слегка пнула Дункана под столом ногой. Тот сделал вид, что не заметил этого. Тогда Мадлен пнула его сильнее. Барон опять не обратил на это внимания. Разозлившись, она уже изо всех сил ударила его по ноге, но в результате лишь потеряла под столом туфлю и добилась того, что Дункан, схватив жену за лодыжку, положил ее ногу себе на колени.

Мадлен позеленела от злости. Благодаря Бога за то, что никто ничего не заметил, она принялась освобождать ногу из цепких пальцев мужа и, неловко качнувшись, едва не упала со стула. Сидевший рядом с нею Джилард, удивленно глянув на сноху, вовремя подхватил ее за руку и помог сесть как следует.

Все это время Адела выжидающе смотрела на Мадлен.

— Прекрасная мысль — пройтись после обеда, — весело промолвила Мадлен. — Мы с Дунканом с радостью присоединимся к вам, не так ли, мой супруг? — Мадлен понимающе переглянулась с Аделой.

— Нет, мы никуда не пойдем, — вдруг заявил Дункан.

Лица Мадлен и Аделы вытянулись.

— Но почему? — вызывающе спросила его жена, пытаясь улыбнуться, так как Джеральд не сводил с них глаз.

Векстон тоже улыбнулся, но, судя по выражению его лица, он с удовольствием поколотил бы сейчас свою женушку. Мадлен вспомнила, что Дункан терпеть не может, когда кто-то пытается возражать ему. Впрочем, она знала, что все равно при случае будет перечить ему и ничего не сможет с собой поделать.

— Потому, Мадлен, — промолвил Дункан, — что мне надо будет поговорить с тобой после обеда об одном очень важном деле.

— О каком еще деле? — недовольно проворчала Мадлен.

— О мужчинах и об их лошадях, — ответил барон.

Эдмонд усмехнулся, Джилард расхохотался. Мрачно взглянув на них, Мадлен повернулась к мужу. Что за ерунду он сказал?! Уж не дразнит ли он ее нарочно, чтобы заставить смутиться? Надо же, о мужчинах и лошадях!

Решив больше не обращать на Дункана внимания, Мадлен хотела было повернуться к нему спиной, совершенно забыв о том, что он держит ее за ногу. Джиларду пришлось подхватывать ее еще раз. Барон едва сдержал смех.

— Адела, — заговорил их гость, — с позволения Дункана я бы хотел вручить тебе подарок.

— Что-о?! — изумленно переспросила Адела. — Ох, Джеральд, спасибо, но я не могу ничего принять от тебя, ты ведь понимаешь…

— А что ты привез ей? — вдруг заинтересовался Джилард. Это, понятно, было невежливо, но Джеральд не обиделся, а лишь усмехнулся да покачал головой.

— Ну что? — не унимался Джилард.

— Музыкальный инструмент, — заявил Джеральд. — Псалтерион.

— У Катрин есть псалтерион, — сообщил Джилард. — И кажется, наша старшая сестра хорошо овладела им, — сказал он, обращаясь к Мадлен. — Слава Богу, она увезла его с собой, когда вышла замуж. — Джилард ухмыльнулся. — А то от ее музыки у нас всех скулы сводило. Спасибо тебе, конечно, дружище, — поблагодарил он Джеральда, — но инструмент будет лишь пыль тут у нас собирать. Адела не умеет управляться со струнами, но убереги нас Господь от приезда Катрин.

— Мадлен умеет играть на псалтерионе, — выпалила Адела, вспомнив, как подруга рассказывала ей о том, что каждый вечер развлекала дядюшку своей игрой. К тому же Аделе стало неловко, что ее брат так невежливо говорил о подарке барона Джеральда. — И она научит меня, правда, Мадлен?

— Конечно, — с готовностью проговорила та. — Замечательный подарок вы собираетесь сделать Аделе, барон Джеральд.

— Да, — вставила Адела, — спасибо тебе большое.

— Ну так что? — спросил Джеральд, поглядывая на Векстона. Дункан утвердительно кивнул, Джеральд усмехнулся, Адела улыбнулась, а Мадлен вздохнула.

— Тогда я пойду принесу инструмент, — заявил Джеральд. Направляясь к двери, он бросил через плечо: — Может, мы сумеем уговорить леди Мадлен порадовать нас музыкой еще до прогулки, Адела, если разговор Дункана о мужчинах и лошадях можно немного отложить.

Джилард тоже поднялся с места.

— Пойду принесу Мадлен другой стул. Этот, кажется, сломан, она почему-то то и дело чуть не падает с него, — объяснил младший Векстон.

Медленно повернувшись к усмехавшемуся Дункану, Мадлен пристально посмотрела на него. Если бы он посмел сказать хоть слово, ему пришлось бы худо.

Адела еще раз заявила, что послушать игру Мадлен будет замечательно — она была готова на все, лишь бы оттянуть прогулку наедине с Джеральдом. Девушка надеялась, что Мадлен поиграет всем им.

— Адела, я не думаю, что сегодня вечером…

— Неужто тебе так не терпится остаться наедине с мужем? — шепотом осведомился Дункан у жены, подмигивая ей и обезоруживая своей потрясающей улыбкой. Только теперь Мадлен заметила, что он отпустил ее ногу и она наконец может поставить ее на пол.

— А что, если мое пение будет похоже на кваканье лягушки, Дункан? — насмешливо спросила женщина. — Тебе не будет стыдно за меня?

— Мне никогда не будет стыдно за тебя, — заверил ее барон. — Ты же моя жена, Мадлен. Ты не можешь сделать ничего такого, за что мне стало бы стыдно. Это очень легко понять, даже…

— Если только ты посмеешь назвать меня дурочкой, мне придется взять преподнесенный Аделе подарок и стукнуть им тебя по голове.

Казалось, Дункан не особенно испугался этой угрозы. Взяв жену за руку, он привлек ее к себе.

— Не смей трогать меня, — прошептала женщина. — И не делай глупостей, мы же здесь не одни.

Оглянувшись на присутствующих, Мадлен увидела, что Джилард рассказывает, по-видимому, какую-то увлекательную историю, а Эдмонд и Адела с интересом слушают.