Прохладно и облачно. После полудня весьма вероятны грозы – от умеренных до сильных.

«Что ж, слава богу, все идет к концу», – думала я, проезжая, вернее, проносясь на всех парах мимо дорожного знака, обозначающего въезд в городок Вестчестер[1] штат Коннектикут. Далее движение замедлялось. Как обычно, в час «пик» улицы были забиты, и я постоянно вертела головой, выискивая лазейки для маневра. «Успокойся. Через несколько минут все вернется к норме».

«Ну да, размечталась …» Я, как всегда, проявляла чрезмерный оптимизм, к тому же напрочь оторванный от устоявшихся норм жизни. К сожалению, приходится констатировать: я и норма – вещи несовместимые. В свою защиту могу только сказать: мой оптимизм в тот момент – вынужденная мера. Вот уже тридцать часов как я держалась только на адреналине и скверном кофе. Не спала так давно, что, казалось, глаза мои вываляли в речном песке, смешанном пополам с острым перцем. Я остро нуждалась в отдыхе. А также в чистой одежде и душе. Причем необязательно именно в таком порядке.

Однако прежде всего требовалось найти парня, который мог бы спасти мою жизнь.

Я тщательно прочесывала окрестные улицы, чертыхаясь на каждом светофоре, который меня тормозил. В конце концов я нашла нужный мне квартал. Я еще раз сверилась с клочком бумаги на коленях, изучила таблички с номерами домов и втиснулась на стоянку перед добротным особняком в колониальном стиле. Дом был просто загляденье, такие у риэлтеров числятся под «номером один». Ухоженная лужайка, под окнами пламенеют ряды тюльпанов. Странно! Вот уж не подумала бы, что Льюис Левандер Оруэлл – самый могущественный человек в мире – может проживать в подобном месте… В смысле в предместье. Ну и ну!

Я сидела в нерешительности, барабаня по рулю обломанными ногтями и взвешивая все «за» и «против». Наконец, приняв решение, толчком распахнула дверцу и вышла из машины. Эйфория, охватившая меня при въезде в этот городишко, мгновенно испарилась, стоило только ногам коснуться твердой земли. Я чувствовала, что валюсь с ног от изнеможения. Сказывалось длительное воздействие стресса, усугубленное недостатком сна. К тому же во мне накопилось слишком много страхов.

Кстати, о страхе… Я ощутила дуновение ветра у себя на затылке и обернулась, чтоб посмотреть на восток.

Грозовой фронт рос в небе подобно горной гряде. Огромные грозовые тучи громоздились друг на друга, напирая, как сотня машин в безнадежной «пробке» на федеральном шоссе. Я чувствовала: ураган тоже наблюдает за мной. Именно так, как ураганы умеют это делать. Без сомнений, мне следовало как можно быстрее убираться из Вестчестера. Убраться, пока эта штука не решилась на меня напасть. Всю дорогу от Флориды ураганы сопровождали меня. Я могла видеть, как эти грозные твари собираются в стаи и ползут вдоль побережья параллельно моему передвижению. Самое скверное, что среди них действительно мог находиться мой преследователь.

Иногда они такое проделывают. И, как правило, это не сулит ничего хорошего.

Увы, сейчас я ничего не могла с этим поделать. Мне предстояло решить более насущные проблемы. А именно: преодолеть короткую дорожку, взбежать по трем ступенькам, на каждой из которых стоял глиняный горшок с кустом герани, и остановиться перед роскошной входной дверью. Я постучала, в ожидании переминаясь на своих трехдюймовых каблуках, которые, по ощущениям, являлись новинкой весеннего сезона из коллекции испанской инквизиции. Сама виновата: не продумала свой наряд. Хотя, с другой стороны, кто ж знал, что вместо обычной деловой встречи меня ждет паническое бегство через полстраны. Я окинула себя критическим взглядом и поморщилась. Голубая полиэфирная блузка с манжетами – еще куда ни шло, но вот рыжевато-коричневая юбка безнадежно измялась за двое суток, проведенных в машине. Ну и ладно. Приятно, конечно, сразить Льюиса наповал, но мне-то нужно от него совсем другое. Я очень надеялась, что этот парень вытащит мою задницу из огня.

Из дома не доносилось ни звука. Прильнув к стеклу и загородившись ладошками, я попыталась что-либо рассмотреть внутри. Полное и безусловное фиаско – конструкция стекла не поощряла чрезмерного любопытства. Единственное, что мне удалось разглядеть, – это полное отсутствие движения в доме. С чувством нарастающей паники я вдруг поняла, что совершенно не готова к подобной ситуации: мой прекрасный рыцарь в сверкающих доспехах укатил из своего замка невесть куда.

Я вновь постучала, затем интенсивно воспользовалась звонком и предприняла еще одну безуспешную попытку «просверлить» взглядом дырку в двери. Звонок работал – я слышала приглушенные трели, но в ответ не последовало никаких звуков. При этом дом выглядел совершенно обычным: жилым и ухоженным.

Да, «нормальный», но абсолютно пустой дом.

Стоя снаружи, я наблюдала, как Вестчестер наслаждался прекрасным весенним утром. Люди спешили по своим делам, детвора с шумом носилась на велосипедах, за ними гонялись собаки с высунутыми языками. Внутри же дома царило зимнее безмолвие. Я заглянула в щель почтового ящика. Пусто. Либо хозяин дома побывал здесь до меня, либо распорядился оставлять корреспонденцию на почте. На лужайке перед домом газет тоже не было видно.

Так, надо рассмотреть варианты. Собственно, их было всего два: либо провести более тщательную разведку, либо лечь прямо здесь и умереть. Я выбрала первое. К несчастью, поиски осложнялись мокрым газоном и полной непригодностью моих трехдюймовых каблуков к такого рода деятельности. Чертыхаясь и поминутно увязая в сырой земле, я поковыляла вокруг дома.

Он, как солнечный свет, излучал неприступность, что свидетельствовало о наличии надежной защиты. И все же я продолжала свой обход, исследуя поочередно все окна. Н-да, так и есть. На каждом окне защита, и весьма хорошая. Дворик выглядел чистеньким и опрятным, буквально – с иголочки. Но похоже, его убирали по долгу службы, а не по зову сердца увлеченного садовода. На заднем дворе у Льюиса имелась отличная мастерская, откуда «попахивало» не только столярными работами, но и чародейством. Правда, над чародейством был возведен очень мощный экран. И мне хватило одного взгляда в окно, чтобы решиться принять решение: следовало либо поспешно ретироваться, либо поплатиться жизнью за неуемное любопытство.