А потом она побежала. Она сама не знала, куда бежит. Ей просто хотелось найти укромное место, где она могла бы побыть одна, пока не сумеет совладать со своей паникой, своим страхом.

Она бежала по коридору, пока не стала вновь осознавать, что и зачем делает. Ее страх был инстинктивным. То были, подумала она, отзвуки текшего прошлого, когда ее поступками чаще всего руководил именно страх. Но теперь она этого не допустит.

Джоанна присела на скамейку и прислонилась спиной к стене. Она научилась быть мужественной, и никто, даже этот демон, не сможет отнять теперь у нее силу.

Ее рука легла на живот, как бы оберегая его. Слезы навернулись на глаза, но это были слезы радости, а не боязни, ибо она подумала о чуде, растущем внутри ее тела.

Она вознесла благодарственную молитву за все милости, которые послал ей Господь. Она благодарила Его за то, что Он послал ей Габриэля, Алекса и ребенка, дремавшего в ее чреве, и еще поблагодарила Его за посланную ей спасительную пристань, где она могла быть свободной от боли и где она выучилась любить. В конце молитвы она поблагодарила Его за то, что Он дал ей силы и разум.

А затем она решила использовать этот свой разум, чтобы найти выход из создавшегося положения.

Джоанна просидела в темноте на скамейке почти час, но, когда она наконец поднялась, в ее голове уже сложился определенный план. Теперь она чувствовала покой, настоящую безмятежность. Наиболее важным, по ее мнению, было то, что она совершенно владела собой.

Да, она прошла большой путь. Она улыбнулась этой похвале себе, а потом потрясла головой: она только что вела себя как дурочка! Все будет хорошо. Если речь пойдет о состязании на словах, Рольф не будет иметь перед нею преимущества. По ее мнению, мужчины, которые избивают женщин, были примитивны, недоразвиты. У них слабый и неуверенный ум. Рольф имел все эти прискорбные недостатки. Да, она бы выиграла сражение, если бы оно проводилось при лондонском дворе, с угрозами и обвинениями. Чтобы изобличить Рольфа, она разоблачила бы его грехи.

Но что, если Рольф решится использовать свои кулаки и шпагу, чтобы добиться желаемого? Джоанна недостаточно сильна физически, чтобы отбить атаку. Но это неважно. Рольф может призвать себе на помощь целую армию, но в конце концов победительницей выйдет Она. Благодаря Габриэлю. Он был ее защитником, ее покровителем, ее добрым ангелом. Джоанна была совершенно уверена в его способности защитить свою семью от опасности. Рольфу до него далеко.

Демон в конце концов будет сокрушен ангелом.

Джоанна вздохнула. Ей хотелось, чтобы муж утешил ее. Она подобрала юбки и бросилась бегом к нему.

Николас поймал ее в центре зала. Он схватил ее на руки и приподнял над полом.

— О Николас, как я счастлива видеть тебя! — воскликнула она.

— Поставьте ее на пол, черт возьми! — проревел Габриэль. — И уберите руки. Моя жена сейчас не в том состоянии, чтобы ее можно было вертеть, как комнатную собачонку.

Но и Джоанна и Николас проигнорировали приказ Габриэля. Она целовала и крепко обнимала брата. Наконец он поставил ее на пол и обнял за плечи:

— Возможно, моя сестра выглядит хрупкой, Мак-Бейн, но вы наверняка заметили, что в действительности она дьявольски вынослива.

— Я заметил, что вы пока не отпустили ее, — рычал Габриэль. — Подите сюда, Джоанна. Вы должны стоять рядом с мужем.

Он говорил угрюмо, но искорки в его глазах показывали: ему приятно, что она радуется. К тому же, подумала она, он, возможно, и впрямь похож на Николаса, но Габриэль скорее умрет, чем признает это. Мужчины, решила она, очень сложные существа.

Джоанна оставила брата и приблизилась к мужу. Он тут же положил ей руку на плечо и привлек поближе к себе.

— Почему ты не захватил с собой маму, Николас? Она была бы счастлива поехать вместе с тобой, ведь она собирается погостить у нас. Разве не так, супруг мой?

Габриэль кивнул:

— Да, Николас, что же вы не привезли ее с собой?

— Пока еще она не была готова оставить Англию, — ответил Николас. — Кроме того, Джоанна, тут возникла небольшая проблема…

Габриэль не позволил ему закончить:

— Ваша матушка приедет в следующем месяце.

— Объясни, пожалуйста, о какой проблеме ты говоришь, — попросила она брата.

Мужчины выглядели настороженно. Джоанна думала, что они не знают, как сообщить ей дурные новости. Однако после нескольких понуканий стало ясно, что они не будут говорить ей о Рольфе.

Габриэль едва заставил себя выпустить Джоанну из рук, когда они садились обедать. Николас сидел напротив сестры и рядом с Габриэлем.

Клэр спустилась в залу через несколько минут. Когда Клэр входила в комнату, и Николас, и Габриэль встали. Но солдатам Джоанна вынуждена была подать знак, чтобы они тоже поднялись. Николас не отводил взгляда от прелестной девушки, идущей к ним. А все внимание Габриэля было приковано к шурину. Он ожидал, что эти двое узнают друг друга.

— Вам знакома эта женщина, Николас? — требовательно спросил он.

Шурин возразил ему точно в таком же тоне:

— Как это, черт побери, я могу знать ее? Я в первый раз ее вижу.

Джоанна поспешила представить их друг другу. Клэр сделала реверанс, но Николас хмурился, и она не улыбнулась.

Однако Габриэль не был готов признать свое поражение. Он полагал, что всесторонне обдумал это дело и пришел к единственно возможному логическому выводу. Макбейновский плед был замечен возле земли макиннсов. Такой плед был на Николасе, когда он возвращался в Англию в прошлый раз. Поскольку никаких других солдат не было рядом с владениями макиннсов, Николас и должен был быть ответственен за то, что Клэр Мак-Кей теперь ждала ребенка.

— Так вы утверждаете, что видите Клэр Мак-Кей в первый раз? — спросил он.

— Я говорю вам правду, — промычал Николас.

— Дьявол!..

— Габриэль, что с вами происходит? — спросила Джоанна. — Клэр, пожалуйста, подойдите и сядьте рядом со мной.

— Я думал, что ваш брат — виновник того, что случилось с Клэр.

— Как вы могли подумать такое?! — воскликнула Джоанна. — Он никогда не был распутником…

— Так выходило, если логически рассуждать, — не сдавался Габриэль.

— Так выходило, если грешно рассуждать, — возразила Джоанна.

Николас старался сообразить, что за спор разгорается на его глазах. Он понял, что Габриэль пытался его упрекнуть, а Джоанна доблестно защищает, но не мог понять, в чем предмет спора.

— За что именно вы полагали меня ответственным? — спросил он у Габриэля.

— Николас, это дело тебя не касается, — сказала Джоанна.

— Как это, его не касается? — удивился Габриэль. — Если он отец…

Она не дала мужу закончить:

— Нет, не он!

Выражение лица Габриэля стало еще сумрачнее.

— Так, — заметил он и снова сел, жестом пригласив Николаса сделать то же. А затем повернулся к жене:

— Так вы знаете, кто этот человек, не так ли, Джоанна?

Джоанна кивнула. Она вполне решилась разъяснить муху всю ситуацию, но ей хотелось подождать, пока они останутся наедине.

— Мы не одни, — прошептала она, надеясь, что Габриэль поймет: она не хочет обсуждать это дело.

Но он отказался понимать весьма прозрачный намек.

— Вы должны назвать мне этого человека, — велел он.

Она вздохнула. Клэр прилежнейшим образом изучала поверхность стола: ее голова оставалась спокойной, а руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Когда лаэрд потребовал ответа, она подняла глаза и, сделав глубокий вздох, сказала:

— Никакого человека не было, милорд. Габриэль никак не был готов к такому ответу. Он откинулся на спинку стула и целую минуту рассматривал Клэр Мак-Кей, прежде чем снова повернулся к своей жене.

Джоанна тут же кивнула.

— Никакого человека не было, — повторила она заявление Клэр.

Не отрывая взгляда от своего мужа, Джоанна потянулась и взяла руку Клэр в свою.

— Вам лучше быть готовой, — прошептала она.

— Готовой к чему, миледи? — тоже шепотом спросила Клэр.