— Я не подумала об этом, — призналась Клэр, рыдая. Джоанна медленно откинулась на спинку стула:

— Так что же, скажите ради Бога, мы будем делать со всей этой историей?

— Мы? Только я одна и буду страдать от последствий, когда отец узнает, что я солгала.

— Зачем вы выдумали эту небылицу?

— С отчаяния, — призналась Клэр. — Разве вы не понимаете? Жить там было так ужасно. И с каждым днем становилось все хуже.

— Я понимаю, — сказала Джоанна. — Но…

Клэр перебила ее. Ей хотелось объясниться, чтобы Джоанна не осуждала ее:

— Отец отвез меня в дом Мак-Иннсов для испытания. Предполагалось, что я выйду замуж за сына лаэрда через полгода. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, как ужасны эти люди. Знаете ли вы, что у лаэрда есть еще две дочери? Они родились до появления на свет его драгоценного сына. Одна служанка рассказала мне, что всякий раз, как лаэрду сообщали, что его жена разрешилась от бремени дочерью, он поднимался в комнату роженицы и избивал бедную женщину. Она умерла, родив сына. Вероятно, она благословляла смерть. И я благословляла ее, если бы вышла за такое чудовище.

— А его сын во всем похож на своего отца, не так ли? — Джоанна наперед знала ее ответ. У нее сохранилось очень живое воспоминание о сыне лаэрда, стоящем над Клэр, уперев кулаки в бока.

— Он хуже, — сказала Клэр. В ее голове прозвучало отвращение. — Я не могла снести мысль, что буду замужем за ним. Я пыталась говорить с отцом, но он не стал меня слушать. Видите ли, я сначала сбежала домой, но…

Клэр не могла продолжать. Она содрогалась от рыданий. Джоанна с трудом сохраняла самообладание. Клэр не только была отдана в руки чудовища. Она еще была предана своим отцом. Джоанне это казалось немыслимым, ибо ее собственный отец убил бы Рольфа, будь только он жив и зиай об испытаниях, выпавших его дочери.

— Отец снова отвез вас в клан макиннсов?

— Да, — прошептала Клэр. — Я никогда не предполагала, что буду чувствовать себя такой покинутой… отчаявшейся… Несколько дней спустя я услышала разговор между макиннсовскими солдатами. Они заметили, как воины в макбейновских пледах пересекли их границу.

— И тогда вы выдумали свою ложь?

— Солдаты не знали, что я слышу их. Когда они произносили имя вашего мужа, я услышала страх в их голосах. Тогда я решила, что должна пуститься на поиски макбейновских воинов. Я не знала, что буду делать, если найду их. У меня не было никакого плана, Джоанна. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь защитил меня.

— Да, — подтвердила Джоанна мягким шепотом. Она подала Клэр льняной платок, чтобы та вытерла лицо, и взяла ее за руку: — Я бы сделала то же самое.

— Вы?

— Да.

Убежденность, прозвучавшая в ее голосе, заставила Клэр ей поверить. Джоанна почувствовала, как крепкие узы связали ее с этой женщиной. Да, теперь они были едины, ибо их память о кошмарах прошлого объединяла их против тех низких мужчин, которые утверждают себя, издеваясь над женщинами.

— Тогда меня избили за дерзость… — продолжала Клэр. — И я поняла, что это будет повторяться снова и снова… Я так и не нашла макбейновских солдат. К тому времени как я отказалась от своих поисков, стало уже темно. Всю ночь я провела в заброшенной хижине какого-то жнеца. Великий Боже, как я боялась! Мне было страшно и вернуться в макиннсовскую башню, и не вернуться. На следующее утро они меня нашли. — Клэр так крепко сжала руку Джоанны, что на коже остались следы.

— Вы чувствовали себя беспомощной?

— О да, — ответила Клэр. — Но все же я не собиралась лгать. Однако прошло три месяца, и как-то утром лаэрд заявил, что он решил передвинуть дату венчания. Мы с Робертом должны были пожениться в ближайшую субботу.

Голос Клэр охрип от напряжения и плача. Джоанна хотела было подняться и принести ей воды, но Клэр не отпускала ее руки.

— Моя ложь не была придумана заранее, — рассказывала она. — Я собралась с мужеством и встала перед Робертом. Я сказала ему, что никогда не выйду за него. Он впал в ярость… Он — властолюбивый и ревнивый человек. Я знала, что он не захочет меня, если поверит, будто бы я охотно отдалась другому. Я вспомнила про макбейновских солдат, которые пересекали границу, вспомнила страх макиннсов перед вашим супругом, и вот тогда я и измыслила эту ложь. Я знаю, что поступила дурно, и сожалею, что лгала вам. Вы были так добры ко мне, Джоанна. Хильда сказала мне, что вы сделали с Робертом. Мне хотелось бы, чтобы ваша стрела пронзила его черное сердце. Великий Боже, как я ненавижу его! Я ненавижу всех мужчин, даже отца!

— У вас для этого достаточно веские причины, — сказала Джоанна. — Со временем ваша ненависть уйдет в прошлое. Возможно, вы даже начнете жалеть Роберта.

— Я не так легко прощаю.

— Клэр, я знаю, что сейчас вы не в настроении слушать меня, но все же я должна посоветовать вам не умалять достоинства всех мужчин за грехи некоторых из них.

— Разве вы не ненавидели своего первого мужа? Джоанна вздохнула.

— Да, — призналась она. — Но я не ненавидела всех мужчин. Мой отец, будь он жив, защитил бы меня от Рольфа. Я бы нашла убежище у него. Мой брат Николас пришел бы ко мне на выручку тут же, как только узнал, что происходит.

— Сразу, как только узнал? Разве вы не рассказали ему всего после первых же побоев?

— Это трудно объяснить, Клэр, — ответила Джоанна. — Рольф не был похож на Роберта, а я тогда была много-много моложе. Побои начались не сразу после нашей женитьбы. Сначала он решил разрушить мою уверенность в себе. Я же была наивна и к тому же запугана, а когда вас снова и снова называет невежественной и незначительной тот, кому положено любить и защищать вас, тогда постепенно вы начинаете принимать за правду кое-что из этого вздора. Я ничего не рассказывала брату, потому что была слишком пристыжена. Я полагала, что должна стать лучше. Однако я никогда не считала, что заслуживаю такого скверного обхождения, и со временем стала понимать, что Рольф никогда не изменится в отношении ко мне. Вот тогда я и решила, что должна найти способ освободиться. Я бы поехала к Николасу, но так случилось, что необходимость в этом отпала. Моего мужа убили. — Джоанна сделала паузу, чтобы перевести дух. — Вы бы не могли ненавидеть Николаса, если бы знали его. Он сделал так, что я оказалась замужем за Габриэлем, — прибавила она. — И вы не можете ненавидеть моего мужа. Правду сказать, я и вообразить не могу, чтобы его кто-нибудь ненавидел.

— Я не ненавижу его, — сказала Клэр. — Он защитил меня, и я очень признательна. Хотя он меня пугает. Вы, очевидно, не замечаете, какой он великан, миледи, к тому же его манеры слишком… резки.

— Он может быть тираном, но только если позволять ему это, — ответила Джоанна. Она слегка улыбнулась. — Клэр, вы проявили невероятное мужество, пойдя наперекор Роберту. Вы должны были знать, что произойдет вслед за этим. Они едва не убили вас.

— Моя игра окончена, не так ли? Я скажу отцу правду. Обещаю.

— И он заставит вас опять вернуться к макиннсам?

— Не знаю, — сказала Клэр. — Он хочет этого брака. От мысли, что эта девушка опять будет брошена в лапы Роберта, Джоанне стало дурно. И она совершенно твердо знала: она не позволит такому случиться.

— Пока не говорите отцу правды, — сказала она. — Я должна поразмыслить об этом деле. Я не могу позволить, чтобы вас вернули обратно. Нам нужно вместе подумать, как найти выход из положения.

— Почему вас это беспокоит, миледи? Защищая меня, вы подвергаете себя опасности. Ваше сострадание доставит вам неприятности. Отец…

Джоанна не позволила ей закончить:

— Клэр, я полагаю, что вы уже бросили вызов, который нельзя взять назад.

— О чем вы, Джоанна?

— Вы находились в самом невыгодном положении, и вы сделали при этом наиважнейший — первый — шаг. Не мне выбирать за вас свободу, но теперь уже не в этом дело. Вы сделали решающий шаг. Разве вы не понимаете? Теперь вам нельзя думать об отступлении.

— Но что, если солдаты моего отца пойдут войной на макбейнцев из-за моей лжи?