— Давайте пойдем и принесем бочонка два, чтобы распить их сегодня! — с жаром предложил Брайан.

Джоанна не дала мужу времени для выражения согласия или несогласия на предложение Брайана. Она встала перед солдатами и покачала головой.

Солдаты немедленно поднялись тоже. Такая демонстрация хороших манер была очень впечатляющей.

— Вы уходите или остаетесь? — поинтересовался Нилл.

— Остаюсь, — ответила она. — Садитесь, пожалуйста, джентльмены.

— Но ведь вы еще стоите, — возразил Линдзи. — Это хитрость, не так ли, миледи? Если мы сядем, вы снова начнете бросаться посудой.

Джоанна попыталась не потерять терпения.

— Ничего подобного я не сделаю, — пообещала она. — Я просто хотела встать, чтобы привлечь ваше внимание.

— Зачем?

Она нахмурилась, глядя на того макбейнца, который задал этот вопрос:

— Если вы минуточку потерпите, я объясню. Эти бочонки предназначены не для питья. Мы должны будем выменять их на те припасы и вещи, в которых нуждаемся.

Она ожидала возражений. И не обманулась в своих ожиданиях. Все разом с криками вскочили со своих мест. Только отец Мак-Кечни и Габриэль продолжали молчать. Они улыбались, наблюдая, как Джоанна старается уговорить мужчин.

— Если только вы потратите время на обдумывание этого, вы поймете, что обмен — единственный имеющийся у нас выбор.

— Но почему, во имя Бога, мы должны с кем-то обмениваться? — требовательно спросил Кит, перекрывая общий шум своим зычным голосом.

Она услышала его вопрос и повернулась к нему, чтобы ответить:

— Потому что воровать грешно, а если мы будем меняться, видите ли…

Она перестала объяснять свои резоны, потому что поняла: никто не слышит ее. Она повернулась к мужу. По выражению его лица она поняла, что он находит поведение своих людей чрезвычайно забавным. Она нагнулась к нему, чтобы он смог расслышать ее в этом шуме, и попросила его разъяснить людям, почему они должны приберечь бочонки для обмена.

Он кивнул в знак согласия. Она поблагодарила его и села на свое место.

— Молчать! — Разумеется, на взгляд Джоанны, крик Габриэля был грубым нарушением порядка за обеденным столом, но зато оказался весьма действенным средством. Все мужчины тут же прекратили спор.

Он удовлетворенно кивнул и повернулся к ней:

— Теперь вы можете разъяснить свою позицию относительно распределения этого напитка.

— Но мне бы хотелось, чтобы это сделали вы. Он покачал головой:

— Вы должны постараться заставить их понять вас, — настаивал он. — Но при этом вы должны будете убедить и меня в вашей правоте.

Она снова вскочила на ноги:

— Не хотите ли вы сказать, что не согласны со мной?

— Да, я не согласен с вами.

Он подождал, пока она переведет дух от изумления, а затем продолжил:

— Воровство в прошлом было самым надежным промыслом, Джоанна. Не смотрите на меня так. Ведь я не предаю вас.

— Воровство — это грех, не так ли, святой отец? Священник кивнул:

— Миледи говорит правду, милорд.

Расслышать священника было трудновато из-за шаркающего шума отодвигаемых стульев, так как мужчины встали еще раз.

— Так вы решились, миледи? — спросил Кит.

— На сей раз она уходит? — поинтересовался Нилл довольно громким шепотом, так что каждый мог его услышать.

— Кажется, она никуда не собирается, — промычал в ответ Колум.

— Ох, да садитесь же, — пробормотала Джоанна. Но они не послушались ее приказа, покуда она снова не заняла свое место.

Ее недовольный взгляд был прикован к мужу:

— Вы угодите мне и к тому же угодите Богу, если бросите воровать и используете эти бочонки для приобретения того, в чем нуждается наш клан.

— Да, вы угодите Богу, — согласился отец Мак-Кечни. — Простите меня, что я прерываю вас, но я бы хотел высказать одно предложение.

— Какое же, отец мой? — спросил Габриэль.

— Приберегите несколько бочонков для обмена на то, в чем мы нуждаемся, а другие пусть останутся для клана.

После того как священник высказал свое предложение, начался крупный спор. Большинство маклоринцев согласились с таким планом. Однако макбейнцы упрямо объединились в намерении сохранить все сокровище для собственного употребления. Они вели себя как дети, которым не хочется расставаться с новой игрушкой. К несчастью, Габриэль присоединился именно к этой группе.

Теперь Джоанна открыто бросала на мужа свирепые взгляды. Он изо всех сил старался не расхохотаться. Исход дела казался его жене ужасно важным, и он наконец решился бросить забавляться и угодить ей.

— Мы поступим так, как предложил нам наш пастырь, — заявил он.

Джоанна громко вздохнула от облегчения. Габриэль подмигнул ей:

— Вы не всегда должны настаивать на своем, — предостерег он ее.

— Нет, конечно, нет, — быстро согласилась она. Она была так счастлива согласием мужа, что потянулась через стол и взяла его за руку.

— Тогда нам понадобится нюхальщик.

Эти слова изрек Огги. Все повернулись и взглянули на него. Молодые солдаты не знали, о чем он говорит. Линдзи первым спросил вслух о том, что интересовало многих:

— Во имя Бога, кто такой нюхальщик, Огги?

— Это знаток, — ответил тот, подчеркивая свои слова выразительным кивком головы. — Он может сказать, какие бочонки лучше оставить у себя. Ведь вы не хотите отдавать самые лучшие, не так ли?

— Нет, конечно же нет, — вырвалось у Нилла.

— А не выпьет ли этот нюхальщик весь налиток, покуда будет проверять его? — спросил Брайан.

— Знаете, я прекрасно разбираюсь в напитках, — похвастал Линдзи, облизываясь. — Я буду счастлив быть нюхальщиком.

Все расхохотались. Когда шум утих, Огги пустился в объяснения:

— Нюхальщик ничего не пьет, — пояснил он. — Он пользуется своим носом, чтобы оценить аромат напитка.

Он может отличить по одному запаху хорошее питье от кислого.

— Тогда лучше попросить Спенсера, — предложил Колум. — У него самый внушительный нос среди всех маклоринцев и макбейнцев.

Огги улыбнулся:

— Тут важны не размеры носа, а опыт, сын мой, — сказал он. — Тут нужно мастерство. Нюхать можно и выучиться, но лучшие нюхальщики те, у кого природный дар к этому делу. Ближе к северному острову есть нюхальщик, за которым мы можем послать, если он еще жив, и я слышал рассказы о другом нюхальщике, живущем на юге, довольно близко к равнинам, из чего я заключаю, что он, должно быть, из клана Мак-Доннелла.

— Мы не можем позволить приехать сюда чужаку, — запротестовал Колум. — Как только он обнаружит наше сокровище, он поскачет обратно и расскажет об этом своему лаэрду. И все макдоннелльцы примчатся сюда.

Теперь Джоанна не обращала особого внимания на спор. Она была занята мыслями о своем новом и восхитительном состоянии. Сегодня ночью она расскажет Габриэлю о ребенке — когда они вместе лягут в постель. Но сначала она удостоверится, что свечи все еще горят, чтобы ока могла видеть его лицо, когда он все узнает. Ее рука двинулась по направлению к животу. Великий Боже, у нее будет ребенок!

— Так это решено?

Этот вопрос задал Габриэль. Все закричали «да!». А Джоанна вдруг заметила искаженное лицо отца Мак-Кечни. Он смотрел прямо на нее и, как только она обратила на него внимание, кивком головы указал ей на мужа.

Она догадывалась, что нечто, сейчас здесь решенное, совсем не понравилось священнику.

— И что это вы решили?

— Разве вы сами этого не слышали?

— Нет.

— Мак-Бейн! — крикнул Колум. — Мы не можем отправить своего посланца за нюхальщиком. Его клан станет подозревать нас.

— Да, они захотят узнать, зачем это нам нужен нюхальщик, и наверняка последуют за ним, — вставил Кит.

— Тогда мы должны похитить его, — предложил Огги.

— А как мы узнаем, которого следует взять? — спросил Линдзи.

— Если мы отправимся за Неверсом, я пойду с вами и укажу его.

— Неверс? Что это за имя? — спросил один из маклоринцев.

— Габриэль, может быть, вы объясните мне, что это вы тут решили? — настаивала Джоанна.