– Оба барона вернулись в Англию. И тогда крест внезапно исчез. Барон Уинчестер всем и каждому рассказывал, как ему был вручен этот крест и что барон Сент-Джеймс украл его. Барон Сент-Джеймс рассказывал аналогичную историю.

– Его так и не нашли? – спросил Кентли. Сара покачала головой.

– Тогда между двумя могущественными баронами вспыхнула война. Правда, некоторые говорят, что креста никогда и не было и что эту сказку использовали только для оправдания посягательства па чужую землю. Но я верю, что крест существует.

– Почему? – спросил Честер.

– Потому что говорят, когда барон Сент-Джеймс умирал, он якобы прошептал: «Ищи свое сокровище на небесах».

Сказав это, Сара для большей убедительности кивнула.

– Человек не может лгать в преддверии своей встречи с Создателем, – промолвила она назидательно. – Как только он проговорил эти слова, он схватился руками за сердце и упал замертво.

Ее рука взметнулась к груди, и она склонила голову. Некоторые члены команды стали было аплодировать, но потом спохватились.

– Но ведь вы верите в эту историю, леди Сара?

– Да, – ответила она. – Когда-нибудь Натан найдет этот крест для меня.

Натан подумал, что его жена была неисправимой мечтательницей. Он улыбнулся, потому что подумал, что этот недостаток ему в ней нравился.

– Похоже, что капитану, чтобы найти его, придется отправиться на небо, – сказал Честер.

– О нет, – возразила Сара. – Я думаю, что слова «Ищи в небесах» – это ключ, который оставил барон. Он был очень хитер.

Беседа длилась еще несколько минут. По-видимому, приближался шторм, поднялся сильный ветер, не обращать внимания на который было уже нельзя. Сара зашла в каюту, чтобы оставить угольные карандаши. Весь остаток дня она провела с тетушкой, но с наступлением сумерек Нора стала зевать, как ребенок, и, чтобы она могла получить долгожданный отдых, Саре пришлось с ней проститься. События такого долгого дня совершенно вымотали ее.

По правде говоря, Сара устала не меньше. Кроме того, когда она готовилась ко сну, у нее в спине появились предательские боли. Боль была верным предвестником ее месячных.

Через час спазмы стали невыносимыми. Они протекали гораздо тяжелее, чем обычно. Но она слишком страдала, чтобы беспокоиться о том, что Натан может узнать о ее состоянии. Ее стало познабливать. Несмотря на то, что в каюте было жарко и влажно, от боли она испытывала такой холод, что у нее зуб на зуб не попадал.

Она надела плотную ночную рубашку из хлопка, забралась под три стеганых одеяла, как только добралась до постели.

Как бы она ни устраивалась, найти удобное положение ей никак не удавалось. Нижняя часть спины болела так, что казалось, она разваливается на части. Эта бесконечная пытка заставила ее даже всхлипнуть.

Натан не вернулся до тех пор, пока не сменилась ночная вахта. Обычно Сара оставляла для него горящую свечу, но сегодня каюта была погружена в темноту.

Он услышал ее стоны, зажег две свечи и поспешно подошел к кровати.

Ее он увидел не сразу. Она, как кокон, укрылась под целой грудой одеял.

– Сара…

В его голосе прозвучала нескрываемая тревога. Поскольку она ему не ответила, он сдернул одеяла с ее лица.

От страха за нее его прошиб холодный пот. Лицо Сары было таким же белым, как простыни. Она снова натянула одеяла себе на голову.

– Сара, скажи ради Бога, в чем дело?

– Уходи, Натан, – прошептала она. Хотя голос ее был приглушен одеялами, он все же сумел расслышать. – Я плохо себя чувствую,

Она говорила так, словно была при смерти. Его беспокойство возросло еще больше.

– Что с тобой случилось? – довольно-резким голосом потребовал он ответа. – У тебя болит лицо? Черт, я так и знал, что все-таки мне следовало убить этого негодяя.

– Это не лицо, – всхлипнула Сара.

– Тогда что, у тебя жар? – Он снова сдернул с нее одеяла.

Она никак не могла объяснить ему своего состояния. Это было так стыдно. Она застонала и, повернувшись спиной, отодвинулась от него подальше. Она подтянула колени к животу и стала качаться на них, стараясь облегчить боль в спине.

– Я не желаю говорить об этом, – сказала она. – Я просто плохо себя чувствую. Прошу тебя, уходи.

Но он не собирался делать ничего подобного. Он положил ей руку на лоб: он был холодным и влажным.

– Это не жар, – объявил он с видимым облегчением. – Сара, я ведь не сделал тебе больно сегодня днем, нет? Я знаю, что был несколько грубоват, но…

– Ты не сделал мне больно, – выпалила она. Но это его не убедило.

– Ты уверена?

Его очевидное беспокойство согрело ей сердце.

– Я уверена. Не ты причина моей болезни, – добавила она. – Мне просто нужно сейчас побыть одной.

Новый спазм завладел всем ее существом. Она издала тихий стон и пробормотала:

– Позволь мне спокойно умереть…

– Черта с два позволю, – выругался он. Другая мрачная мысль повергла его в трепет. – Ты ничего не приготовила, когда была на камбузе? Из приготовленного тобой ничего не ела?

– Нет, это не расстройство желудка.

– Тогда что это, черт возьми?

– Я не… чистая.

Он не знал, какого черта это могло означать.

– Ты больна, потому что ты не чистая? Сара, это какая-то самая непонятная болезнь из тех, о которых когда-либо слышал. Тебе не станет лучше, если я попрошу приготовить для тебя ванну?

Ей захотелось заорать на него, но она знала, что такое усилие только усугубит ее состояние.

– Натан, это… женская болезнь, – прошептала ша.

– Что?

Господи, он хочет, чтобы она произнесла это ему по буквам.

– У меня месячные, – закричала она. – О, как больно! – всхлипнула Сара. – Иногда они протекают легче, иногда тяжелее.

– У тебя месячные…

– Это значит, что я не беременна, – выпалила она в то же мгновение. – Пожалуйста, теперь уходи. И если Бог действительно милостив, то через минуту-другую я умру… если не от боли, то от стыда, что ты заставляешь меня объяснять тебе мое состояние.

Узнав, что она страдала не от смертельно опасного заболевания, он прерывисто вздохнул, протянул руку, чтобы потрепать ее по плечу. Но тут же отдернул, не успев даже прикоснуться. Черт, он чувствовал себя неловким и к тому же не знал, что делать.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе, чтобы облегчить твои страдания? – спросил он. – Ты чего-нибудь хочешь?

– Я хочу, чтобы мама была здесь, – пробормотала она. – Но это невозможно. Просто уходи, Натан. Ты ничем не сможешь мне помочь.

Она снова натянула одеяла поверх лица и жалобно застонала.

«Должно быть, Натан решил оставить меня в покое», – предположила она, услышав, как хлопнула дверь. Сара разразилась слезами. Как посмел он оставить ее, когда она была в агонии? Конечно, она солгала, сказав, что хочет, чтобы рядом была ее мать. Она хотела, чтобы рядом был Натан и чтобы он держал ее руку. Упрямцу следовало научиться читать ее мысли и понимать, что ей нужно.

Натан немедленно направился в каюту Норы и даже не удосужился постучать. Как только он распахнул дверь, сразу услышал рокочущий голос:

– Кто?

Натан чуть не засмеялся. Он узнал голос Мэтью. Моряк, несомненно, лежал с Норой в одной постели.

– Мне нужно поговорить с Норой, – объявил он. Тетка Сары в испуге проснулась. Она судорожно вздохнула и натянула одеяло до самого подбородка. Ее щеки полыхали не менее ярко, чем пламя свечи.

Натан подошел к краю постели, остановился, сцепив за спиной руки и уставившись в пол.

– Сара больна, – проговорил он, прежде чем Нора успела произнести хоть слово.

От этого заявления смущение Норы, вызванное тем, что ее застали в таком компрометирующем положении, сразу пропало.

– Я должна пойти к ней, – прошептала она и попыталась сесть. –

Вы не знаете, что с ней?

– А может быть, лучше мне взглянуть на нее? – с готовностью спросил Мэтью и уже почти сбросил одеяло.

Натан покачал головой и прочистил горло:

– Дело в том, что у нее… женская болезнь?